Страшные NЕ сказки (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" (список книг .txt) 📗
В эту ночь и погиб Берни… В ночь после того, как Айрин принесла в дом венок из лиров.
Поначалу сны Рин и правда становились все красочней и красочней, казалось она проживала в них необыкновенную жизнь, как в сказке, вместе с любимым Заком и маленькой Дейзи похожей на принцессу в кукольных нарядах верхом на пони. Айрин не хотелось просыпаться, ей хотелось навечно остаться в той реальности, которую она купила у глупой ведьмы, заплатив чем-то эфемерным и совершенно не важным для нее самой. По крайней мере она до сих пор не знала, что именно у нее взяла старая слепая Веаса.
Но спустя несколько недель все начало меняться. Из снов начали исчезать какие-то детали и появляться новые совершенно незнакомые лица и вещи. Женщина не придавала этому значения она жаждала погрузиться в забытье и оказаться в ином мире. Она даже начала покупать себе снотворное, чтобы засыпать днем пока Дейзи в школе.
Необратимость обрушилась на Айрин неожиданно, и она не сразу поняла, что ее сны напрямую связаны с явью. Вначале, в иной реальности, пропали ее родители. Не то чтобы пропали — они попрощались с ней и уехали в неизвестном направлении по дороге, ведущей в огненный закат. Айрин из сна помахала им рукой и подумала, что теперь никто не станет ее пилить и они с Заком заживут намного лучше. Чуть позже, уже наяву, госпожа Блэр получила на почте извещение, что дом Сайдов в Мине сгорел. К сожалению, никто не спасся. Родителей хоронили в закрытом гробу и после них не осталось даже соломинки — все сгорело дотла. Все их сбережения, которые были в доме. В полиции, куда Айрин ходила подписывать бумаги, ей отдали золотое кольцо отца и крестик матери. Свое кольцо София Сайд переплавила на сережки для новорожденной внучки, которые дочь продала в прошлом году вместе с остальным золотом, чтобы расплатиться с долгами.
От страшной депрессии Рин спасали только сны. Иногда ей вообще не хотелось просыпаться… А потом она потеряла Зака. Увидела во сне море с песком и себя на огромном великолепном корабле, кружащуюся в танце с красивыми, великолепно одетыми мужчинами, но уже без мужа. Она даже не стала его искать, а когда ей сообщили, что его смыло волной с палубы и он утонул, Айрин услышала собственный звонкий и счастливый смех.
Спустя день Зака придавило камнями на шахте. Он умирал мучительно и страшно. А Рин поняла, что с ее снами что-то не так. Они сбываются каким-то чудовищным и извращенным образом. Она в ужасе побежала искать старуху. Вернуть проклятый венок. Ей не нужны эти сны. Ей нужен здоровый муж, она не может смотреть на его мучения и ей хочется сдохнуть самой или биться головой о стены, пока не размозжит себе череп, чтобы не слышать его стоны агонии и дикой боли.
Ярмарочная площадь давно закрылась, и никто не знал куда делась слепая ведьма. Возможно, она теперь продает свои венки у церкви святого Андреуса, именно там собирались нищие со всего городка. Но возле церкви Айрин сказали, что Веаса умерла в последний день ярмарки. Несчастный случай — она задушилась длинной золотой цепочкой во сне. И Айрин вдруг вспомнила эту цепочку, она отчетливо увидела ее перед глазами, болтающейся на дряблой шее старухи. Оказывается, Веаса когда-то пела в королевской опере для самого Антуана Четвертого и эту цепочку ей подарил венценосный любовник, потом он ее бросил, выгнал из дворца, и она оказалась в городе Лир, где схоронила своих троих сыновей-ублюдков, рожденных в грехе неизвестно от кого, а потом ослепла и сошла с ума. Конечно, это могло быть просто сплетней. Люди любят болтать ерунду и сочинять небылицы.
Когда, отчаявшись, Айрин вернулась домой ни с чем, муж уже не дышал, а она заорала от адской муки, которая разодрала ее изнутри… потому что именно сейчас поняла, как он был ей дорог. Именно сейчас… когда встретилась взглядом с его остекленевшими глазами и закрыла их своими дрожащими пальцами. Никто и никогда не будет любить ее так, как любил Зак Блэр.
Еще через неделю из снов Рин пропала Дейзи… ее маленькое тельце нашли в старом колодце, оно пролежало там несколько дней, пока девочку искали по всему городу. А Айрин больше не хотела видеть прекрасные сны, она хотела только одного — умереть, но вечный сон стоил намного дороже, а ей было нечем платить — самое дорогое она уже отдала.
1970 год. Спустя 40 лет. Город Лир
— Мам, а наших собак привезли?
— Конечно, дорогой. Они уже давно ждут нас в новом доме и очень скучают.
Ребенок замолчал буквально на две секунды, а потом снова прильнул к окну.
— Ма-а-а-ам, смотри карусель и клоуны. Ма-а-а-ам.
Маленький Нати показывал пальцами на высокую карусель с лошадками, а молодая женщина не могла оторвать взгляда от заснеженных вершин гор, обсыпанных снизу желтыми цветами и словно утонувших в тяжелых темно-серых облаках и дымке, неизвестно откуда взявшегося, тумана. Завораживающее и зловещее зрелище одновременно. Она вспомнила, как кто-то из слуг перед их отъездом говорил, что Лир — проклятое место и не стоит ехать туда, где новые дома строили на костях несчастных шахтеров. Но Луиза не была суеверной, а ее старшему сыну был нужен свежий воздух вдали от суеты больших городов.
— Тише, Нати, ты разбудишь Роба, а он только уснул.
Светловолосый мальчик лет семи бросил взгляд на спящего брата, положившего голову матери на колени, и незаметно показал ему кончик языка, а потом снова уставился в окно машины.
— Смотри-и-и, мам, там сладкая вата продается и у фокусника кролик в шляпе. Давай остановимся. Я хочу ваты и мороженое.
— Сначала нам нужно обустроиться в новом доме, милый, а потом мы придем на ярмарку. Обещаю тебе. Долго еще в вашем городе продлится ярмарка, господин Сомнус?
Луиза Дэйли — красивая женщина лет тридцати с длинными золотистыми локонами и большими синими глазами вопросительно посмотрела на управляющего, встретившего ее в порту утром и весьма кокетливо поправила соломенную шляпку с белыми цветами. Мужчина словно вынырнул из задумчивости, поправил очки на мясистом носу и прокрутил пальцами длинную золотую цепочку с кулоном в виде короны у себя на шее.
— В праздник цветов, госпожа Дэйли, власти устраивают гуляния на три дня. Но вам совсем не обязательно ездить на ярмарочную площадь — я могу распорядиться, чтобы оранжерею в вашем доме украсили самыми диковинными цветами и пригласили танцоров и акробатов к вам в дом.
— Я бы хотела, чтобы было побольше роз.
— О, да. Среди роз вы бы смотрелись как настоящая королева. Красных и белых роз.
— Я не хочу праздник дома. — закапризничал мальчик, — Я хочу в город. Не хочу дома… не хочу-у-у-у.
Сомнус посмотрел на Нати, который явно был раздосадован его предложением и снова перевел взгляд на женщину.
— Да, это было бы неплохой идеей, господин Сомнус, вы очень заботливы. Милый, — женщина наклонилась к младшему сыну, — ты успеешь посмотреть на клоунов и съесть сладкую вату. Папа прилетит завтра утром, мы поедем в город, и он купит тебе столько ваты, сколько ты захочешь, но мы должны думать и о Робе.
— Вы всегда думаете только о Робе.
Машина как раз проехала у разноцветных ворот и Луиза Дэйли вдруг заметила старую женщину в ярко-красном платье с белыми лепестками. Грязном, ободранном красном платье. Наверное, раньше оно было невероятно красивым, но сейчас напоминало рваную тряпку, липнущую к худым босым ногам старухи, которая сжимала в руках венки из ядовито-желтых лиров и предлагала их каждому, кто входил в пестрые ворота ярморочной площади.
— Что она делает? Продает цветы, которыми усеян каждый клочок этой земли?
Управляющий равнодушно посмотрел на торговку в красном и покачал головой:
— Это несчастная Рин. Она обезумела много лет назад, когда утонула в заброшенном колодце ее дочь, а мужа задавило насмерть во время обвала на их собственной шахте. У нее отобрали дом, чтобы расплатиться с семьями погибших и инвесторами.
— Бедная женщина. И кто-то покупает у нее венки?
— Лиры издавна называются ловцами снов. Это очень красивые цветы, о них слагают легенды.
