Единственное желание. Книга 5 (СИ) - Черпинская Надежда (е книги .txt, .fb2) 📗
— Берегись! — запоздало гаркнул на весь трактир филофдорец.
Но этого уже не требовалось. Ворон и так всё понял по его ошеломлённой физиономии.
А ещё спиной уловил. Чутье на опасность у него всегда было отменное.
Эл мгновенно развернулся, одновременно уходя от удара. Развернулся и глазам своим не поверил.
* * *
17 Окраина
Орлех метнулся вперёд, словно жалящая змея. И если бы Ворон не отклонился в сторону, кинжал, зажатый в руке ялиольца, сейчас бы уже сидел у него под лопаткой.
Торговец, промахнувшись, едва не растянулся, но тотчас крутанулся и с бешеной яростью снова бросился на Эливерта.
Призывать недавнего приятеля к совести и благоразумию не было времени. Как и выяснять, что вообще творится такое.
Эливерт нырнул под руку ялиольца, одновременно подсекая того под колено. Орлех рухнул на стол. Подскочил и атаковал снова, даже на миг не приостановившись.
Тонкий узкий стилет мелькал у самого лица Эливерта. И внезапно Ворона озарило — рукоять в виде змеиной головы. Кинжал, которым его сейчас пытался прирезать Орлех — это же тот самый, из Орсевилона, или точно такой же.
Нельзя было отвлекаться на проклятое оружие. Секундное замешательство, и Ворон поплатился тотчас.
Орлех каким-то невероятным движением опрокинул его на спину, кинулся сверху со злобным рёвом. Ворон успел перехватить удар, вцепившись в руку зеленоглазого красавчика. Оба покатились по полу.
Всё происходило так молниеносно, так стремительно, что наблюдавшие безумный поединок просто застыли на месте, не понимая ничего.
Фархольт очнулся первым, выхватил кувшин с вином у служанки, подскочил к барахтающимся на полу и с силой обрушил увесистый сосуд на голову ялиольца.
Орлех отвалился в сторону. Нож со змеиной головой улетел под стол.
Но торговец снова поднялся, тряхнул головой и опять бросился вперёд, теперь уже атакуя просто голыми руками. Вино залило ему глаза, и он, похоже, мало что видел, но это его пыл не поубавило.
Эливерт отшвырнул торговца прочь, наскочил сверху, безжалостно орудуя кулаками. Несколько ударов в лицо, наконец, утихомирили нападавшего.
Орлех бессильно сник, попытался закрыться от железного кулака Ворона.
— Эй, эй, хватит! — взмолился смуглый торговец. — Рехнулся, что ли? Ворон, ты что творишь?
Эливерт замер, в удивлении глядя на своего недавнего противника.
— Я рехнулся? — изумился вифриец. — Ты, паскуда, на меня с ножом кидаешься, а теперь ещё спрашиваешь, что я творю?
— С каким ещё ножом? Слезь с меня, придурок! — шмыгнул разбитым носом ялиолец.
И Эливерт действительно отпустил его…
Смотрел в недоумении, как тот встаёт, пошатываясь, зажимая рукой хлещущую кровь. Фархольт на всякий случай поднял табурет. Но Орлех вёл себя вполне смирно.
Торговец зацепился взглядом за змеиный кинжал, в глазах его промелькнуло что-то такое нехорошее, пугающее…
— Сгинуть мне в Бездне! — ахнул он. — Нож… Точно! Эл, я что взаправду тебя пришить хотел?
— Это ты мне скажи! — воскликнул вифриец.
— Так… это… — ялиолец размазал кровь по лицу, правый глаз уже заплывал стремительно. Завтра он будет просто неотразим. — Чтоб меня! Брат, прости! Я… я не знаю, что это было. Жизнью клянусь!
Эливерт носком сапога вытащил из-под стола злополучный стилет. Отчего-то брать его в руки совершенно не хотелось.
— Любопытный кинжальчик, — хмыкнул заметно протрезвевший Фархольт, разглядывая причудливую рукоять.
— Ты где его взял? — сурово поинтересовался Эливерт.
— Там… на рынке, — Орлех с благодарностью принял полотенце у подскочившей к ним служанки, запрокинул голову, чтобы из носа так не бежало.
Сторонние зеваки расходились, настороженно поглядывая на недавних противников. Подле остались только Фархольт и эрр Дару.
— Пацан какой-то подошёл… Говорит: «Ножичек есть знатный. Взглянуть не желаете?» Я и взглянул…
Орлех вдруг убрал с лица полотенце и уставился на вифрийца.
— Нет, слушай, не пацан. Это девка была. Ну, точно! Девка… Красивая до одури. Вот с такущими, чуть из выреза не выпрыгивают. Я засмотрелся, понятно дело. А она подходит, лыбится…
Орлех замолчал совсем удручённо.
— Нет, нож мне старуха сунула. А девка, наверное, была… Или… Да, точно, бабка ко мне подошла. «Купи, сынок, ножичек! Такому молодцу — самое оно. Бери, недорого отдам!»
Орлех замолк, глядя в пол. Эливерт молча протянул ему бокал. Ялиолец выпил залпом. Помолчал.
И, наконец, добавил:
— Ворон, я, правда, свихнулся, что ли? Я не могу вспомнить. Помню только, мне этот нож подают, я смотрю — змея. И у меня в памяти сразу — раз! Ну, всё, что нам миледи Вилирэн сказывала тогда. А потом… как отрезало! Ничегошеньки не помню. Где был, что делал, как сюда попал. Очнулся, когда ты меня по мордасам лупишь. Слушай, а если я ещё кого по дороге пришил? Светлые Небеса! Это что ж такое творится?! Храни нас Мать Мира от всякого зла, от всякого, кто бродит в ночи, кто является в ненастье, кто прячется в тени, кто солнца не зрит! Слава тебе, Всеблагая!
— Самое время к Благословенной воззвать, — хмыкнул Эливерт. — Жаль ты там, на рынке, про обережную молитву не вспомнил. Я думаю, брат, с головой-то у тебя порядок… Чары это, чары самые настоящие, сечёшь?
Вид у Орлеха стал совсем удручённый, хотя он и так сейчас выглядел не лучшим образом.
— Пойди, умойся хоть, что ли! — предложил Фархольт притихшему торговцу, наклонился, чтобы поднять валявшийся на полу нож.
— Не тронь! — Эл мгновенно вцепился в плечо сотника.
— Чего так?
— Не знаю… — Ворон настороженно посмотрел на оружие. — Не нравится мне эта змеюка. Может, чары как раз на кинжале. Не хочется и тебя по лицу бить.
Фархольт как-то сразу напрягся и от ножичка злополучного отодвинулся подальше.
— Надо его в мешок прибрать и милорду Иридиону снести, — подсказал эрр Дару.
— Добро! — поддержал сотник. — Пусть его милость с этим разбирается!
Эливерт, оглядевшись, взял со стола смятую салфетку, аккуратно подцепил ею стилет, будто тот был какой-нибудь кусачей ядовитой гадиной. Нож выглядел как самый обычный. Но у Ворона мурашки пробежали по спине от пристального взгляда на изящное трёхгранное лезвие.
— А вот и милорд Иридион… — обрадованно воскликнул сотник.
Королевский Смотрящий в «Солу» явился как раз в тот момент, когда по лестнице спешно сбежали Кайл и Рыжая.
— Что случилось? Нам служанка сказала… — Настя перевела встревоженный взгляд с Эливерта на Орлеха и ахнула: — Светлые Небеса! Вы на самом деле подрались? Ужас! Эл, ты за что его так?
— Вот за это! — Ворон продолжал держать кинжал в руке, не зная, что дальше с ним делать.
— Откуда… — замер от удивления Кайл.
Иридион дошёл наконец до их стола, оглядел пасмурным взглядом.
— Вот просил же по-хорошему… Вы зачем людей пугаете? Что тут такое…
— Не шуми, милорд Иридион! — негромко попросил полукровка. — Эл, ты думаешь, нож отравлен?
Кайл предосторожности вифрийца по-своему истолковал.
— Я уже не знаю, что думать, — честно признался Ворон.
Он протянул осторожно руку, едва-едва коснулся тонкого лезвия.
Раздался шипящий звук, будто кто-то бросил раскалённый камень в холодную воду. Эл, коротко вскрикнув, отдёрнул палец.
От кинжала взвилось маленькое облачко дыма. Серебристая шустрая капелька скатилась по одной из граней стилета. И ещё одна. Будто слезы воска по хрупкому телу свечи.
На глазах у всей ошеломлённой компании клинок потёк, будто его опустили в тигель, а не в руке держали.
Эл отшвырнул странный нож, не дожидаясь, пока расплавившийся металл польётся ему в ладонь. За несколько мгновений кинжал превратился в дымящуюся серебряную лужицу, закипел, забурлил и испарился полностью, даже пятен на каменном полу не оставив.
— Вот так… — выдал непонятно Фархольт. — Да уж!
