Драконофобия в контракт не входит (СИ) - Гусина Дарья (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Синтия покачала головой. На губах ее заиграла холодная улыбка:
— И в дело вступила я. Моя новая мамочка мне категорически не понравилась. Меня старательно «отдирали» от папы, отвлекали глупыми занятиями, вроде рукоделия и игры на арфе…
— Ты играешь на арфе?
— Совсем чуть-чуть. Это оказалось делом… убыточным. Все мои дорогие инструменты, заказанные в столице, почему-то привлекали крыс. Грызуны наносили им непоправимый ущерб. Странно, правда?
Я понимающе хмыкнул.
— Вскоре в замке пошли разговоры о пансионе для девочек. Я была вежливым ребенком и помнила доброту и щедрость мадам, но мне было не по душе, что отец стал много пить из красивых пузатых бутылок, особенно перед тем, как пойти в спальню вечером. Он становился отстраненным и резким… Он…
— Что это было? — не выдержал я. — Чем ты ее одолела? Мыши? Крысы?
— Во́роны, — ядовито улыбнулась Синтия. — Черные, как сама Мгла, предвестники смерти.
— И как ты это провернула?
— Упорством и терпением, — Си негромко рассмеялась. — О, я была чрезвычайно осторожна. Призывала птиц в обмен на угощение, и они часами сидели на выступах надворотной башни. Сидели и смотрели, словно в ожидании.
— От взгляда и карканья этой милой птички у кого хочешь нервы не выдержат, — согласился я.
— Воронов становилось все больше. Не спрашивай, как я справлялась с кормежкой этой пернатой компании.
— Нет уж, спрошу. Расскажи, интересно ведь.
Мне действительно хотелось знать все подробности. Не каждый день встретишь такой редкий вид магии. Но стоило о нем задуматься, в голову начинала стрелять боль.
— Ладно. Все было просто. Наш пруд не досчитался сотен лягушек, а рощи — насекомых и разной мелкой живности, неразумной и неспособной в один прекрасный момент прислать ко мне делегацию с вопросом «за что?» Нет-нет, экологической катастрофой операция не обернулась, не так уж много времени она заняла. Вороны сидели и ждали. У населения замка возник закономерный вопрос: чего? Репутация у этих птичек, прямо скажем, неоднозначная. Напрашивался и закономерный ответ: чьей-то смерти, не иначе. Сначала о проклятии покойной графини заговорили слуги: многие видели, как птицы вылетали из комнаты, где умерла мама. Я, разумеется, заранее подготовила почву: «под большим секретом» рассказала, что видела призрак мамы, изображала страх, когда в моем присутствии кто-то заговаривал о маминой комнате. Ну а потом вся эта воронья массовка перебралась к покоям матушки. К этому моменту замок покинула половина слуг. Далее возникли некоторые технические моменты, но я с блеском со всем этим справилась. И папа тоже. Конечно же, он все понял, однако даже пальцем не пошевелил, чтобы мне помешать. И поскольку по законам нашего королевства брак без совместного проживания можно разорвать у нотариуса одним росчерком пера …
— Хм, удобно.
— Очень. Это все наш предпоследний король придумал… или тот, кто правил перед ним? Не помню. Уж больно часто от них жены сбегали. Или они от жен. В общем, матушка уехала, а отец развелся. На последние, оставшиеся у нас после кратковременного правления мадам Слабые Нервы деньги я торжественно открыла в деревне музыкальную школу и передала туда в дар свою чудом сохранившуюся последнюю по счету арфу. Мне просто некогда было организовывать ее уничтожение — выживание мачехи отняло много времени и сил.
— Были еще… матушки? — спросил я, уже предполагая ответ и посмеиваясь.
Синтия развела руками:
— Увы. Слух о том, что в замке графа де Фасино нечисто, отпугнул лишь немногих слабонервных. Стоило отцу посетить королевский дворец с очередной порцией агата, желающие испытать счастья вновь косяком потянулись к нашему порогу. А нам нужны были деньги. Папа сам пустил слух о том, что первая графиня де Фасино вступает в противоборство с любой претенденткой на ее место, но, как любое уважающее себя привидение, вполне может уступить и покинуть замок, упокоившись с миром, если преемница придется ей по душе и будет хорошо обращаться с ее дочерью. Отец выбирал бездетных вдов с состоянием (он всегда повторял, что дети не должны расплачиваться за глупость родителей) и без особых связей.
— Сколько их было?
— М-м-м… дай-ка посчитать… за шесть лет у меня сменилось девять мачех. Большинство нарушало третий пункт брачного договора. В нем было прописано, что супруге Филиппа де Фасино запрещено входить в комнату в восточной башне. В эйфории невесты беспечно подписывали контракт, но затем… Думаю, запрет превращал жизнь несчастных женщин в пытку.
— О да, — я потянулся. — Знать, что муж утаивает какое-то сокровище… или нечто ужасное. Тут легко напридумывать себе всяких сказок и ужасов.
— Так и происходило. На самом деле в комнате хранились мамины вещи и стояла магическая сигнализация. Но для жен Синей Бороды она, должно быть, казалась пещерой Сезам. Примерно через месяц отец начинал «забывать» запирать ящик письменного стола с ключом от таинственных покоев. Соблазн — борьба с собой — грехопадение — и долгожданная свобода! Четыре раза из девяти из брачного капкана папу выручало обычное женское любопытство. С более стойкими дамами обряд экзорцизма проводила я сама. Два раза были пауки, один раз — змеи… Нет! Никто никого не кусал! У меня все было под контролем! И да, — Синтия мечтательно зажмурилась, — мое любимое — крысы! Обожаю крыс! Умняхи и, вопреки предубеждению, чистюли.
— Почему Синяя Борода?
— После смерти мамы у отца начали стремительно расти усы и бородка, видимо, какой-то из многочисленных приворотов дал побочный эффект. Маги смогли решить проблему лишь частично. После их отворотного ритуала папе больше не приходилось бриться три раза в день, однако стоило отцу понервничать, щеки и подбородок его за несколько часов покрывались иссиня-черной щетиной.
— А… она? Та, которая держала тебя в подвале? Если тяжело вспоминать, не нужно.
Синтия задумчиво посмотрела на Петеньку. Я и сам во время ее рассказа тревожно косился на нежить. Уморт лег на стыке зала и кухни и неотрывно глядел на входную дверь, которую я для надежности укрепил магией. Сходы больше не повторялись, но голоса Роя продолжали свое заунывное «пение». Разум подавлял желание выйти на мороз и отдаться стихии. Я рылся в памяти и искал ответ: бывало ли такое прежде? Два Роя подряд, и в каждом сход за сходом. И магия призыва такая, что болят уши. Хорошо, что бренди больше похож на подкрашенную воду — согреться сойдет, но градус быстро выветривается. Вот и Си говорила, что быстро пьянеет, а сама опять как стеклышко. Нет, нам сейчас не стоит напиваться.
— Она, — проговорила Синтия. — Она была позже. Отец отлично поработал с состоянием девятой мачехи. Он никогда не брал слишком много, зато на деньги жен активно отстраивал замок, вкладывал крупные суммы в благосостояние жителей феода и понемногу прикупал землю. А тут еще произошел случай, который вновь сделал нас богатыми. Когда становилось скучно, я развлекала себя игрой в очень МОЕМ стиле. Мысленно находила какого-нибудь зверька и посылала его на прогулку. Лежала на кровати у себя в комнате, а сама путешествовала с волком или совой. В одну из таких прогулок мы, я и любопытная, доверчивая лисичка, нашли на реке скол породы, а в нем — агатоносный участок с крупными «миндалинами». Моховый агат — самый ценный для магов мощный накопитель энергии. У рода де Фасино появились деньги и свобода. Впрочем, длилось мое счастье недолго.
— Юбилейная мачеха пришла сама, — предположил я. — На запах денег.
— Да, — Си вздохнула. — Красивая, еще молодая бездетная вдова, со скромным доходом, но без больших запросов. Король сам представил ее отцу как толкового мага и специалиста по артефактам на основе агата. Пара визитов с «деловыми целями», задушевные разговоры… Думаю, папа тосковал. По нежности и теплу, по тому, чтобы чувствовать себя мужчиной, покровителем, а не альфонсом. Она ничего не требовала и вела тонкую игру: не делала вид, что с первого взгляда всей душой прикипела к дочери любовника, но обещала со мной «подружиться», не рвалась увидеться, задерживаясь в столице, тянула время, заставляя отца скучать и нервничать. Нехотя согласилась переехать в замок. И вот, когда я уже ждала, что отец придет ко мне в комнату и весело скажет «Что-то гости загостились. Ну? И какой у нас план в этот раз?», он… не пришел.
