Потомок древних королей (СИ) - Шатохина Тамара (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
О том, что о них знают по слухам, по сказкам, очень давно передающимся из уст в уста. А каждый рассказчик обязательно добавляет что-то страшное от себя. Совпадает только то, что они умеют влюблять в себя и очаровывать. Я так думаю — красивая была твоя «пра» до умопомрачения. Мужики таких не пропускают, могли проходу не давать, а их подруги да жены сатанели от ревности и зависти. Вот и стали шептаться да обзывать. Это больше похоже на правду.
Ты так уверенно сказала тогда Владисласу, что я и…, а потом подумал — маленькая девочка что-то случайно услышала от старших — промелькнуло в разговоре, а отложилось в голове, как истина. Взрослые же умные, всегда правы… Так как-то. Так что про суккубов — это ты брось, не думай даже.
Теперь — дальше… Как на мужиков твой облик действует — это понятно. Я вот, старый, сижу и любуюсь — оторваться взглядом сложно. Так это на всех красавиц так приятно смотреть. Это обаяние не суккуба, а женской красоты. Не посекли вас стрелами тогда, чтобы не зацепить, живой тебя взять — себе ли, на продажу ли… Успели рассмотреть во время боя. Кто-то из них, из тех — первых, выжил. Но я думаю, что скорее всего — все. Их путь мог совпасть с тем местом, где стоял их лагерь. Ты же тогда просто велела уходить, а куда — не уточнила. По тому, как вел себя второй отряд, Тарус мне рассказал — они уже знали о тебе. Потому и бросили все силы, чтобы уничтожить главную угрозу, выли от страха, когда поняли, что не успевают.
Волосы летящие и глаза синим светом горят… Про это скажу, что во время принятия Силы может быть все, что угодно. Как правило, это дело тайное, я ни разу не видел, но по себе знаю. Меня над землей подняло — воздух и ветер. Как выглядел при этом — не знаю. Отец тоже рассказать уже не мог. Почему потом это повторилось с тобой? Думаю, что ты тогда, увидев кинжал в руках, поняв, что дед сейчас был убит, такое потрясение испытала… Твой пробуждающийся дар в состоянии ужаса и гнева был впитан. Когда ты чувствуешь то же, то оно и прорывается.
Так, дальше… Тарус, я все правильно сказал, не забыл чего? Нет?
Я, Влад, почему вас сюда позвал? Дальше у нас очень тяжелый разговор пойдет, тайный. Здесь у меня скрыто все от чужих ушей, глухо. Ни подсмотреть, ни подслушать — комар не пролетит. Дочка, у тебя кто?
Влад непонимающе взглянул на меня. Вдруг разом бросило в жар, я задохнулась. Еле ответила сдавленно: — Светляки. — Отвернулась… Это же Тарус сразу знал, что никто ничего мне не показывал, что сама подсматривала в те ночи. Затошнило, потемнело в глазах от стыда, брызнули слезы. Я спрятала лицо в ладонях. Влад подорвался с кресла, подхватил на руки, прижал к себе, оберегая. Смотрел на Мастера, сузив глаза. Сделал шаг.
— Сынок, держи себя в руках. Я ничем не обидел ее, просто выяснил рабочий вопрос. А плачет потому, что душой еще чиста. Потом объяснит тебе, это не то, что я обсудить хотел. Дарина, где они? Гони сюда, в коробку.
Мои светляки возникли в воздухе, стайкой метнулись в ловушку.
Не могла смотреть ни на кого. Влад опустился в кресло со мной на руках. Уткнулась ему в грудь.
— Не прячься, Дарина. Я чую, что сейчас такое вылезет, что впору ему у тебя на груди прятаться будет.
Старик встал, подошел к столу, взял маленький тонкий кинжал, почти шило. Вернулся, сел на место, заговорил опять:
— Ты, Влад, меня давно знаешь и доверяешь, как себе. Готов ли ты довериться Тарусу, приняв клятву, как положено? Я не только про сегодня говорю, а и вперед заглядываю — сколько мне осталось-то? Он заменит меня, я ручаюсь за него, а его клятва на крови тебе уверенности придаст. Потом узнаешь его лучше — поймешь, что можно было обойтись и без этого. И, кроме того, мне поклянись, что оставишь его живым после сегодняшнего разговора.
Я подняла голову, посмотрела на всех по очереди. Тарус смотрел на Влада, тот — на него, обдумывая. Качнул головой, согласился. Старик кышнул на меня, я отошла к окну. Влад принял клятву, поклялся сам. Сел в кресло, протянул ко мне руки, я вернулась на колени, обняла его за шею. Старик продолжил:
— Я вижу, что все у вас хорошо. И не хочу, чтоб наш разговор разрушил это хорошее, настоящее между вами. Держите себя в руках. Нужно поговорить, необходимо…
Влад, я сейчас скажу тебе… ты должен знать, что никогда не станешь отцом, сынок, никогда…
Я замерла, сердце застучало быстро-быстро. Влад закаменел, шумно вдохнул воздух, задержал дыхание, проговорил глухо:
— Догадывался. Дарине сказал еще до обряда…
Я быстро погладила его по руке, открыла рот. Он сжал мою руку, не давая говорить. Я упрямо выпрямилась.
— Будут! Вам не все дано видеть. Будут — мальчик и девочка! Я видела, поняли? Видела! — Меня трясло от злости, от обиды за него.
— Влад, что ты сделал когда-то? Скажи, сынок, нам нужно знать и она должна. Ты ведь догадываешься, за что наказан?
Я почувствовала, как по телу мужа прошла короткая судорога. Он уткнулся лбом в мое плечо. Я обнимала, гладила его по голове. Поднял голову, заговорил, глядя мне в глаза:
— Мне тогда было семнадцать. Только-только во вкус вошел… Девочка… моего где-то возраста. Силой не брал, забегал к ней — она давала знать, когда матери дома не будет. Потом понесла от меня… Я… заставил скинуть ребенка. Мать была ведунья. Ей она не сказала, побоялась. Пошла куда-то… что-то не так сделали. Она умерла. Прямо там.
Влад отвел сухие, горячечно блестевшие глаза, смотрел на ведуна.
— Мать нашла меня, когда я был один. Не сказала ни слова, просто вонзила нож себе в сердце. Мы с друзьями тайно унесли, щедро заплатили за обряд погребения. Я… только сейчас… понимаю — зачем она…
— Да-а…дела… сильная месть. Могла ведь сделать на смерть — не стала. Отомстила страшней. Это только она могла снять, потому и убила себя. Чтобы ты понял когда-нибудь, что надежды нет — убила себя на твоих глазах. Чтоб знали мы, что это не снять… Я и подозревал что-то такое.
Душу заполнял какой-то животный страх! Я совсем по-другому, иначе, чем раньше, вспоминала то, что случилось с Велием. Тому сделали на смерть… Могут так, а могут и иначе… Сейчас я по-новому осмысливала ведовские возможности, осознавала их могущество, ясно понимая, что Сила может быть не только доброй, лекарской, а и злой. А может ли это зло быть справедливым? Мне нужно будет время потом — обдумать все это. Затаилась в объятиях мужа, ждала еще более страшного. А старик продолжал:
— Дарина, про то теперь, как тебя все слушались — и свои, и чужие там, в битве: давно, еще лет семьсот назад, здесь тоже люди жили, государство было. В каких границах — сейчас уже не известно. Короли правили. Сильные, мудрые, справедливые — это легенда, слушайте, слушайте… Потом ушли они, тоже не дошло — отчего это сталось. Другие правители, третьи. Пока твой род, Влад, не сел на трон. Только он уже был не королевским, совет стал и правитель. Так вот, про тех королей — они взмахом руки могли поставить на колени вражье войско. Могли приказать злодею самому себя убить — он это делал. От страха перед их силой и был в стране порядок — не грабили на дорогах, не воровали. Враги вокруг боялись, не лезли к нам.
Дарина, ты из них. Через столетия проснулась кровь тех королей, не иначе. Тот род угас, но где-то кто-то из них остался, возможно — бастард. Его дети несли в себе королевскую кровь через многие поколения. В тебе она проснулась. Почему — мы не узнаем. Как и не узнать уже от кого досталось — от деда или бабки. Хотя — скорее от деда, тогда же проявилось, а не раньше. Может, и Влад был наказан Силами, чтоб открыть дорогу на трон твоим детям.
Я говорил, что разговор будет тяжким. Держи ее, Влад, чтоб не бесилась. И сам тоже…
Я выпрямилась как струна в его руках, застыла камнем.
— Ты бездетен, значит — на трон сядут дети Дарины от другого, — продолжил Мастер, — у нее есть пара, он…
Зашевелились косы на затылке, к лицу прилил жар, отступил, залив лицо бледностью. На лицо Влада пали синие блики. Трещал кружевной платок, давая дорогу расплетающимся косам, меня мелко колотило. Волосы взлетели над головой, я начала вставать… Ведуны зачарованно смотрели на меня — молча. Влад стиснул, не дал подняться, зарылся руками в мои волосы на затылке. Прижал к себе лицом, шептал:
