Уничтожить королевство - Кристо Александра (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
— Калья, — позвала королева. — Не окажешь мне услугу?
— Сестра. — Тетя выплыла вперед, лицо ее вдруг исказилось от боли и горя. — Прошу, не надо.
— Ну-ну, Крестелл, — протянула моя мать. — Не стоит перебивать королеву.
— Она моя дочь.
Помню, сколь ненавистно мне было смотреть на сгорбленные плечи Крестелл. Она будто уже готовилась к удару, когда говорила.
— Тише, — проворковала королева. — Давай не будем ссориться на глазах у детей.
Затем повернулась ко мне и протянула руку к Калье, словно преподносила ее в дар, как я калокаирское сердце. Я не шелохнулась.
— Убей ее, — приказала Морская королева.
— Матушка…
— Вырви сердце, пока она будет кричать, как ты должна была поступить с человеческим принцем.
Калья поскуливала, боясь пошевелиться или даже заплакать. Она посмотрела на свою мать, потом на меня, часто-часто моргая. Так и мотала головой из стороны в сторону.
Это словно глядеться в зеркало. Ужас на лице Кальи вторил моему, каждая капля моего страха отражалась в ее глазах.
— Не могу, — сказала я. И добавила громче: — Не заставляй меня.
Я попятилась, качая головой так неистово, что рык королевы прозвучал размыто.
— Глупое дитя! Я предлагаю тебе искупить вину. Ты знаешь, что будет, если откажешься?
— Мне нечего искупать! — закричала я. — Я сделала, как ты велела!
Морская королева сжала трезубец, и с лица ее исчезли остатки сдержанности. Глаза ее все чернели и чернели, пока из них на меня не уставилась сама тьма. Океан застонал.
— Нужно задавить человечность, коей ты заразилась. Разве не понимаешь, Лира? Люди — это чума, что погубила нашу богиню и стремится уничтожить нас. Любая сирена, проявившая к ним сочувствие, подражая их любви и печали, нуждается в очищении.
Я нахмурилась:
— Очищении?
Морская королева толкнула Калью на дно, и я вздрогнула, когда ее ладони ударились о песок.
— Сиренам чужды привязанности и сожаления, — процедила моя мать. — Мы не ведаем сочувствия к нашим врагам. А сирена с подобными слабостями никогда не станет королевой. Она неполноценна. И ущербную сирену нельзя оставлять в живых.
— Неполноценна, — повторила я.
— Убей ее. И больше мы не будем поднимать эту тему.
Она сказала, что только так я могу загладить свои грехи против рода. Если Калья умрет, я стану настоящей сиреной, достойной материнского трезубца. Больше не буду грязной. Терзающие меня эмоции — болезнь, и королева предлагала мне исцеление. Выход. Шанс избавиться от человечности, коей, по ее словам, я заразилась.
Но сначала Калье нужно умереть.
Я двинулась к кузине, сжимая руки за спиной, чтобы Морская королева не видела, как сильно они дрожат. И все гадала, чует ли она запах крови, выступившей из-под моих ногтей, впившихся в ладони.
Калья плакала, пока я приближалась, с ее крошечных губ срывались жуткие подвывания. Я еще не понимала, что собираюсь делать, но точно знала, что убивать ее не хочу. «Возьму ее за руку и уплыву, — думала я. — Уведу ее подальше от Морской королевы». Конечно, я бы так не поступила, ибо весь океан — глаза моей матери, и она нашла бы нас везде, где бы мы ни спрятались. Забери я Калью, и нас обеих убили бы за измену. Так что выбор у меня был небольшой: либо забрать сердце кузины, либо взять ее за руку и умереть вместе с ней.
— Подожди. — К Калье подлетела Крестелл, закрывая ее собой. Руки раскинуты в стороны в защитном жесте, клыки оскалены.
Мне даже почудилось, что сейчас она нападет, вцепится в меня когтями и раз и навсегда положит конец этому безумию.
Но тетушка сказала:
— Возьми мое.
Я оторопела.
Она схватила мою ладонь — в ее руке та казалась такой маленькой, но и близко не изящной — и прижала к своей груди.
— Возьми, — повторила.
Окружавшие нас кузины охнули, лица их исказились от ужаса и горя. Их выбор был еще хуже моего: смотреть, как убивают их мать, или наблюдать за смертью сестры. Я что-то забормотала, готовая с воплями уплыть как можно дальше. Но тут Крестелл взглянула на скорчившуюся на дне Калью. Обеспокоенно, украдкой, так быстро, что даже моя мать не заметила. И когда тетя вновь посмотрела на меня, в глазах ее плескалась мольба.
— Бери, Лира. — Она сглотнула и приподняла подбородок. — Все правильно, так надо.
— Да, — проворковала королева за моей спиной. Я и не оборачиваясь знала, что она улыбается. — Это была бы неплохая замена.
Она опустила руку на мое плечо и впилась когтями в кожу, удерживая на месте, а затем едва ли не прижалась губами к моему уху и прошептала:
— Лира. — Так тихо, что мой хвостовой плавник съежился. — Исцели себя. Докажи, что тебе место в океане.
«Неполноценная».
— Последнее слово, сестра? — спросила Морская королева.
Крестелл закрыла глаза, но я знала, что она вовсе не сдерживает слезы. Нет, она загоняла ярость поглубже, стирала ее с радужки, дабы умереть верноподданной и уберечь дочерей от мести моей матери. От меня.
Вновь открыв глаза — один чистейшего синего цвета, другой самого волшебного оттенка фиолетового, — Крестелл смотрела только на меня.
— Лира, — произнесла она хриплым голосом. — Стань королевой, в которой мы нуждаемся.
Я не могла дать подобного обещания, так как сомневалась, что смогу оправдать ожидания королевства моей матери. Мне не положены эмоции, я должна внушать ужас, а не испытывать его, и тогда я лишь судорожно выдыхала, не зная, есть ли во мне нужные качества.
— Обещаешь? — подтолкнула Крестелл.
Я кивнула, считая, что лгу. А потом убила ее.
В тот день я стала дочерью своей матери. В тот миг я стала чудовищем из чудовищ. Желание угодить королеве накрыло меня, словно тень, уничтожая любое стремление, которое она приняла бы как слабость. Любую вспышку сожаления и сочувствия, что убедили бы ее в моей ущербности.
Ненормальности. Неполноценности. И в мгновение ока из ребенка, коим была, я превратилась в нынешнюю тварь.
Я заставила себя думать лишь о принцах, которые больше всего порадуют мою мать. О бесстрашных агриосцах [13], что десятилетиями пытались отыскать Дьяволос, ошибочно полагая, будто смогут истребить наш народ. Или об отпрысках короля Меллонтико [14] — гадалки и пророки, решившие держаться подальше от войны, редко спускали корабли на воду, и я хотела притащить матери их принца как еще одно подтверждение, что я на ее стороне.
Со временем я забыла, каково это — быть слабой. А теперь, застряв в чужом теле, вспомнила. Из нелюбимого оружия Морской королевы я превратилась в существо, которое даже защитить себя не может. В чудовище без клыков и когтей.
Я провожу рукой по ушибленным ногам — бледным, как подбрюшье акулы.
Они сгибаются внутрь, словно проросшие из меня мерзкие холодные змеи, и на своей новой коже я чувствую крошечные выпуклости. Не знаю, что это значит, и не представляю, как из неумолимой дочери океана превратилась в жалкого спотыкающегося человечка.
Я касаюсь ребер, и в груди все сжимается. Никаких жабр. Как глубоко ни вдыхай — кожа не раскрывается, и воздух туманной дымкой клубится возле губ. Тело все еще влажное, и вода больше не стекает с него, наоборот, просачивается в каждую пору, сковывая невыносимым холодом. Холодом, от которого по ногам и хилым рукам расползается еще больше этих крошечных бугорков.
Я не в силах сдержать страха перед водой за пределами этой клетки. Если Элиан бросит меня за борт, как быстро я утону?
Загораются фонари — слабо, чтоб дать моим человеческим глазам привыкнуть. Элиан вставляет ключ в хрустальную стену, и та раздвигается. Я сражаюсь с инстинктом наброситься на него, помня, как легко принц меня скрутил при попытке напасть на Мейв. Сейчас он сильнее меня и проворнее, чем я думала. Пока я в этом теле, действовать силой — не вариант.
Элиан ставит передо мной тарелку с густой похлебкой цвета речной воды. Белое мясо и морской виноград с любопытством выглядывают на поверхность, воздух наполняется всепоглощающим запахом аниса. Живот отзывается болезненной судорогой.
