С привкусом пещерной соли (СИ) - Шолох Юлия (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Наташка еще раз осмотрелась и ничего нового не увидела.
Это была ловушка.
Ракушка ее перехитрила.
Тогда она закрыла руками лицо и зарыдала.
9
Когда сели батарейки первого фонарика, Наташка не стала включать второй.
Вряд ли возможно подсчитать, сколько времени прошло, пока душащий комок рыданий в горле хотя бы немного рассосался. Не меньше времени ушло на проклятья всего живого и неживого, а потом на то, чтобы просто равнодушно валяться на камнях, не обращая внимания на холод, и разрывать тишину периодическими приступами то ли всхлипываний, то ли смеха. Со временем сил ни на что не осталось. Пару раз окружающие стены расплывались и вокруг начинали шевелиться неясные фигуры, длинные щупальца и кольца расплывающегося белесого дыма.
Тогда она вздрагивала, просыпалась и понимала, что это был сон.
О ждущем впереди она позволила себе подумать только раз, в самом начале. Наверное, пропавшего человека станут искать, наверное, аквели рано или поздно поймут, где искать и кто знает, может среди них существуют проводники, хорошо ориентирующиеся в пещерах. Нужно просто подождать.
Наташка давно уже не вспоминала, что бывают чудеса. Ежедневные новости о множественных катастрофах, убийствах, отравлениях, несчастных случаях практически полностью лишили ее веры в существование мизерного процента счастливых исходов - счастливые истории ценились куда меньше кровавых и душераздирающих, поэтому практически никогда не попадали на экран и страницы газет.
Кричать она не смогла. Вначале из-за боязни показаться смешной, если вдруг выясниться, что ловушка всего-то в минутах пяти от выхода из Ракушки. Вернее ей до нервного тика хотелось верить, будто достаточно крикнуть и ее услышат. Но стоило всего разок попробовать, чтобы до жути испугаться своего собственного голоса - этого скрипящего, животного звука, который не мог принадлежать разумному человеку, а принадлежал совсем другой, совершенно незнакомой, слабой и отчаявшейся девушке. И судя по голосу, девушка была обречена.
Поэтому потом она не кричала, так как вместо ее голоса звучал чужой, который никак не может позвать на помощь, а может только сбить с толку.
Наташка не знала, сколько прошло времени. Она не думала.
Желудок требовательно сжимался и ныл от голода, но еды не было, зато в ловушке нашлась вода - по стене в углу стекала тонкая струйка ледяной жидкости с металлическим, как у вод моря, привкусом. Слишком тонкая струйка. Слишком медленная, чтобы набрать в ладонь, так что приходилось слизывать капли со стены, но если это делать долго, жажда на время отступала.
Проснувшись в очередной раз и увидев, что кошмар наяву ничуть не отличается от того, который приходит во сне, Наташка села, машинально растирая пальцами запястья - одежда плохо защищала от всепроникающего холода камней, которые возможно вообще никогда не впитывали в себя тепла. Почему-то руки мерзли больше всего, иногда даже казалось, что их уже нет.
Вскоре заболело горло, голова кружилась, лоб пылал и Наташка успевала поймать след расплывчатых предположений, что по крайней мере умрет она не от голода. Впрочем... лучше сделать вид, будто о смерти вообще не имеет смысла думать. И вообще... думать - зачем?
В очередной раз Наташка постаралась завернуться в кофту тщательнее, обмотаться ею в два слоя, желательно с головой и ногами, забывая, что размер кофты ничего подобного сделать просто не позволяет.
Она натягивала края на колени, сгибала пальцы, прятала руки подмышки и вдруг замерла.
Причина нахлынувшей нервозности мгновенно обрела объяснение - к ней приближалась темнота. Та самая субстанция, от которой удалось сбежать, когда Наташка в первый раз свалилась вниз. То ощущение чужого и неправильного, которое она хотела обойти как можно дальше. Хотела обойти так сильно, что даже не задумала, насколько опасно сходить в лабиринте незнакомых пещер с более-менее прямой дороги. Ей просто хотелось оказаться как можно дальше. И у нее получилось. В тот раз.
Но в этот убегать некуда.
Наташка съежилась и замерла. Тишина смыкалась вокруг плотным коконом, неподвижным и крепким, так что ее стенки не нарушало даже Наташкино дыхание, которое вдруг истончилось и практически замерло.
Темнота нарастала и оставалось только затаиться, сжаться и замереть, стараясь стать как можно незаметнее. Кричать, звать на помощь или рыдать ей и в голову не пришло.
А потом послышались они... Звуки.
Шлёп. Шлёп.
Будто человек в ластах неуклюже ковылял по пещере и мокрые ласты прилипали к камням.
Шлёп.
Оставляли за собой влажные следы величиной с блин.
Шлёп.
Спрятаться было мало. Отсутствие дыхания - такая мелочь для темноты, которая ищет живое. Идёт в сторону живого не на звук, а на нечто совсем другое... Наташка вздохнула и желание жить вопреки всему подсказало единственный возможный выход. Раньше она спряталась, заглушив издаваемые телом звуки и теперь могла сделать только одно - полностью перестать думать. Остановить момент, поймать муху в вязкую янтарную паутину. Перед глазами возникла выдуманная пустая стена - бескрайняя однородная серость без веса, объема, вкуса и запаха. Застывший туман стоял вокруг, не двигаясь, не меняясь, не существуя.
В какой-то момент Наташки на самом деле не стало.
Долго-долго.
Наступала темнота...
Очнувшись в очередной раз на камнях, Наташка подскочила, но голова так кружилась, что она опустилась на колени, упираясь руками в камни перед собой. И только тогда поняла, что чужое исчезло, вероятно, не обнаружив ее местонахождение, поэтому все хорошо. Как ни удивительно, в этот самый момент, в темноте, пойманная в ловушку, голодная и больная Наташка ощутила себя практически счастливой. И совершено опустошенной, будто внутри все перегрелось и испарилось. А может, вытекло тонкой струйкой, как вода по стене.
Неизвестно, сколько времени она оставалась без сознания. Еще сложнее объяснить произошедшее, да и вообще, не пора ли признать, что просто начались галлюцинации?
Равнодушно размышляя о вероятности сойти с ума, она услышала чьи-то шаги, вполне себе человеческие. Гул шагов скользил по камням и казалось, камни взбудоражено вздрагивают под ладонями.
- Я здесь, - крикнула Наташка и раскашлялась, потому что горло дёрло с ужасной силой. Впрочем, кашель тоже звук, на который можно идти.
Человек был один. Он медленно спускался сверху и с первого взгляда узнав Гонзу, Наташка даже не удивилась. Он был в ярко-голубом спортивном костюме со светоотражающими полосами на рукавах, в руке сжимал ручку огромного шахтерского фонаря и по спуску шел, держась за веревку. Без страховки аквель соваться сюда не стал и судя по обмотанным вокруг тела ремням и блестящим карабинам на поясе, с альпинистским снаряжением знаком был куда ближе, чем Наташка. Практически на Ты.
Вместо облегчения Наташка испытала досаду. Если бы она могла выбрать себе спасателя, Гонза оказался бы в числе последних.
Дойдя до обрыва, сопровождающий остановился, никаких победных возгласов по случаю удачного окончания поисков не издал, впрочем, как и любых других звуков, а просто посветил фонарем, минуту помедлил, а потом отступил два шага в сторону, к широкой выемке в камне, где осторожно присел на корточки, а фонарь поставил возле левой ноги. Никаких других действий он предпринимать не стал, а только молча смотрел на Наташку и его подбородок дергался, как от приступов ярости.
Наташка не сдержалась первая и очень громко, хрипло, но с облегчением вздохнула. Не больше. Отвечающий за слепое выживание инстинкт требовал немедленно начинать умолять нависающего сверху Гонзу спасти ее и готов был предложить в обмен что угодно. А разум убеждал - если уж он ее нашел, то не для того, чтобы оставить подыхать от голода. Хотя... кто знает, возможно, он из личной неприязни действительно способен оставить человека умирать медленной смертью и, вспоминая об этом по вечерам за бокалом Полнолуния, станет всего лишь довольно ухмыляться? Может, даже тост поднимет?
