Осколки старого мира (СИ) - Нетылев Александр Петрович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
— Есть рациональное предложение, — добавил ученый, — БЕЖИМ!
Что ж, до конца моста добраться им удалось. Но сразу после него они уперлись в мерцающее синим силовое поле.
— Проклятье! — Килиан в сердцах ударил по нему, и поле, будто спружинив, оттолкнуло кулак обратно.
— Ладно…
Перехватив поудобнее саблю, Тэрл выступил навстречу Мустафе. Тот только усмехнулся и прошептал заклинание. Чудовищный фламберг засветился синим. Странное это было свечение. Оно как будто искажало контуры. А еще Килиану оно показалось знакомым. Он готов был поклясться, что это известное ему заклинание, просто примененное нестандартным способом. Но что это за заклинание? Не контроль вероятностей и уж конечно, не гомеостаз. И не молния: он сам нередко пускал молнии по лезвиям клинков и знал, как это выглядит. Не так, это точно. Разве что…
— Не дай клинкам столкнуться! — крикнул он.
Поздно. Магнитное поле, а это было именно оно, «втянуло» саблю, намертво сцепляя ее с мечом. На мгновение показалось, что ситуация сложилась патовая. А потом халиф пустил через лезвия разряд молнии, и Тэрла отшвырнуло прочь, впечатав спиной в силовую стену.
— Еще желающие? — осведомился халиф.
Килиан не хотел сражаться с ним. С самого начала операции он стремился избежать этого столкновения, ибо знал, что все преимущества на стороне его врага. Но сейчас выбора уже не оставалось. За его спиной была Иоланта.
— Я.
Достав из кармана свинцовый шарик, чародей использовал Повышение. Это был последний в его запасах по-настоящему крупный источник энергии: контроль вероятностей для организации спасения Ланы потребовал очень больших издержек.
Полученную силу Килиан сформировал в концентрированный поток молний, нацеленный в грудь чернокожему. Он знал, что эта атака предсказуема, но использовать магнитокинез было бы совсем уж глупо. А больше ничто из его арсенала для прямой атаки не подходило.
Халифу не пришлось долго раздумывать над ответом. Он выставил перед собой меч, и оказалось, что электричество он притягивает не хуже, чем клинок Тэрла и пули Амброуса. Клинок вскоре стал светиться нестерпимо-ярким белым сиянием, но вся выпускаемая энергия все равно надежно удерживалась в магнитном поле.
— Это бесполезно, — халиф весь вспотел, но непохоже было, что он собирается сдаваться, — Я не знаю, где ты научился магии Владык. Но сколько сил у тебя осталось? В моих же руках сокровища целой империи. Вся ее мощь стоит за мной!
И это была не фигура речи. Пока чародеи пытались пересилить друг друга, за спиной халифа выстраивались стрелки с винтовками. Было их никак не меньше двух десятков, и прибывали еще и еще.
— Убейте его, — приказал колдун, — Маркиза тоже: он исчерпал свою полезность. А вот девчонку приведите ко мне.
И от этих слов Лана будто проснулась. Неожиданно громким и четким голосом она провозгласила:
— Я не игрушка, Мустафа! Я — эжени!
После того, что едва не случилось в подвале, один вид халифа заставлял Лану застыть от ужаса. Ей снова вспоминалось то отвратительное чувство беспомощности и грязные лапы колдуна, жадно ощупывавшие ее с полным осознанием своей безнаказанности. Похотливые взгляды, которые он бросал на ее обнаженное тело. Его циничные слова, исполненные уверенности в том, что она — всего лишь красивая вещь, которой он может распорядиться, как сам того пожелает.
Поэтому когда ее друзья вступили в бой, она не смогла заставить себя присоединиться к ним. Как будто идти против этого чудовища — значило навлечь на себя его гнев. И все мучения, каким он подверг бы её.
Всего парой ударов Мустафа вывел из строя Тэрла. Килиан и Амброус атаковали его вместе; под такой защитой Иоланте бы чувствовать себя как за каменной стеной…
Но она ясно видела, что даже в одиночку Первый Адепт для них слишком сильный противник. А ему на помощь уже спешили солдаты. Как тогда, в подвале. Тогда ему не составило бы труда сделать все в одиночку. Но чтобы окончательно сломить своих пленников, он доверил изнасилование своим людям. И так же теперь он доверит им убийство ее друзей, и она будет так же беспомощна перед ним.
— Убейте его! Маркиза тоже: он исчерпал свою полезность. А вот девчонку приведите ко мне.
Несложно было понять, зачем она ему. Ему понравилась игрушка, и теперь, когда не нужно было использовать ее для добычи информации, он собирался насладиться ей по полной.
И на этой мысли Иоланта ощутила, как страх переходит в гнев. Она не игрушка! Если этому уроду так нужно куда-то засунуть свой член, это его проблемы! Она больше не испытает подобного! Она… она чародейка, в конце-то концов! Силы магии не дадут ее в обиду, а ограничения все лишь у нее в голове.
Лана никогда прежде не испытывала такого гнева. Она даже не представляла, что способна на него. Она часто чувствовала обиду, злость. Могла накричать, оскорбить, ударить по больному. Но сейчас это был именно жгучий, пламенный гнев. Искренняя, самозабвенная жажда принести обидчику страдания и смерть.
— Я не игрушка, Мустафа! Я — эжени!
Быстро, пока не пропала решимость, пока не пришли сомнения, пока она не понимала, ЧТО делает, Лана сотворила жест, напоминающий молнию.
Отгоняющий чары.
Как правило, чародейке требовалось концентрироваться на конкретном заклинании, чтобы разрушить его. Но в этот раз гнев подпитывал её, придавал сил, — и магия волной разливалась во все стороны.
Исчезла преграждающая им путь стена. Разлетелась яркой вспышкой энергия, больше не удерживаемая на лезвии меча. Молнии Килиана тоже погасли: он также был в зоне поражения, и Лана была слишком зла, чтобы различать своих и чужих.
А затем волна развеивания чар дошла до заклятий, скрепляющих камни крепости и моста. Попадала с рушащихся стен некогда не успевшая остановить их охрана. Сложились, как карточные домики, крепостные башни и донжон, погребая под тоннами камней тысячи людей. Рухнул мост, вместе с выстроившимися на нем стрелками и с халифом, едва успевшим понять, что произошло.
Мгновением позже пришло осознание, что она только что сделала. Лана заткнула уши, но все равно слышала исполненные животного ужаса крики людей, падающих в водяную бездну или покалеченных падающими камнями. Она закрыла глаза, но все равно видела их искаженные мукой лица. Во рту появился стойкий металлический привкус, как будто она пила кровь всех этих людей.
Людей, которых она убила.
В первый раз эжени Иоланта Д'Исса направила свою волю на убийство. Всю ее жизнь это было глубоко чуждо ей. Ее дар служил созиданию, исцелению… Но не разрушению. Сама мысль о том, чтобы использовать свой творческий огонь ТАК, казалась чудовищной и кощунственной.
Но ведь это были люди, о смерти которых не стоило жалеть? Халиф, едва не устроивший ей групповое изнасилование, и солдаты, многие из которых с радостью бы в этом поучаствовали?
А остальные? Кто сказал, что все они такие, кто сказал, что те десять были не единственными? Что, если среди них были такие как Хасан, сражавшийся против них, но сохранивший чувство чести и благородства? Или Джавдет, который помог спасти ее и даже пожертвовал жизнью, прикрывая их отход, а она так и не узнала, почему?
Получается, что если такие были, их она тоже убила.
— Воистину, — негромко прокомментировал Килиан, — Недаром говорят: мудрец боится трёх вещей. Моря в шторм, безлунной ночи… и гнева доброго человека.
Лана воззрилась на него. Она даже открыла рот, чтобы что-то сказать…
А потом ее глаза закатились, и она упала в обморок.
Глава 7. Пылающее море
— Их орудия совершеннее наших, — толковал граф Ольстен, министр морских дел, — Но вот особого опыта мореплавания, похоже, нет. Их корабли велики и неповоротливы; такое сочетание имеет смысл для купеческих судов, которым нужен вместительный трюм. Для военных оно губительно. Стоит нам выйти из гавани, и преимущество окажется на нашей стороне.
— Вы правы, — согласился господин Фирс, глава разведки, — И даже более того. Мои осведомители донесли, что в их кораблях имеется конструктивный недостаток. Между зоной обстрела бортовых и кормовых пушек очень обширная «слепая зона». Корабль, удерживающийся в ней, для их орудий неуязвим.
