Истинная пара дракона (СИ) - Арминская Мая Юрьевна (чтение книг .txt) 📗

Я растерянно моргнула. Но ведь я не специально… Это, в конце концов, мой первый раз. Недостаточное, как мне казалось, основание для такого гнева.

Демон знает, что там на уме у этого дракона.

— Ты могла сорваться, ты могла выгореть, — тем временем он продолжил ледянящим тоном меня отчитывать, а я так и не могла понять, почему преподаватель осуждает меня за то, в чем моей вины, как неопытной студентки, совсем было немного. Ведь так могло получиться с каждым, просто чувство…

И тут я наконец поняла: ненависть.

Дело было в ненависти. Он сказал мне ухватиться за ненависть — сказал и угадал, потому что в коктейле моего к нему отношения главенствующим компонентом, оказалась именно она — жгучая, яростная, проглотившая меня с головой, стоило дать волю. Я испытывала к нему глубокую ненависть, пусть даже и наряду с некоторыми физиологическими симпатиями. Не могла ничего с собой поделать. То, насколько сильно во мне это чувство, можно было судить по вспышке, не столько напугавшей его возможностью моего выгорания, сколько расстроившей своей величиной, подтвердившей его догадку.

Мои выводы не остались для него незамеченными. Магистр переменился, выражение злости с его лица пропало. Раздался тяжелый вздох.

— И почему с тобой так сложно, невыносимая моя? — Внезапно спросил он с горьким, вяжуще, остро горьким смешком. — Почему с тобой все идет так наперекосяк? Что бы я ни делал, это рано или поздно ведет к худшему развитию. Почему, Мариабелла?

Тогда лицо его исказилось такой гримасой, что мне стало в действительности совестно. Я даже хотела было что-то ответить извиняющееся, сказать, что это не так, я не настолько уж ненавижу его, но не успела вставить ни слова.

— Я не оставался с тобой на твои праздники, потому что это портило бы тебе и твоей семье дни, — сокрушенно выдохнул он, качая головой. — Я приходил не чаще, чем обещал, хотя моя сущность рвала когтями душу изнутри, и зверь кричал: "Забрать! Запереть!" Как чертову принцессу в замке, запереть, не выпускать, растить только для себя одного, не делить ни с кем, никогда! Ты не знаешь, что значит истинная пара для бессмертного, потерявшего всякий смысл своей нескончаемой жизни. Когда проходит слишком много времени, краски на холсте неизбежно блекнут. После долгих, долгих столетий жизни, почти ничто больше не способно всколыхнуть интерес, ничто не касается эмоционального фона, и ты медленно коченеешь, лишаясь способности вообще что-либо чувствовать, постепенно лишаясь главного компонента жизни. Последние бессмертные отчаянно рыскают в поисках чего угодно, малейшей аномалии, что задела бы их. Тихо, незаметно поджигают искры военного конфликта, тратят безумные деньги, ищут себе врагов…

Запереть, как принцессу в башне. Звучало смешно, но в исполнении самого настоящего дракона мне становилось все больше не по себе. И чем дальше заходила его речь, чем ярче светилась искры в его взгляде, тем страшнее была мысль о том, что запереть меня, сломать, подчинить, в общем-то, никогда не поздно. Только вот что останавливало и останавливает его? К чему он клонит? Дракон говорил так, словно как бы и о других, но… Через собственный опыт. И я неволей вновь задалась вопросом: сколько же прожил и пережил этот мужчина? Во сколько сотен раз разница между нашим возрастом, насколько же я младенец для дракона, и зачем я ему тогда?

— Моим лотерейным выигрышем стала ты. — Я затаила дыхание, понимая, что ответ на мои вопросы сейчас прозвучат. — Я был в этом городе проездом, приехал по некоторым делам. Не люблю человеческую столицу, на самом деле. Шумно, хаотично все. Я жил и сейчас живу, так как там мои основные территории — в эльфийской королевстве. Думаю, тебе стоит знать, что ты переедешь туда рано или поздно… Так вот, тот визит стал роковым.

Губы лорда изогнулись в странной улыбке сквозь горечь. Он скрестил руки на груди и прошел немного вперед, к передним столам, медленно чеканя шаг, эхом раздающийся в этих стенах. Темно-изумрудный плащ, закрывающий спину магистра, немного волочился по земле кончиком.

Я смотрела на него, слушала и, честно говоря, чувствовала себя так, как если бы папа начал рассказывать трогательную, но неловкую историю о том, как встретил маму. Вот только на самом деле история у них очень скудная и, мягко говоря, неромантичная, и сейчас рассказ шел о том, как встретил, гм, тец моих будущих детей (от такой жуткой мысли я вздрогнула всем телом, едва не ударившись о стол коленом) свою истинную… Если бы любовь, если бы была между нами любовь, однако увы ничего, кроме чисто объективного интереса и некой забавы в отношении ко мне дракона не было: была забота, больше отеческая, странное собственничество, но на этом проходила уже грань. Как бы ни соблазнял меня своими вкрадчивыми речами и властными прикосновениями, оставляющими немалое потрясения моим гормонам, лорд Шайкан, но я не чувствовала в нем настоящего влечения ко мне. Это была и есть игра, и он наверняка не скрывает, почему так нравится ему играть.

Тем не менее, увлекательности рассказа это не уменьшало.

— В первый момент, когда меня охватило это неожиданное чувство целостности, я не мог поверить, — магистр оставил задумчивую паузу. — Я не верил до последнего, пока не увидел твои испуганные глаза в тусклых лучах рассвета, пока не ощутил этот твой страх — детский, вымораживающий, всеобъемлющий. Я даже не помню, когда испытывал его. Страх… Очень острое, на любителя, блюдо, но для того, кто много лет голодал, оно стало невероятным деликатесом.

— Так вы питаетесь моими чувствами? — не выдержала я, бледнея.

За что была одарена скептическим взглядом обернувшегося уже у окна мужчины.

— Не совсем. Так появилась эмпатическая связь. Правда, односторонняя, потому что по сути собственных эмоций я, к сожалению, не имею, но не думаю, что это важно. Ты оказалась моей истинной, той, в сказку о которой я утратил веру, — он позволил себе легкую улыбку. Шайкан вновь вернулся к столу рядом со мной, но садиться уже не стал, так что теперь мне приходилось задирать немного голову, но фантастическая повесть того стоила. — По легендам, пара возвращает вторую половину души, и так как первую я растерял, это стало для меня новой жизнью. Было сложно адаптироваться. Годы, пока ты росла, я проводил в медитациях, в исследованиях, возвращал себе контроль и выбирался лишь, чтобы увидеть, ненадолго вкусить особого блюда вновь. Надо признать, это даже утомляло — волноваться каждый раз о том, чтобы не потерять тебя, не оттолкнуть неправильным действием. Твоя радость гораздо вкуснее, чем страх, злость и… ненависть. Сначала у меня было желание тебя, как и всех, подмять под себя, приручить, но это оказалось… Неинтересно. В твой двенадцатый день рождения после того, как ты, мой дорогой рыцарь, познакомилась со Зверем, я провел эксперимент. Хотел узнать, прогибаешься ли ты, доказать себе, что ты как все, но в тебе и правда оказались те качества, которые были мне необходимы. Даже если это в итоге и вывело меня из себя. Мне стоит извиниться за порванный билет и загубленный праздник, ведь контроль все же слетел. Но после того случая, успокоившись, я принял тот факт, что мне нужна личность, а не очаровательная кукла, личность со своим мнением и сильным характером, даже если это избалованная, капризная девчонка. На следующий год я впервые попробовал твою ненависть. Ты так сильно обижалась на меня, что эмпатия вновь сыграла злую шутку, и ссора зашла далеко… Впрочем, все это прошлое, скажем так, там уже было много нюансов. Удивило то, что ты все-таки тянулась ко мне, извинилась, даже если некоторую роль сыграла твоя меркантильная сторона.

Я, завороженная было подавилась возмущением, но дракон, выдержав мой убийственный прищур, лишь хмыкнул.

— А потом все пошло наперекосяк. За мною пропущенные практически два года подряд, когда я не смог приехать к пятнадцатилетию, ты сильно изменилась физически и морально, повзрослела… Успела влюбиться. И тогда мы оба все испортили. Ты — безответственностью на почве подростковых заскоков, я — дав волю ревности и гневу. Я хотел тебя наказать, я хотел сделать это так, чтобы ты запомнила на всю жизнь. И ты запомнила. Ты запомнила и ненавидишь меня по сей день.