Шулер (ЛП) - Андрижески Дж. С. (читаем книги TXT) 📗
- Ревик! Да ты издеваешься! РЕВИК!
Что-то врезалось в машину сзади.
Я вливалась в основное скопление трафика на новом шоссе, и водитель в синей фланелевой рубахе следовал по соседней полосе. Подъехав к GTX сбоку, он выставил помповое ружье из окна.
Я ударила по тормозам, как это делал Ревик, и другая полицейская машина врезалась в нас сзади. Та же полицейская машина толкала меня вперёд, пока я не дала по газам, а затем тот парень засигналил, махая мне и показывая свернуть на обочину.
Прилив паники заставил меня задаться вопросом, что случится, если я так и поступлю.
Как раз когда я подумала об этом, первый сиэтлский коп появился рядом со мной с другого бока.
... и на мгновение я вижу его. Клетка из металлических нитей опутывает его свет, а за его глазами живут зрачки Шулера, контролирующего его. Они сияют угольно-красным, и он делает пистолетик из большого и указательного пальцев, наводя его на меня, когда его губы растягиваются в улыбке трупа.
«Пиф-паф, малышка».
Я пришла в себя, все ещё каким-то чудом стискивая руль - и я чувствую их во мне. Они тянут меня, и я пронзительно визжу, как будто звук моего собственного голоса может удержать мой свет в моем теле.
Но я чувствую, как отделяюсь, теряю контроль над своими конечностями.
Опустив голову, я кусаю свои пальцы. Мои зубы впиваются в кожу и кости, и мой свет приливает обратно, словно щелчок сорвавшейся аптечной резинки.
Вместе со светом пришла боль. Но и ясность тоже.
Я разжала челюсти, оставляя на костяшках пальцев красный полумесяц. Кровь капнула на рулевое колесо, как только я убрала зубы, но я могла чувствовать лишь облегчение.
В этот самый момент все потемнело.
Мы въехали в тоннель. Моя нога крепче вдавила педаль газа.
Оранжевые огни проносились неравномерными линиями, машины отбрасывали тени на кафельные стены. Сдаться больше не казалось хорошей идеей. Глаза сиэтлского копа сверкают красным, и я понимаю, что все ещё нахожусь в Барьере, ровно настолько, чтобы они окружили меня.
Я бьюсь головой об окно с водительской стороны, так сильно, что оно трескается. Моя голова оставляет след от удара, окружённый паутиной трещин. Я теряю контроль. Я чувствую тошноту, слабость - словно кровь вытекает из моего организма, пока они тянут меня.
Я держу ногу на педали газа, наклоняюсь и хватаю ремень безопасности на сиденье Ревика, промахиваюсь, снова хватаю, подцепляю его пальцами.
Машина врезается в GTX сзади, и я выпускаю серебристую пряжку, матерюсь.
В третий раз я натянула нейлоновый ремень поверх его тела и застегнула его сбоку. Его кожа блестела от пота, но он выглядит чрезмерно бледным.
Я ударяю его кулаком. Жёстко, по груди. Я снова бью его по голове, пытаясь разбудить.
В процессе я теряю управление, врезаюсь в ограждение, оставляя ещё больше краски и металла, и искры летят вокруг, пока я не выравниваю машину в сторону от заграждения.
Солнечный свет залил мои глаза, слепя через ветровое стекло, когда мы вылетели из второго тоннеля. Передо мной тянулся длинный мост, по обе стороны которого находилась вода. Съезд направлялся прямиком к поверхности озера, где мост парил над водой.
Я взглянула на Ревика.
- Смертельная опасность, - пробормотала я. - ...Смертельная опасность.
Я не думала. И все же я видела каждую вспышку металла и солнечного света, когда вывернула руль. Резко вильнув за зелёной Джеттой, я по прямой поехала к правому заграждению, за которым не было ничего, кроме неба и вод озера Вашингтон.
Толстое разделительное заграждение стояло между нами и водой...
... но мой разум, кажется, каким-то образом стискивает его, складывает, а может и не мой разум, но внезапно я вижу сквозь него...
... и мы преодолеваем его.
Меня всю будоражит, когда машина парит в воздухе.
Затем гравитация стиснула GTX на вершине арки. Нос машины накренился.
Когда мой живот ухнул, вид за ветровым стеклом внезапно накренился вниз. Небо закружилось, сменившись водой. Я смотрела, как все поворачивается. Я могла лишь держаться за руль, вспоминая, как в детстве сидела на скаковой лошади, стискивала чёрную гриву кобылы и кричала от страха и истерического хохота.
Если бы в тот момент в моем разуме сформировалась мысль, она могла быть о смерти, о бренности всего на свете.
Вместо этого воцарилось долгое, медленное молчание, пока вода неслась нам навстречу.
Радиатор врезался в поверхность озера с огромным всплеском.
На мосту машины резко поворачивали, гудели, врезались друг в друга.
Завизжали тормоза фуры, когда она последовала по траектории GTX к прорыву в заграждении. Женщина в Тойоте мельком заметила круглые дырки с грубыми краями на радиаторе и передней решётке того же грузовика, когда металлический трейлер проносился мимо неё. Казалось, он вот-вот последует за GTX в озеро, когда водитель резко выкрутил руль, отбросив машину перпендикулярно прорехе в заграждении.
Трейлер грузовика врезался в металл, выгнув его наружу.
Когда он наконец с дребезжанием остановился, кабина смотрела на север, как собака, заглядывавшая за собственное плечо.
Люди выходили из своих автомобилей, словно зачарованные.
Некоторые из них подошли к заграждению, выходившему на сине-серую воду.
Крики приближающихся сирен слышались с другой стороны тоннеля. Приглушенное гудение новостных и полицейских вертолётов становилось все слышнее над головой.
Зеваки и стражи порядка смотрели на глубины озера, на волны ряби, которые образовывали идеальные круги на неподвижной в остальном поверхности. Все они смотрели на одно и то же место в воде, ища то, что на их глазах пробило двухфутовое заграждение и вылетело в раннее утреннее небо.
Но GTX нигде не было видно.
Глава 11
Всплывая на поверхность
Холодная зелень мерцала вокруг меня облаками песка и поднимавшихся пузырьков.
Мой разум вспомнил визит в океанариум Монтерей Бэй в детстве - тогда я видела медуз по ту сторону стекла, они открывались, закрывались, открывались, закрывались.
В этот раз я была поймана в ловушку в резервуаре из стекла и металла.
Я в полубессознательном состоянии возилась с ручкой машины, пока мою руку не схватили пальцы, заставив меня повернуться. Сделав это, я увидела через зелёную воду Ревика - его глаза открыты, от длинных пальцев как будто отлила вся кровь. Костяшки пальцев на другой руке кровоточили слабыми красными облачками. Приборная панель перед ним тоже пускала в воду кровь размазанным пятном странной формы - это походило на фильм, проматываемый задом наперёд. Я поймала себя на мысли, что он, должно быть, ударился головой об это место.
«Никакого Барьера», - послал он так тихо, что я едва его расслышала.
Мой разум, все вокруг меня, оставалось странно спокойным.
Я сжала его руку, чтобы дать знать, что я поняла.
Ревик неуклюже справился с застёжкой своего ремня безопасности и поднялся, ударившись о крышу машины, когда ремень соскользнул с его груди. Только тогда я осознала, что машина все ещё тонула. Кровь от его головы и руки кружилась вокруг нас. Он поработал руками, чтобы добраться до меня, схватил полосу моего ремня, повозился с застёжкой и нажал на кнопку, чтобы отстегнуть моё тело.
Он проделал все это, затем придержал меня, чтобы не дать мне слишком быстро подлететь вверх.
Моё тело болело - достаточно сильно, чтобы вызвать первые настоящие проблески страха.
Мои конечности лишь отчасти подчинялись командам мозга, когда я, следуя подсказкам его рук, дёргаными движениями выплыла через открытое окно с водительской стороны.
Я всегда умела надолго задерживать дыхание под водой. Я также всегда хорошо видела под водой. Мой папа называл меня рыбкой. В моем детстве, во время визитов в общественный бассейн, он засекал время и принимал от других родителей ставки картошкой фри и пивом на то, сколько я смогу продержаться под водой. Обычно мы выигрывали эти пари, но теперь я начинала беспокоиться о воздухе.
