Воронята (ЛП) - Любительский перевод (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— Что, — наконец, спросил мужчина, — это такое?
У Блу ушло некоторое время, чтобы понять, что он имеет в виду «тройное предсказание», а не Персефону. Мора спрыгнула со стола, приземлившись с такой силой, что задребезжали стекла в комнате. Блу спустилась более уважительно. В конце концов, она держала коробку с лампочками.
Мора объяснила:
— Это когда мы втроем — Персефона, Кайла и я — считываем ваши карты одновременно и сравниваем наши толкования. Чтобы вы знали, она не предлагает это всем подряд.
— Это дороже?
— Нет, если вы замените эту упрямую лампочку, — сказала Мора, вытирая ладони об джинсы.
— Хорошо, — согласился мужчина, но прозвучало это раздосадовано.
Мора жестом попросила Блу дать лампочку мужчине, а затем обратилась уже не к ней:
— Персефона, позовешь Кайлу?
— Боже мой, — сказала Персефона тонким голосом — голос Персефоны и так уже был тонким, а ее тонкий голос был реально тонюсеньким — но повернулась и поднялась по лестнице. Ее босые ноги переступали беззвучно, пока она шла.
Мора следила за Блу, задавая вопрос своим выражением лица. Блу пожала плечами, соглашаясь.
— Моя дочь, Блу, будет в комнате, если вы не возражаете. Она сделает толкование более четким.
С незаинтересованным взглядом, брошенным на Блу, мужчина поднялся на стол, который немного скрипнул под его весом. Он ворчал, пытаясь вкрутить упрямую лампочку.
— Теперь вы видите проблему, — произнесла Мора. — Как вас зовут?
— Ах, — вздохнул он, толкая лампочку. — Мы можем оставить это анонимным?
Мора ответила:
— Мы экстрасенсы, не стриптизерши.
Блу засмеялась, а мужчина нет. Она подумала, что это было довольно несправедливо с его стороны, может, это было немного дурным вкусом, но это было забавно.
В кухне неожиданно стало светло, когда новая лампочка была вкручена. Без комментариев он спустился сначала на стул, а затем на пол.
— Мы будем осторожны, — пообещала Мора. Она жестом указала ему следовать за ней.
В гадальной комнате мужчина осматривался с беспристрастным интересом. Его пристальный взгляд прошелся по свечам, посаженным в горшки растениям, курильницам, тщательно продуманному обеденному канделябру, неотесанному столу, доминирующему в комнате, кружевным занавескам и, наконец, остановился на фотографии Стива Мартина в рамке.
— Подписанная, — похвалилась Мора с некоторой гордостью, заметив его внимание. А затем: — А, Кайла.
Кайла впорхнула в комнату, ее брови сдвинулись довольно сердито из-за того, что ее потревожили. Она красила губы помадой опасного сливового оттенка, который делал ее рот маленьким, сморщенным алмазом под заостренным носом. Кайла наградила мужчину раздирающим взглядом, который проникал в глубины его души и находил, что хотел. Потом она собрала свою колоду карт с полки над головой Моры и плюхнулась на стул в конце стола. За ней Персефона стояла в дверном проеме, сжимая и разжимая руки. Блу торопливо села на стул в конце стола. Комната казалась намного меньше, чем несколько минут назад. Это была в главной степени ошибка Кайлы.
Персефона попросила добрым голосом:
— Садитесь.
А Кайла поинтересовалась недобрым:
— Что вы хотите узнать?
Мужчина занял свое место. Мора устроилась за столом напротив него с Кайлой и Персефоной (и волосами Персефоны) по обе стороны от нее. Блу, как всегда, просто немного отдельно.
— Я, пожалуй, не скажу, — ответил мужчина. — Может быть, вы мне скажете?
Сливовая улыбка Кайлы была положительно злодейской.
— Может быть.
Мора двинула свою колоду карт через стол к мужчине и велела перетасовать их. Он проделал это как с мастерством, там и с небольшой неловкостью. Когда он закончил, Персефона и Кайла сделали то же самое.
— Вам гадали раньше, — заметила Мора.
Он только издал неопределенный ворчливый звук, соглашаясь. Блу видела, что он думал, будто любая информация, которую он даст и позволит им сфабриковать толкование.
Мора придвинула свою колоду назад от мужчины. У нее была эта колода столько, сколько помнила Блу, и края были потерты. Это была стандартные карты таро, только столь впечатляющая, насколько она их сделала. Она выбрала и разложила десять карт. Кала сделала то же самое со своей колодой посвежее — она заменила их несколько лет тому назад после несчастного случая, который заставил потерять ее склонность к предыдущей колоде. Комната была достаточно тиха, чтобы слышать шелест карт по неровной, сучковатой поверхности гадального стола.
Персефона держала свои карты в длинных-длинных руках, глядя на мужчину длительное время. Наконец, она внесла только две карты, одну в начале расклада, а вторую в конце. Блу любила наблюдать, как Персефона раскладывает свои карты, текучее движение ее запястья и появление карты всегда заставляло это выглядеть как ловкость рук или движение в балете. Даже карты сами по себе казались более потусторонними. Карты Персефоны были немного больше, чем у Моры и Кайлы, и изображение на них было любопытным. Небрежные линии и размытый фон предполагали фигуры на каждой карте. Блу никогда не видела другой такой колоды. Мора как-то упомянула Блу, что было тяжело задавать Персефоне вопросы, на которые тебе абсолютно не нужны ответы, и Блу так и не узнала, откуда появилась эта колода.
Теперь, когда все карты были разложены, Мора, Кайла и Персефона изучали их. Блу пыталась как-то протиснуться, чтобы рассмотреть карты, которые они закрывали своими головами. Она старалась не обращать внимания, находясь так близко к этому мужчине, что он источал сильный запах мужского геля для душа. Такие обычно продаются в черных бутылях и называются как-нибудь вроде, БОДРЯЩИЙ или ОСВЕЖАЮЩИЙ или НЕПЕРЕДАВАЕМЫЕ ОЩУЩЕНИЯ.
Первой заговорила Кайла. Она перевернула три меча к мужчине, чтобы тот мог взглянуть. На её карте, три шпаги были скрещены на темном фоне и кровоточащие сердце, цвета её губ.
— Вы потеряли кого-то близкого.
Мужчина взглянул на свои руки.
— Я потерял… — начал было он, а потом прежде чем продолжить всё взвесил у себя в уме, — …много чего.
Мора поджала губы. Одна из бровей Кайлы придвинулась к её волосам. Они переглянулись друг с другом. Блу достаточно хорошо знала обеих, чтобы понять смысл этих переглядок. Мора спросила: «Что думаешь?»Кайла ответила, «Фигня».Персефона ничего не сказала.
Мора коснулась краев пяти пентаграмм.
— Обеспокоенность деньгами, — отметила она.
На её карте был изображен хромой с костылем, который шагал по снегу, а над ним красовалось витражное окно, в то время как женщина закуталась в шаль и держала руки под подбородком.
Она добавила:
— Из-за женщины.
Взгляд мужчины не дрогнул.
— Мои родители имели значительные ресурсы. Мой отец был вовлечен в бизнес-скандал. Теперь они в разводе и денег нет. И у меня.
Он сообщал это какой-то странной неприятной манерой. Сыпя безжалостно фактами.
Мора вытерла ладони о свои штаны. Она показала на другую карту.
— А теперь у Вас нудная работа. Может она и не так уж плоха, но вам она порядком поднадоела.
Его губы сжались в плотную тонкую линию, будто соглашаясь, что сказанное — правда.
Персефона прикоснулась к первой карте, которую она выложила. Рыцарь Пентаклей[20]. Человек одет в кольчугу и латы, взгляд его холоден. Он восседает на своем скакуне, держа в руке монету. Блу даже показалось, что если она внимательно присмотрится, то сможет разглядеть, что на этой монете изображено. Три кривых линий, длинный, похожий на птичий треугольный клюв. Рисунок, который она видела на кладбище, тот, что нарисовала Мора, и в журнале она тоже его видела.
Но нет, когда она пристальнее посмотрела, то это оказалась слегка изогнутая пятиконечная звезда. Пентаграмма, в честь которой и названа карта.
Наконец, заговорила Персефона. Её детский ясный голосок поведал мужчине:
— Ты что-то ищешь.
Голова мужчины дернулась в её сторону.
На Кайлиных картах рядом с Персефоной также выпали рыцари. Это было необычно, что на двух столах так похоже легли карты. Еще страннее было увидеть, что и у Моры на карте рыцарь Пентаклей. Три рыцаря, осматривающие холодными глазами владения простирающиеся перед ними.
