Изъян в сказке: бродяжка (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
За те пару часов, что она отдыхала, доселе пустая дорога ожила — из Стина ей навстречу потянулись первые ранние повозки.
Солнце поднималось всё выше, и вскоре показались те, кто направлялся вместе с ней в Стин — то пешие, то конные, то на телегах.
Был бы рядом Рей, они бы давно уже нашли бы попутную повозку, забрались бы на неё, и Рей стал бы распевать песни, а она сидела бы, болтая ногами и глядя на проплывающие мимо деревья и кусты. Но одна она боялась просить подвезти её, наслушавшись и от самого Рея, и от разных путников историй о том, как девушек насиловали, убивали, а то и увозили в тёмные земли за Эмиром на продажу, поэтому продолжала шагать.
До самого полудня дорога была спокойной — никому не было дела до одетой в чёрное нищенки, никто не заговаривал с ней и не пытался узнать, куда она идёт. Она была почти невидимкой — одной из многих на бесконечных дорогах Стении.
Когда солнце запекло не по-весеннему жарко, силы начали оставлять Мэгг, и она поняла, что необходимо найти укрытие и немного поспать. До первого моста было ещё больше пяти часов ходу — столько бы она не продержалась, поэтому, найдя более или менее пологий спуск, спрыгнула в канаву, чуть замочив ботинки, и по кустам добралась до небольшой пустой полянки. Набрала себе веток и лапника, свалила всё в кучу, накрыла платком и легла, стараясь не обращать внимания на то, насколько жёстким и неуютным вышло её ложе и как мало оно походило на её кровать в доме лорда Кэнта.
Сначала Мэгг ворочалась с боку на бок, но потом усталость взяла своё — и девушка заснула хоть и тревожным, но крепким сном.
Во сне слышалось рычание и чувствовалось чьё-то тяжёлое, густое, зловонное дыхание. В панике Мэгг заметалась, но вдруг громадные лапы схватили её за плечи и вдавили в жёсткую постель. Дыхание стало ближе, а рычание — громче, страшнее. Она принялась лягаться, но ноги ударяли в пустоту, тогда как чудовище оставалось близко.
«Всевышний, помоги!» — в панике подумала она и рывком проснулась… чтобы ощутить на своих плечах тяжёлые огромные лапы и увидеть над собой морду получеловека-полузверя, скалящую пасть.
— А-а! — она заорала, не боясь уже никого из людей. Пусть её спасет кто угодно!
Морда наклонилась ближе, а удерживающие её лапы зашарили по телу — сумбурно, омерзительно. Мэгг брыкалась, как безумная, но чудовищу было всё равно — он словно и не чувствовал её пинков, не замечал её плевков. Схватив подол её юбки, он потянул его вверх, и Мэгг закричала снова: она звала на помощь, просила спасти её, умоляла остановиться — чудовище не слышало, а люди не приходили, и тут в стороне раздалось басовитое:
— Эвин, ко мне!
О, чудо — чудище тут же отпустило Мэгг и кинулось на голос. Освободившись, Мэгг вскочила на ноги — и едва не упала снова.
Монстр стоял рядом с до боли знакомым одноухим Сэмом, а тот строго выговаривал ему, грозя пухлым кулаком.
— Эй, барышня! — окликнул её Сэм. — Чай, жива?
— Дядя Сэм… — пробормотала она, всё ещё не веря своим глазам.
— А ты откудой-то меня знаешь? — Он прищурил маленькие глазки, подошёл, оставив своего монстра стоять на месте, оглядел её и воскликнул: — Ба! Глазам не верю! Да ты же златовласка, малышка Рея! Как бишь тебя там…
— Мэгги! — подсказала она.
— Точно, Мэгги! Ну, иди-кось, обниму! — и он искренне и по-дружески обнял её, прижав к пропахшей потом и козьим сыром жилетке. — А поэт твой где?
— Мы разминулись, я как раз его ищу, — сказала Мэгг.
— Неужто он тебя оставил? Ни в жисть не поверю! Он же за тобой смотрел, что тени за королем Эйрихом.
— Он оставил меня в Шеане у родственников, — почти честно проговорила она, — думал, мне там будет лучше, а сам вернулся на дорогу. Только у родственников мне было совсем худо, и я…
— Ай-ай, — покачал головой Сэм, — сбежала?
Мэгг покаянно закивала головой, и Сэм сказал:
— Да не мое это дело. Вот отыщешь поэта — пущай он сам тебе ум да разум в задние ворота вкладывает. А пока — пойдём-ка, обогреешься, поешь, — перехватив её испуганный взгляд в сторону монстра, он добавил: — А на Эвина не серчай, он вишь какой мерзкий уродился. Душа у него добрая, мухи не обидит, за лошадками смотрит, одна слабость — как бабу увидит, тотчас же подол ей рвёт. Размножаться, знай, хочет. Но я ему скажу… — он свистнул, — Эй, Эвин! — и монстр подошел к ним. — Это Мэгги, её трогать не моги, а то отхожу тебя оглоблей промеж лопаток.
— Э-эй, — как-то грустно выдохнул Эвин, и Мэгг увидела, на самом деле он напоминает человека, только всё его тело и лицо заросли густыми волосами, похожими на звериную шерсть. Из одежды на нём были только холщовые штаны. Пальцы рук и ног заканчивались крепкими звериными когтями.
— Это он говорит, что понял, — пояснил Сэм. — Ну, пошли. Эвин, давай на место.
И Эвин первым бодро протрусил по лесу, ломая своим мощным телом тонкие веточки и сминая кусты. Сэм и Мэгги последовали за ним.
Глава пятнадцатая. Труппа одноухого Сэма
Мэгги словно вернулась назад в детство, такой знакомой оказалась открывшаяся ей картина. Будто бы и не покидали они с Реем труппы одноухого Сэма: всё так же подрёмывал у оглоблей фургона пьяный кучер, так же возилась у походного котла мамаша Лиз, а седые красноносые близнецы-клоуны Би и Бо так же ворчливо переругивались в теньке. Из фургончика доносился привычный шум: скорее всего, в нём сидели и болтали плясуньи.
Над поляной висел отчётливый запах горячей еды, и Мэгг невольно сглотнула загустевшую слюну: она не ела горячего уже давно. Сэм хохотнул и сказал:
— Ниччо, чай, не обеднеем от миски похлёбки. Эй, мамаша Лиз, глянь-ко, кого привёл!
Толстуха подняла голову от котла, откинула за спину крашеные рыжие волосы, подошла к ним, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, и громко охнула, запричитала:
— Да это ж наша девочка! — и кинулась обнимать её.
Следом к ней подошли Би и Бо, выглянули плясуньи — и Мэгг не поняла даже, как расплакалась, глядя на их лица, знакомые так давно и, думалось, давно забытые. Если бы ещё Рей вышел сейчас из-за дерева, насвистывая какой-нибудь мотив — она была бы куда счастливее, чем на самом торжественном балу.
Но Рея не было, и, вытерев слезы и присев к котлу, Мэгг начала осторожно спрашивать о нём, стараясь поменьше говорить о своём мнимом побеге от родственников.
Выяснилось, что о Рее не было ни слуху ни духу уже полгода — последний раз труппа Сэма видела его, похоже, в тот день, когда он покинул Шеан.
— Сторожкий был, — протянул Сэм, — как шуганный пёс.
— Он не говорил, куда пойдёт?
— Нее, — отозвался Сэм, а один из клоунов-близнецов вдруг воскликнул:
— Говорил! Ещё как говорил, только голова твоя, Сэм, дырявая, забыла всё.
— А вот и не говорил он ничего! — оскалился на него Сэм.
— А вот и говорил!
— Что говорил? — не выдержала Мэгг, и клоун тут же осёкся. Сэм странно скривился и махнул рукой, тогда клоун сказал:
— В Эмир он метил, говорил, ежели горы перейдёт, так ничего ему не страшно будет.
Мэгги посмотрела на Сэма и догадалась почти сразу, почему он ей этого не сказал: думал позвать к себе в труппу. Если бы ей некуда было пойти, она бы согласилась. И Сэм понял, что она догадалась, потому что беззлобно отвесил клоуну подзатыльник и спросил:
— Может, до границы с нами пойдёшь? Ты же бренчать-то можешь?
«Бренчать» она, конечно, могла — только вот ни лютни, ни цитры у неё своей не было, да и играла она настолько хуже Рея, что обычно стыдилась прикасаться к струнам. Но, как ни крути, она и сама шла к эмирской границе через Стин, а двигаться с труппой Сэма будет куда легче и безопаснее, чем одной.
— Я не Рей, — сказала она, — и мастерства мне его не видать, так что хочу за свою игру по ползолотого с выступления и пищу с общего стола. И лютню.
Сэм покривился, но, похоже, в музыканте нуждался, а запросила она совсем скромно, так что не стал торговаться и осторожно пожал своей лапищей её руку, а после прикрикнул на кучера, и тот вытащил из фургончика потрёпанную, видавшую виды лютню с вытертыми струнами, явно нуждавшимися в замене.
