Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс (СИ) - Кутузова Елена (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Слишком поздно.
Сейчас он не выглядел таким уверенным. Закушенная губа, бледное лицо. Но спина — по-прежнему же ровная, и плечи расправлены.
— Сама как?
Я не ответила. Слова застряли в горле, грудь сдавливали рыдания, не могущие вырваться наружу. Тело под простыней было немым упреком: не уберегла. Не смогла. Не сумела.
— Он умер из-за меня… — получилось, наконец, сказать хоть что-то.
— Не болтай глупости, — разозлилась Яга. — Ты делала что могла. Не твоя вина, что удачи не хватило.
Отвечать я не стала. Уселась на землю и спрятала лицо в коленях. Пусть что хотят говорят, я-то знаю правду.
Слез не было. В глаза как песком сыпанули, они чесались и оставались сухими. Хотелось исчезнуть, стать маленькой-маленькой, меньше макового зернышка и затеряться в высокой траве. Или превратиться в дым, подняться в небо и развеяться среди облаков.
Все что угодно. Только бы не думать о случившемся. Забыть. Стереть из памяти.
Не получалось. Я смогла только отрешиться от происходящего, но перед глазами стоял улыбающийся Зареслав. Он звал замуж, но мы оба знали, уже тогда знали, что это не взаправду.
— Тоня, — чьи-то пальцы больно обхватили плечо и потрясли. Я подняла голову. Рядом стояла Яга.
— Тебе пора.
Кинув последний взгляд на тело князя, я пошла к ковру самолету. Врачи молчали, и даже Кирилл смотрел иначе, без обычного своего превосходства.
— Отвар Забвения дома выпьешь. Потерпишь?
Я кивнула. Мне было все равно, и заполошный стрекот сороки показался слишком громким и неуместным.
— Подожди!
Руки, протянутые, чтобы помочь забраться на повисший ковер, замерли. Яга, нахмурившись, поинтересовалась:
— Ты можешь задержаться? Поймали убийцу, просят прибыть, как свидетеля.
Я ничего не знала. Я не видела, кто выпустил ту стрелу. Но уехать просто так, все забыть, не убедившись, что виновник наказан, не имела права. Поэтому вместо ответа развернулась и пошла прочь от ковра, от людей из своего мира. Шла навстречу неизвестности, навстречу собственным страхам. Шла и понимала: Кромка так просто меня не отпустит.
8.4
Баба Яга улетела вместе с врачами, обещая нагнать позже, а меня усадили на коня позади воина. Ехать так оказалось не очень удобно, но свободных лошадей не было, даже телегу с телом князя тянули волы.
— Куда мы едем?
— В Тулим. Там, на Капище, дружинники ответят, почему не уберегли князя, а убийца выйдет на суд богов.
Больше я не спрашивала — возвращаться в недавнее прошлое не хотелось. Это так тяжело — вспоминать умерших, особенно если еще вчера они были живы, ходили, смеялись, шутили…
Душную серость дня разгоняли скрип телеги, фырканье лошадей да позвякивание сбруи и доспехов — мужчины не снимали кольчуг, словно ожидали нападения. А те, кто окружал князя, надевали шлемы. Так и ехали в полной выкладке. Я позже догадалась: почетный караул.
Баба Яга нагнала нас после обеда, который тоже прошел в тишине — переговаривались шепотом, да и костер разжигать не стали, перекусили хлебом и вяленой рыбой да запили все чистой водой.
Князя аккуратно переложили на ковер-самолет — дни стояли жаркие, надо было спешить. Летели высоко, так что снизу нас, наверное, принимали за крупную птицу. Придерживаясь за войлочный край, я бездумно смотрела на пасущихся на лугах коров, на возделанные поля, на ровные квадратики огородов, на ладные домики. Сверху все это казалось ненастоящим, игрушечным, каким-то… сказочным.
А ведь точно!
— Скажите, — повернулась к спутнице, — на Кромке есть молодильные яблоки?
Баба Яга приподняла нахмуренную бровь:
— Есть-то есть, да рано тебе молодиться. Постой-ка… никак о живой воде сейчас подумала?
Я кивнула. И услышала тяжелый вздох:
— Вода та только седмицу хранится, а потом превращается в обычную, родниковую. Хоть и вкусную, а толку с нее?
— А как же сказки?
— Ты, видимо, их плохо читала, — Баба Яга поправила на князе сбившееся от ветра покрывало и снова вздохнула: — В сказках погибшего героя сначала водой мертвой сбрызгивают, дабы раны затянулись, а по-вашему — консервируют тело, чтобы разлагаться не начало. К Живому-то ключу не один, не два дня добираться, да еще доберешься ли. А там еще семь замков отвори, на семь загадок ответь… да вернись, пока целебные свойства не иссякли.
— Мертвой, как я понимаю, в запасах тоже не имеется.
Баба Яга кивнула:
— Мертвый Родник на камнях Темных Горах дорогу себе проложил. За три года всего одна кружка набирается, да и от той уже ни капли не осталось. Чернобог на волю вырваться пытался, много тогда безвинных людей полегло, вот и пришлось кропить направо-налево, потому что рано еще их нити было обрываться.
— Значит, никак?
— Никак, — сказала как отрезала.
Оставшийся путь мы проделали в полной тишине.
Капище располагалось к югу от Тулима. Широкая дорога стрелой рассекала лес и упиралась прямо в похожую на блюдце поляну. По краю ее огораживал низкий, мне по пояс, частокол, а в центре полыхал костер.
В наступающих сумерках он кидал алые блики на огромных идолов, перед которыми, на деревянных подставках, стояли плошки с медом, зерном и молоком.
Ожидающий возле костра старик поклонился Бабе Яге. Его примеру последовали остальные — похоже, она пользовалась непререкаемым уважением. Коротко кивнув в ответ, та недовольно покачала головой:
— Уже темнеет. Скоро Хорс распряжет своих коней и тени осмелеют. Не время сейчас для суровых дел.
— Суд соберем на рассвете, Хранительница Врат, — не стал спорить старик. — А пока мы будем жечь огни, дабы не заблудилась душа князя в темноте, не сбилась с правильного пути.
— Хорошо задумали, — кивнула Баба Яга — у меня язык не поворачивался назвать ее заведующей. — Я с вами останусь, а вот гостью мою прошу приветить как полагается.
Стоять под пытливыми взглядами оказалось не очень уютно. Сдержала порыв спрятаться за спину Бабы Яги, только голову вскинула да плечи расправила, не желая выдавать страх.
По знаку старика из круга вышел пожилой мужчина и велел следовать за ним. Баба Яга ободряюще кивнула:
— День тебе выпал нелегкий. Ступай отдохни до рассвета.
За капищем стояли привязанные к коновязи лошади. Мужчина легко закинул меня в седло и сам вскочил следом. Сидеть было не очень удобно, но из-за усталости я была согласна на любые условия, лишь бы поспать дали.
Как въезжали в ворота усадьбы почти не помню. Был какой-то переполох, когда хозяйка увидела, кого привез с муж, но грозный окрик заставил ее замолчать. Потом меня мыли в небольшой бане, пытались накормить чем-то вкусно пахнущим, но сил не осталось даже жевать.
— Отведите ее в опочивальню, — приказал женский голос, и вскоре я утонула в мягкой перине. Последнее, что помню, как служанка задувала свечу.
9
Утро выдалось тяжелым. Я не могла разлепить глаза и вырваться из душного, тягучего сна. Кто-то усадил меня и плеснули в лицо ледяной водой.
Теплую истому как рукой сняло. Я вскрикнула и огляделась.
Небольшая комнатка, куда вмещался только сундук, который послужил кроватью, и лавка с разложенной женской одеждой: рубахой и сарафаном. Все без вышивки, украшенное простым швом, проложенным алой нитью.
В памяти шевельнулось что-то про обереги и родовые знаки, но тут же исчезло, вытесненное реальностью.
— Просыпайся скорее, хозяин уже давно ждет.
Только теперь я обратила внимания на девушку примерно моего возраста. Крепкая, румяная, она держала в руках тазик и кувшин с водой. А потом, помогая одеваться, все причитала, какая я тощая да бледная и подозревала страшную хворобу.
На завтрак выдала миску овсяного киселя с молоком и стопку блинов, обмазанных сметаной. Правда, все время торопила — явиться на Капище нужно было до рассвета.
