Кровь в круге (СИ) - Марс Остин (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

Ричи выдохнул так, что стал ниже на голову, начал дрожащими руками раскладывать портреты, закончил и посмотрел на Веру, она медленно кивнула:

— Хорошо. А теперь возьмите вот это, — она кивнула на лист, — оправьте в рамочку, и повесьте на стену так, чтобы каждый день видеть. И помнить, что работа без контракта — бесплатная работа.

— А работа по контракту — десять процентов, — тихо, но непреклонно сказал Ричи, Вера кивнула:

— Если договоримся.

— Заметано, — улыбнулся Ричи и протянул ей руку, она прохладно на него посмотрела и поправила:

— "Как скажете, госпожа Вероника".

Он скривился, но повторил:

— "Как скажете".

Вера пожала его руку двумя пальцами, кивнула на портреты:

— Забирайте, я запомнила.

Ричи молча собрал портреты, сунул в кейс, ненавидящим взглядом посмотрел на министра Шена, который складывал монетки одну на другую, и делал вид, что он в комнате один. Ричард посмотрел на Веру, в нем кипело возмущение, удерживаясь в узде только бешеной жаждой денег, Вера ему вежливо улыбнулась:

— Спасибо, можете идти.

Он закрыл глаза, дрожа от злости, выдохнул, открыл и прошипел:

— Сука.

— Камнями занимается Анди.

Ричи с глухим стоном схватился за голову, стискивая зубы и краснея до багрового, Вера невозмутимо наблюдала, уже приготовив следующую фразу, подбросила на ладони монету, поймала и подбросила еще раз. Ричи взял себя в руки, подобрал кейс и молча пошел к выходу. Хлопнул дверью, но тут же опять открыл ее, Вера выглянула из-за кресла, увидела замершую в проеме фигуру Ричи, тощую, пузатую, всклокоченную и предельно злую. Он сдерживался изо всех сил, она решила ему помочь и показала рубль:

— Следующими от вас уплывут монеты, господин Ричард. Потом ключи. И ваш процент будет падать с каждым словом, которое я посчитаю невежливым.

Он дышал все чаще и глубже, продолжая дрожать на грани, Вера решила помочь еще, сложила пальцы щепотью с зажатой в ней монетой, и стала дирижировать его дыханием:

— Медленнее, господин Ричард, глубокий вдох… и выдох, до конца. Вдох…

Ричи взял себя в руки, опустил голову и немного восстановил человеческий цвет лица, посмотрел на Веру, качнул головой со смесью ненависти и капли уважения. Она иронично улыбнулась и кивнула:

— Баланс, самоконтроль, спокойствие. До завтра, господин Ричард.

— До завтра, госпожа Вероника.

— И тихонечко дверь закрыли, мягко и нежно.

Ричард медленно закрыл дверь, постоял рядом две секунды, потом пнул ее ногой и завопил: "Сука!!!"

Вера крикнула:

— Девять процентов! Хотите восемь?

Ричи еще раз пнул дверь и стремительно ушел.

Вера села удобно и стала смотреть на монету на ладони, что-то в монограмме было очень карнское, напоминающее узоры в танцевальном зале.

Министр разрушил свою башенку из монет, и усмехнулся:

— Я его столько лет пытался отучить вести себя как базарный барыга, а вам это удалось за минуту, как будто за… горло взяли, — он изобразил рукой жест взятия совсем не за горло, Вера усмехнулась:

— Вы его не за то место брали. У каждого человека есть слабость, что-то, что для него дороже всего, и что ему больнее всего будет потерять. У Ричи это деньги, вот за них я и… взялась, — она тоже изобразила жест схватывания не за горло, министр качнул головой:

— Я пытался, это не работает, он просто дверью хлопал и уходил, а мне приходилось потом самому за ним ходить и уговаривать. Он действительно лучший, и законы знает на таком уровне, что его финты всегда окупаются, хотя он дороже всех берет за это.

Вера молча пожала плечами, министр опять начал строить башенку из денег, усмехнулся и сказал:

— Я сам его разбаловал. Он из бедной семьи, но всегда хотел стать богатым, а для человека его происхождения, самый быстрый и простой путь к деньгам — это поступить в академию, где учатся богатые отпрыски, найти там себе покровителя, и стать для него незаменимым. Он стал. Со мной многие хотели дружить в академии по этой причине, но он быстро доказал, что он лучший, и мы хорошо друг друга понимали — он выучил цыньянский ради этого. И он все для меня делал, выдавая такие авансы, что мне оставалось только успевать расплачиваться. А он был тощим и хилым, вроде Барта, его обижали. Я узнал, составил список, и всех отлупил. А чтобы придать нашему сотрудничеству официальность, я внес его в семейную книгу дома Кан, как слугу высшего ранга, и после этого могу с полным правом вызвать на дуэль любого, кто его обидит. И когда он это понял, он стал очень смелым. И в период между тем, как я объяснил ему все прелести его статуса, и тем, как об этом узнала вся столица, у меня были дуэли каждый день, иногда по три-пять человек, один раз двенадцать. Ричи отрывался как боженька, он по Тихому Переулку ходил насвистывая. Потом слава распространилась, и ему перестали давать поводы для недовольства, но вести себя так он продолжает уже по привычке.

Вера неодобрительно качнула головой, спросила:

— Ричи, Эйнис, Барт, сестры, мать — кто еще? Вы специально это делаете? Вам нравится, когда вас окружают разбалованные, наглые, оборзевшие от безнаказанности люди?

Он самодовольно усмехнулся, заглянул Вере в глаза:

— Это подчеркивает мой статус. Я не люблю пышные кареты и шикарную одежду, остается только антиквариат, лошади и дурная слава. И в этих вещах мне нет равных.

Его взгляд спустился по ее лицу к колье, поднялся обратно к глазам, Вера молчала, он улыбнулся шире:

— А вам нет равных в обламывании самоуверенных мужчин. Большой опыт?

— Врожденный талант.

Он рассмеялся, опять разрушил башенку, начал строить новую.

— Я уже предвкушаю, как буду переслушивать записи. Этот кабинет тоже пишется, сделаю копию камешка, Ричи подарю, пусть в рамку поставит. Он поставит, вот увидите, он умеет учиться на ошибках, и ничего не забывает. Он действительно лучший специалист в Карне, может быть, даже в мире. И он знает об этом. Он давно уже богат, и мог бы отказаться от вашей сделки, я удивился, когда он принял все условия. Ради чего? Что вы с ним сделали, в чем секрет? Божественная сила?

— Сила потенциальной энергии, которой обладает тело на вершине. Как только с вершины спихнули, он мигом вспомнил, что такое вежливость. Ну и болевая точка, естественно, когда из рук уплывает целый процент, это больно. Для меня один процент — это сотая часть, а для него — десятая, большие деньги, а он любит деньги.

— Все любят деньги, — вздохнул министр, выстраивая монетки, — если кто-то говорит, что не любит, значит просто отчаялся их получить. Хотя, я знаю парочку людей, для которых действительно деньги не имеют значения, но они очень богаты. Но знаю гораздо больше богатых, которые продолжают трястись над каждым медяком, у них миллионы в подвале, а самая сильная болевая точка все равно деньги, большинство людей такие. Моя мать, например. — Он задумался, внезапно улыбнулся и поднял глаза на Веру, — я проверил, кстати, вы были правы — она действительно таскает вещи из дворца Кан. С одной стороны, это все равно ее вещи, имеет право, но с другой стороны — раньше она считала это ниже своего достоинства. Многие аристократы донашивают вещи за старшими, даже богатые, это считается разумной экономией, многие перешивают старые костюмы по новой моде, но она никогда так не делала. Неужели у нее проблемы? Или она просто постарела и перестала выделываться? Или ее жаба душит, что горы шелков пылятся по сундукам, никому не нужные? Может, она их решила продать? У нее кончились монеты, что ли, а продавать слитки и украшения не хочется? Это очень хорошие вопросы. Не важные, но приятные. Взять ее, что ли, тоже за горло? — Он полюбовался башенкой, плавным движением свалил ее на бок и стал поправлять монетки, выстраивая в идеальную наклонную линию. — Я уже немного испортил настроение Йори за ту сцену возле храма, но как-то она подозрительно агрессивно отреагировала, даже лично пришла, обычно она делает вид, что ничего не произошло. Надо над этим подумать.