Радеж превыше всего (СИ) - Анданченко Светлана (первая книга txt) 📗
— Знал. Не понимаю, как так вышло. Не собирался я его пить.
— Говоришь, что пить не хотел? А кого тогда этой смертоносной дрянью решил попотчевать?
Я опустил глаза. Угроза в голосе Серафимы была настолько явной, что мне с трудом удалось справиться с паникой.
— Да, я…случайно вышло. Сам не знал, что отравился, не сразу понял, что со мной. До последнего сомневался. Если бы не ты…
— Не юли! — потребовала травница, разглядывая меня как мерзкую букашку. — Будешь лгать, уйду.
— Нет, ты не можешь меня бросить. Ты должна мне помочь. Отец говорил, ты всё можешь, даже смерть тебе подвластна.
— Князь Рдын ошибался. Иногда и я бываю бессильна. Он сам — тому пример. Вот и в твоём случае, не меня ты о помощи просить должен. Я дам тебе время всё осмыслить, и не более. Выпей, — Серафима снова протянула мне тот ужасный на вкус и запах напиток. И когда я безропотно его выпил, сказала, — У тебя есть трое суток. Я пока останусь во дворце. Думай, Льен. Решай.
За что мне это? Отец! Ты, ты во всём виноват. Ты и твой бастард, которого ты притащил во дворец, из которого воспитал правителя. Дастарьян, предатель, отобрал у меня всё.
А моя жена? Зачем ты, отец, связал меня с ней? Кто тебя надоумил женить сына и наследника на ведьме? За что же ты меня так ненавидел? Мать мою жизни лишил, а теперь и меня.
Ненавижу! Как же я вас всех ненавижу.
Вспышка злости иссушила меня. Перед глазами всё поплыло, и реальность растворилась в радужном тумане. С трудом поднявшись с постели, я выпил оставленный Серафимой на столе отвар. Это было не то мерзкое пойло, которым она привела меня в чувство. Просто какой-то пряный травяной отвар, довольно приятный на вкус.
Стало немного легче. Я опустился в стоящее у окна кресло и, прикрыв слезящиеся от света глаза, задумался, взвешивая свои шансы выжить. Что-то ведь можно ещё сделать, иначе травница не стала бы со мной возиться. И почему она не позволила мне умереть? Я ведь уже почти ушёл в небытие. Зачем Серафима вмешалась? Для её драгоценного внучка и моей жены-ведьмы разве не желанна моя смерть?
Что-то я в сложившемся раскладе не понимаю. Мой уход за грань бытия всем развязал бы руки. Особенно теперь. Я же сам объявил о том, что моя супруга в тягости. Самое малое, Дастарьян станет регентом при новорожденном ребёнке. Он женится на моей вдове. А если княгиня родит не сына, а дочь, преспокойно станет править Радежем уже от своего имени. И будет в своём праве. Князь Рдын ведь Даста усыновил. Никто не посмеет роптать. Да и уважают братца и знать, и армия. Князю Дастарьяну есть на кого опереться.
Тогда почему? Зачем вмешалась Серафима? Чего от меня ждёт? Кому я нужен живым? Может Вельдаре?
Мысли о жене заставили меня напрячься, борясь со вновь всколыхнувшейся ненавистью. Яд в бокал я добавил сам. А выпить его меня заставила она. Проклятая ведьма, и как она могла заметить? Всё поняла и безжалостно меня подставила. А сама добровольно отправилась в монастырь. Предательница. Дрянь. Стерва. Грехи решила замолить? Или создать о себе благоприятное впечатление? Зачем ей смущать умы граждан Радежа подозрениями? Когда муж ушёл к предкам, её ведь рядом не было. Святая обитель самое лучшее прикрытие.
Я думал, что обманул княгиню. А сам отыграл её задумку. Всё по Вельдариному вышло. Ведьма! Ведьма… А с ними связываться нельзя. Снова я не прислушался к словам своего родителя. И теперь обречён. Но умирать так не хочется!
Вельдара? Только она способна мне помочь. Если захочет. Для чего-то же я ей ещё нужен? Но сам не пойму. Нужно ехать в Тихую обитель к княгине. И умолять. Или требовать. Это уж как пойдёт, как карта ляжет.
Моё решение посетить святую обитель ни у кого из придворных не вызвало удивления. Привыкли уже за последний год. А тут ещё и хворь непонятная меня измучила. К кому, как не к Богам, за помощью обращаться?
Дорогу я осилил только благодаря Серафиминым зельям. И то, в карете ехать пришлось. Настоятельница мне обрадовалась. А вот следы болезни на моём посеревшем лице сильно её встревожили. Сестра Мирана до того, как пришла в обитель была целительницей. И не из худших. Да и в монастыре никогда не гнушалась отказать помощь нуждающимся. Мать мою она тоже лечила, и не только от телесных недугов, но и от расшатанных нервов и от затяжного уныния.
Сестра-настоятельница распорядилась о том, где нас можно разместить. И ушла, увлекая за собой Серафиму. Меня проводили в покои, освобождённые Дастом. Он перебрался в комнату рядом с моей, не столь удобную, но князю князево. С тем никто спорить не пытался.
— Даст, — позвал я братца, с тревогой поглядывающего на меня, — зайди ко мне. Все остальные свободны.
Дастарьян не стал спорить. Он вошёл вслед за мной. Я тяжело опустился на деревянный стул с высокой спинкой, на которую поспешил опереться, всё же дорога меня изрядно измотала. Даст присел напротив на табурет. Был он серьёзен и напряжён. Знает, понял я. И как давно? Не рад? Странно.
— Ну, что молчишь? — сердито заговорил с ним я. Вопрос прозвучал чуть визгливо, и я ещё больше разозлился и, вдруг, почувствовал, что задыхаюсь.
Даст сорвался с места. Чуть ли не насильно напоил меня водой. Приоткрыл окно, давая доступ в комнату свежему воздуху. Я про себя только усмехнулся. А ведь он чувствует себя виноватым. Это хорошо. Обнадёживает.
— Твоих рук дело? — указал я на себя, болезного.
Дастарьян отвёл глаза. Вздохнул устало. Его тихое «прости» прозвучало так виновато, и было для меня столь неожиданным, что я подался вперед, поедая брата недоумевающим взглядом.
— Даже так? И что будем теперь со всем этим делать?
— Вельдара обещала помочь.
Вот только прозвучало это слишком уж неуверенно.
— Как?
— Не знаю.
— Есть способ, — мы оба повернулись на прозвучавший от двери голос.
Княгиня появилась в моей комнате не то чтобы совсем для меня неожиданно, но очень уж вовремя. Ведьма, она и есть ведьма.
Я наблюдал за Дастом, который, подхватившись с места, стремительно бросился к ней навстречу. Усадил на своё место. А сам застыл у окна, не отводя от княгини виновато- тоскливого взгляда. Поругали что ли? Не из-за меня ли? Я даже усмехнулся. До чего же мой братец чувствителен и совестлив. Жаль княгиня Вельдара подобными глупостями не страдает.
Взгляд княгини скрестился с моим. Глаза я отвёл первым. Не к чему её сейчас злить.
— Я приехал просить тебя о помощи, — выдавил из себя, понимая, что без этого не обойтись.
— Проси.
Голос княгини обжёг меня холодным равнодушием. Она меня приговорила?! Но Даст же сказал, что обещала помочь. Да и сама она…
— Я виноват, простите меня, — слова давались с трудом, но жить отчаянно хотелось. — Сожалею, что был настолько самонадеян и глуп. Я больше никогда не стану помышлять против вас.
— Вельда? — голос Даста дрогнул, в глазах мольба.
Она на него даже не взглянула. Уставилась на меня своими пронзительными глазищами.
— Пытаешься сказать, что усвоил урок? — усмехнулась Вельдара. — Я тебе не верю. Но… Чтобы сохранить то, чем дорожу, я готова рискнуть. Завтра в храме, при свидетелях, волей Богов решится наша судьба. Так что молись им нынче ночью, Льен. Ты больше не в моей, а только в их власти.
— Проводи меня, Дастарьян, — велела она, и мой брат послушно последовал за княгиней, оставив меня наедине с самим собой.
Думай, Льен, думай! Что в голове у проклятой ведьмы? Что же она задумала? Нет, нельзя плыть по течению. Я должен подстраховаться и вынудить её придти мне на помощь. И я даже знаю, как этого добиться. Кинжал с лезвием, испачканным добротным быстродействующим ядом, всегда со мной. И я знаю, княгиня, что тебе предложить, за что ты будешь готова заплатить любую цену.
Приняв решение, я немного успокоился, и даже смог уснуть, забывшись тяжёлым беспокойным сном.
Утром за Льеном пришли монахини. В опустевшем после рассветной молитвы храме его ожидали сестра-настоятельница, травница-Серафима и княгиня с Дастарьяном.
