Иллирия (СИ) - Заболотская Мария (библиотека книг TXT) 📗
Весь день и часть ночи перед свадьбой я провела на кухне, раскаленной, точно мостовая в полдень. Приказ госпожи Фоттины был возмутителен, но я не стала его оспаривать, понимая, отчего она так раздосадована и чего опасается. Если бы я просто наблюдала за кухонной суетой, забившись в уголок и чувствуя, что стала всеобщей помехой, то ничем добрым выполнение задания госпожи Фоттины для меня не обернулось бы. Но мне пришла в голову спасительная мысль предложить удивленным кухаркам свою помощь. Будучи при деле, переносить жару и суету стало легче. Представляю, как бы поразились гости, если бы знали, что сестра невесты вместо того, чтобы подбирать украшения к платью, шинковала капусту вместе со служанками.
В день свадьбы госпожа Фоттина все же смилостивилась и разрешила, чтобы Арна помогла мне привести себя в надлежащий вид. Платье мое привезли накануне - верх у него был скроен настолько тесно, что сама я не смогла бы его даже застегнуть. В очередной раз я прокляла мысленно иллирийскую моду. Драгоценностей, годных дополнить столь дорогую ткань, у меня не водилось, и я, немного посомневавшись, решила оставить волосы распущенными, всего лишь подобрав их шпильками у висков. Мне показалось, что так отсутствие украшений не будет столь сильно бросаться в глаза. Арна похвалила мои волосы, сказав, что даже не думала, будто они столь длинны и густы - я всегда заплетала волосы сама, да и во время мытья старалась обходиться собственными силами.
Несмотря на то, что вырез у платья был совсем неглубокий, шелк обрисовал мою фигуру во всех подробностях, со спины меня вовсе можно было принять за девочку-подростка - настолько я исхудала за последние дни. Мои прямые пепельные волосы казались на фоне темно-красной ткани почти серебристыми, в лице тоже не было ни кровинки, лишь черные глаза лихорадочно блестели. Арна уговорила меня немного подкрасить ресницы. Мне показалось, будто выгляжу я хоть и странно, но при всем этом приобрела своеобразную привлекательность.
Госпожа Фоттина, увидев меня, сочла нужным произнести лишь: "Перевести такой шелк на повседневное платье!" - ей не нравилось отсутствие каких-либо оборок и рюшей.
К храму, где венчали Тео и Флорэн, и невеста, и ее семейство, включая меня, были доставлены на носилках, хоть храм и располагался совсем недалеко. Я отметила, что мое появление в этот раз сопровождалось перешептываниями, в которых уже не слышались ни насмешки, ни презрение.
Церемонию проводил кардинал из числа лояльных к дому Альмасио. И невеста, и жених были ослепительно прекрасны - их нежные юные лица, казалось, не могли принадлежать земным существам. Многие из присутствующих восклицали: "Эту пару соединили сами небеса!", дамы и девицы наперебой утирали слезы платочками. Господин Ремо Альмасио сидел неподалеку от меня, но я так и не осмелилась посмотреть на него.
Из храма свадебная процессия отправилась к дому Альмасио, и я впервые увидала роскошный особняк из светлого камня, окруженный старым садом, более похожим на парк. Сад был украшен к празднеству великолепнейшим образом - под навесами из тончайшей белой ткани стояли изящно сервированные столы, стволы деревьев были увиты пурпурно-красными лентами, прекрасно сочетающимися с желтеющей листвой. Темно-пурпурными были и розы в многочисленных букетах. Я подумала, что господин Ремо не просто так выбрал цвет шелка для моего платья - среди прочих женских нарядов в пастельных нежных тонах, оно было заметно издалека, и казалось, будто его сшили из лепестков тех самых роз, что украшали каждый стол.
Несмотря на усиливающуюся с каждой минутой усталость, я с интересом рассматривала прочих гостей, пытаясь при этом не показаться неотесанной деревенщиной, каковой, вне всякого сомнения, меня все считали в глубине души. Свадебный обед удостоило своим вниманием куда больше знатных иллирийцев, чем венчание, и к своему неимоверному удивлению я увидала среди почетных гостей Вико - видимо, не пригласить понтифика на столь торжественное событие стало бы слишком явным оскорблением. Рядом с ним находились двое мужчин, в которых я узнала Рагирро-старшего и Рино - все Брана оказались весьма схожи внешне, разве что черты лица Рино отличались тонкостью, а Рагирро-старший обладал более волевым подбородком и был куда выше ростом, нежели его сыновья. Одет Вико был в простую черную тогу, наподобие тех, что носят монахи, словно выражая тем самым презрение к празднику своего врага; точно в тех. Же выражениях можно было описать и других Брана, демонстративно отказавшихся от пышных нарядов, приличествующих торжеству.
Я, не совладав с собою, слишком долго не отводила от Вико взгляда, и он, заметив мое внимание, едва заметно поклонился, состроив издевательское выражение лица. К счастью, вскоре зазвучал первый тост в честь новобрачных, и мою неловкость вряд ли успел увидеть кто-то еще.
Вино лилось рекой, музыканты не знали устали, и вскоре все гости порядком захмелели. Я не успела заметить, как сад скрылся в сумерках и слуги зажгли факелы, установленные в подставках между столами. Атмосфера праздника подействовала даже на чопорных иллирийцев, и спустя некоторое время я заметила, как то один, то другой гость, увлекшись веселой беседой, уходят из-за стола прогуляться по аллеям сада. Набравшись храбрости, я тоже тихонько встала из-за стола, привлекши внимание только госпожи Фоттины, которая обрадовалась моему уходу, ведь господин Ремо сидел едва ли не напротив меня, и это казалось ей излишним риском.
Сделав несколько быстрых шагов, я очутилась в благословенной тьме и вдохнула полной грудью прохладный ночной воздух. Уходить далеко от пирующих я не посмела, поэтому с того места, где я стояла, было хорошо видно и новобрачных, и господина Ремо, который то и дело обращал свой взор на Флорэн, приобретающую все более несчастный и испуганный вид.
- Жаль бедняжку, не правда ли? - вдруг раздался за моей спиной вкрадчивый голос Вико.
Я вздрогнула и резко обернулась. Вико подобрался ко мне настолько близко, что при этом я едва не ткнулась носом ему в грудь. Он поддержал меня под локоть и произнес несколько любезных фраз, касающихся моего внешнего вида.
- ...Воистину несправедливо, что это прекрасное платье не сыграло ту роль, которая была ему отведена, - так закончил он свою небольшую речь. - Впрочем, платье невесты, да и сама невеста, тоже необычайно хороши.
- Вы снова взялись за свое, - произнесла я, решив придерживаться давно избранной тактики. - Прекратите очернять господина Ремо.
- Давно уже прекратил, тем более, что вы, госпожа Годэ, несмотря на свои отговорки, приняли во внимание то, что я сказал, и употребили себе во благо, - отозвался Вико. - Любопытно, как особа, несомненно отмеченная выдающимися добрыми качествами, примирилась со своей совестью настолько, чтобы пить вино за здравие невесты при подобных обстоятельствах?
- Что вам вообще известно о совести? - огрызнулась я.
- Мне - ровным счетом ничего, но вы, насколько я знаю, склонны терзаться сомнениями и отделять зерна от плевел, - тон Вико стал и вовсе змеиным. - И вот, вы смотрите на свою юную прекрасную сестру, зная, что ей предстоит прожить на белом свете совсем недолгое время, преисполненное мучений... Нет, разумеется, старый мерзавец не примется за нее сегодняшней ночью, хотя, как знать, как знать... Полагаю, он будет играть с ней, как кошка с мышкой, день ото дня демонстрируя ей, что выхода нет, а затем, когда бедняжка убедится, что ее некому защитить, однажды ночью прикажет сыну привести бедную маленькую Флорэн за руку к двери его спальни. До этого она попробует искать убежища у господина Гако, но тот скажет ей: "Что это ты придумала? Не смей возводить напраслину на господина Ремо, он столько для нас сделал!" Флорэн заплачет, прильнув к мужу, но тот сможет лишь добавить к ее слезам свои собственные...
- Замолчите, умоляю! - прошептала я.
- Как скажете, тем более что вы представляете себе ровно ту же самую картину, не так ли?.. - Вико неприятно засмеялся. - Но не стоит думать, что вы, увильнув от притязаний Ремо, теперь в безопасности. Иллирия кишмя кишит старыми порочными ублюдками, одному из которых в итоге Гако Эттани вас и отдаст. И, несмотря на то, что вы это заслужили, я все равно испытываю время от времени к вам жалость, милая Годэ. Тем более, что сегодня вы, наконец, напоминаете женщину, а не воплощение унылой святой из прошлых веков. Вот вам мой небольшой подарок - воспользуйтесь им, если вдруг поймете, что никто не относился к вам в этом городе добрее и честнее, чем я.
