Табель первокурсницы (СИ) - Сокол Аня (книги полностью txt) 📗
Кареты Миэров не было.
Вниз по улице проскакал закутавшийся в светлый плащ всадник, на углу фыркнул паром мобиль, две леди, придерживая шляпки, заходили в кафе напротив, молодой джентльмен открыл для них дверь. Двое мужчин постарше, опираясь на трости, разговаривали недалеко от входа в банк, где-то за домами звякнул на повороте трамвай.
Кареты не было. Черной кареты, запряженной лучшими лошадьми Миэров.
— Леди, — позвал привратник, — Могу я вам помочь?
— Не знаю, — проговорила я растерянно, — Карета… Здесь стоял экипаж?
— Совершенно верно, — кивнул служащий, — В экипаж сел джентльмен, и через минуту девушка велела кучеру трогаться.
— Джентльмен? — растерялась я. Кто мог сесть к подруге? Отес? Мердок? Оли? Кто угодно из разгуливающих по городу сокурсников, но тогда они дождались бы меня. Всего несколько минут… Что могло случиться за это время здесь в центре Льежа? — Какой джентльмен?
— Не могу знать, леди. Поймать вам экипаж?
— Да… Наверное, — пробормотала я, понятия не имея, что делать и куда ехать, по распоряжению мистера Миэра в воздушной гавани нас ждала гондола. Нас, а не меня. Купить билет на другой дирижабль? Или вернуться в особняк и сказать, что Гэли уехала с неизвестным мужчиной? Я представила себе выражение лица ее отца…
Где-то внизу раздался крик. Испуганный женский возглас. Джентльмены на углу обернулись. И тихий день, заполненный ветром и падающими ажурными хлопьями снега, вспорол раскатистый звук. Точно такой же, как я слышала этой ночью. Грохот выстрела эхом отскочил от стен, прокатился по мостовой и разбился о серые камни домов. Снова закричала женщина, сидящие за широкими окнами кафе посетители возбужденно переглядывались, шофер открыл дверцу мобиля.
— Лошади! Лошади понесли! — с восторгом закричал мальчишка в заломленном на затылок кепи, он бежал вверх по улице прямо к банку, радостно вопя во все горло, — Белые лошади большой черной кареты!
— Гэли? — спросила я так, словно кто-то мог мне ответить, и вексельная книжка полетела в снег. — Гэли! — закричала я и побежала.
Наверное, я еще никогда так не бегала, разве что в детстве, когда брат сказал мне, что в малинник забрался медведь. Привратник кричал что-то мне вслед. Но я ничего не слышала кроме свиста ветра в ушах. Гэли! Девы! Это же Гели!
Я вспомнила, как увидела ее в первый раз, как она стояла на площади трех факультетов, а наши аристократы старательно обходили дочь торговца стороной, а «неаристократы» пасовали перед благородной кровью, не решаясь сделать что-то отличное от общепринятых правил. Никто не решился подойти к ней, никто, кроме дочери графа из провинции, что граничила с Загорьем и находилась настолько близко к Разлому, насколько, вообще, могли жить люди. Правда жизни состояла в том, что поступки обладающих титулом, могут назвать вызывающими, но принять, как данность. Или не принять.
Скользкая мостовая вдруг ушла из-под ног. Краткий миг полета. Я взмахнула руками, «схватившись» за воздух, чувствуя камни мостовой, гладкий лед и подошвы собственных ботинок. Успела представить падение и удар, крик боли. Леди не носятся словно газели, тем более в такой ситуации, когда ничем не можешь помочь. Ну что мне лошадей на скаку останавливать, что ли?
Мысли куда быстрее магии, я просто ничего не успела придумать, кроме одного, уцепиться за падающий снег и разрушить связи между частицами льда у себя под ногами. Откатить изменения воды назад и вместо ледяной корки, меня встретило рыхлое крошево. Я упала на спину и несколько секунд глотала холодный воздух, стараясь разогнать цветные пятна перед глазами. Кто-то снова закричал…
— Леди, — склонился ко мне мужчина с седыми бакенбардами, — Можете встать?
Я молча ухватилась за протянутую ладонь и с усилием поднялась, между лопаток поселилась тягучая боль, перед глазами кружились снежинки. По улице снова прокатился далекий, ломкий грохот, нераскатистое эхо выстрела, другой звук, не менее тревожный и пугающий, словно там, внизу, что-то сломалось.
— Леди, могу я вам помо…
Но я уже не слушала. Вряд ли он мог чем-то мне помочь, разве что отвел бы в ближайшее кафе и напоил чаем, отбил телеграмму отцу… или не отбил, у всех разная степень доброты и озабоченности чужими проблемами.
Я услышала перезвон колокольчика, кто-то бил тревогу, призывая патруль. Тревожными арками с подвешенными колоколами заканчивались почти все улицы в крупных городах и выборочно не в крупных, а в селах хватало колоколов на храме Девам.
Я подхватила юбку и бросилась дальше по улице.
— Леди… — растерянно пролепетал мне вслед мужчина.
Перебежав на другую сторону улицы, я едва разминулась с разразившимся сигналами мобилем, задела женщину в тонком не по погоде плаще, она испуганно охнула, заржали лошади… Выбежала на каменную набережную. Зимнее море тронуло ледяным языком серый гранит и застыло в белоснежной искрящейся неподвижности до самого горизонта. Какая-то женщина все еще тоненько причитала.
Карета лежала на правом боку, заднее колесо продолжало крутиться, переднего не было, как и первой двойки лошадей, оглобля была сломана посередине и на ладонь погружена в белоснежный бок. Второй паре лошадей не повезло, одной распороло брюхо, и она совершенно точно была мертва. Вторая, еще тоненько ржала рядом, пытаясь подняться, передняя нога была сломана, а для лошади это точно такой же приговор, как и оглобля в брюхе. Под белым боком расползалась теплое алое пятно, кровь растопила снег…
Возле распахнутой дверцы кареты на четвереньках стояла Гэли и очумело трясла головой. Прямо напротив подруги толстый молодой человек, которому больше подошел бы белый поварской фартук и колпак пекаря, чем зимняя куртка, отороченная волчьим мехом, делавшая его еще толще и выглядывающая из-под нее кольчуга.
— Слава Девам, — простонала я, бросаясь к подруге, и обхватив рукой, за бок помогла подняться. Гэли шаталась, не переставая всхлипывать и что-то бормотать.
А прямо за ней на снегу лежало тело кучера, еще вчера он небрежно сплевывал при виде шофера, а сегодня лежал у каменного бортика, за которым начиналась безграничная белая гладь моря, на спине мужчины вокруг рваной раны расплывалось, казавшееся черным пятно. Кучер Миэров был мертв.
Мужчина в сером пальто и цилиндре наклонился и погладил живую лошадь по бархатной морде. Женщина в зеленом пальто переступила с ноги на ногу и снова запричитала, молодой человек без головного убора ошеломленно оглядывался. Кряжистый солдат в старой гвардейской форме, крякнул и покачал головой.
Со стороны старого пирса к нам бежали еще двое парней в драных плащах неопределенного цвета.
— Итак, я повторяю свой вопрос, — проговорил ледяной голос, — Где оно?
Гэли вздрогнула всем телом, вскинула голову и посмотрела на толстого парня.
Только сейчас я заметила в его, так похожих на сосиски пальцах, метатель. Два метателя, по одной в каждой руке. Из дула первого еще шел дымок, а второй… Второй был заряжен.
— Это он, — прошептала Гэли, — Он сел в карету, угрожал, велел трогаться… велел, я выполнила, а он все равно застрелил Сета прямо сквозь стенку кареты!
— И тебя застрелю, если не скажешь, — толстая рука, в которой был зажат метатель, поднялась.
— Послушайте, леди нужна помощь, а не ваши… — вмешался молодой человек без головного убора, но договорить не сумел. Ему не дали.
Раздался выстрел. На расстоянии шага метатель грохнул так, что зазвенело в ушах. Как я и сказала жрице, это не легкие и почти бесшумные заряды из магического стекла. Это свинец и порох. Это смерть.
Пуля вошла незнакомцу в шею под кадыком, вышла у основания черепа и зарылась в снег. Стоящую рядом с ним женщину обрызгало кровью, она завизжала и бросилась бежать. Успокаивающий лошадь мужчина в цилиндре вскочил и попятился. Двое оборванцев свернули в переулок, так и не добежав до набережной. Тело парня без звука упало в снег.
Происходящее уже не имело значения. Не имела значение жалобно ржущая лошадь, или две попавшие в беду молоденькие девчонки, и даже далекий перезвон нескольких колоколов. Потому что все было неправильно, потому что в наш просвещенный век люди не стреляют ясным днем в прохожих, не угрожают девушкам. Вернее, стреляют, угрожают, грабят и насилуют, но где-то там далеко за стенами города, скрывая преступные лица платками. А эти, они должны понимать, что такого Серые гончие не спустят, вцепятся в холку и будут трепать пока есть силы и даже дольше.
