Любовь в облаках (СИ) - Ручей Наталья (книги хорошего качества TXT) 📗
- Ладно, достану первое, что попадет под руку, - пригрозила ему, и показалось или нет – жесткие губы дрогнули в улыбке. А я так вообще разулыбалась, когда достала ананас.
- Я не подсматривала! - хотя если и подсматривала, никто не видел. – Уверен, что будешь есть?
Я же видела, что Аодх не в восторге от ананаса и надеялась, что оставим его на черный день, так сказать. Но лучше, чтобы черного дня не было, потому что Аодх, не дождавшись когда я разберусь с кожурой, высунул длиннющие языки, обхватил ананас и целиком отправил в рот, не сделав ни единого движения челюстями.
- Приятного аппетита, - пожелала я, запоздало сообразив, почему первый ананас был воспринят с неудовольствием.
Он не гурман, далеко не гурман, это кусочки для дракона были слишком маленькими!
- Если папа не поторопится, боюсь, с таким аппетитом однажды утром ты примешь за грибника меня.
Аодх придвинулся ближе, положил на мою спину тяжелую лапу и лизнул в шею.
- Это что? Спасибо?
Промолчал. Ну и ладно, мне тоже не до разговоров. Выбрала один аригало, уничтожила быстренько, запила водой и напоила дракона. Ничего не делала толком, а руки болели, лопатки ныли, ноги по-прежнему не признавались, что они есть. Я легла и попыталась расслабиться. И, наверное, мне это удалось, потому что я не сразу почувствовала некое движение под своим животом, зато когда драконий хвост водрузил меня поверх своего хозяина, поняла, что и раньше не сама бросилась обниматься. Но возмущения у меня это не вызвало. Он – дракон, я – дракон, а драконы делают что хотят, хотя папа, наверное, прав, и кое-кто немного забыл о приличиях.
«Папа всегда прав», - послышалось сквозь ропот дракона.
- Тихо, - шикнула на чешуйчатого.
Он замолчал, а вот его своевольный хвост начал бить по пещерному полу.
- Тихо! - шикнула снова.
Хвост послушно прижался к полу. Наверное, мы с драконом все-таки идеальная пара – все понимаем, все делаем, пусть и доходит не с первого раза.
«Завтра подкину вам передачку», - хохотнул отец, и поди разбери, что его развеселило.
Я заподозрила худшее, и не потому, что папа хочет меня подставить, а потому что он знает точно: драконы долго не протянут на фруктах.
«Надеюсь, передачка не будет пищать и ожесточенно вырываться?»
«Пусть только попробует!» - пригрозил отец, и так проникновенно у него это вышло, что сомнений не осталось – у передачки есть ушки.
«А ты давай, - добавил уже мягче, исключительно для меня, - зови синюшного, нечего ему валяться без дела. Только ест да спит. Пусть старается! Зови, зови, или плюнь и ко мне возвращайся».
«Зови… - второй вариант не рассматривался. - Еще бы мне кто-то объяснил, как это сделать…»
«Снова здорово! – изумился отец. - Он ведь звал тебя, вот и ты позови!»
И с чувством выполненного отцовского долга, отключил ментальную связь. У меня мелькнуло видение, как он за кем-то погнался с угрозами, но, наверное, показалось. По крайней мере, я сильно на это надеялась, потому что одно дело – ушки у передачки, и совершенно другое, в моем приземленном состоянии – ножки. Ладно, подышу спокойно до завтра, мне только седых волос не хватало к параличу. Итак, нужно позвать дракона.
- Аодх.
Чуть заметно мотнул головой.
- Возвращаться думаешь?
Никаких изменений – мордой повернут ко мне, мол, я тебя слушаю, не волнуйся. Но мне этого мало! Мне нужно, чтобы он открыл глаза, посмотрел на меня и соврал, мол, все прекрасно, вот только чуточку отдохну и вернусь. И я гнала сгустки страха, которые тихо нашептывали, что он может и не вернуться, потому что отец у меня не просто дракон, а демон, а я ведь видела, как мучаются после удара плетьми.
Мучаются и умирают.
Я шептала страху вместо прощанья, что меня распирает от гордости от того, что мой папа не только дракон, но и демон, и что к тем, кто ждет, возвращаются.
А я жду.
И зову, зову дракона вернуться.
Говорю с ним – о чем, не помню, глажу по чешуе, иногда украдкой целую, иногда подключаю угрозы. Пусть попробует не вернуться! Пусть попробует! Для него будет лучше не испытывать меня в гневе.
- Возвращайся, - шепчу между поцелуями.
И мне все равно, если нас видит отец. Мне не стыдно. Мне кажется, я все делаю правильно. Вечер быстро сменяется ночью, но я спать не могу, не хочу. Я зову его, как умею, как получается. Я уверена, что он слышит. Я чувствую.
Он вернется. У него нет другого выбора. Я – дракон, а драконы предательства не прощают…
Я не помню, когда уснула, но утром открыла глаза с надеждой, что встречусь взглядом с Аодхом, а если притворюсь, что сплю, но так, чтобы он понял, что притворяюсь - он разбудит меня поцелуем. Но минута сменилась второй, я специально покрутилась, привлекая к себе внимание – и ничего, дракон оставался подозрительно неподвижен, и даже когда я приподнялась и позвала его, не повернул головы. За ночь ему стало значительно хуже, он и дышал через раз.
Перебрав скудные запасы в корзинке, достала самый спелый аригало, сняла кожуру, поднесла чешуйчатому – ноль реакции.
- Поешь, - попросила его.
Не услышал.
- Аодх, тебе нужно восстанавливать силы.
Проигнорировал.
Поднесла термос с водой – втянул носом воздух, приоткрыл рот.
- Хорошо, - похвалила его, когда сделал большой глоток. – Вот так, хорошо.
Дракон жадно выпил всю воду, и когда я потрогала его лоб, поняла почему – он был горячим как пламя, а раньше рядом с его прохладным телом можно было смело пережить любую жару.
- Я сейчас вернусь, - сообщила ему, хотя он вел себя тихо в отличие от вчера. Уж лучше бы вырывался, уж лучше бы дико ревел, потому что тишина меня ужасала.
Развернувшись на руках, я медленно поползла из пещеры. Знала бы мама, что вместо того, чтобы учить любимую дочь готовить, лучше позволять ей с мальчишками кувыркаться на турнике. Эх, какое бы было счастливое и полезное детство, и ладони бы после первых же метров не мстили мне кровавыми мозолями. Ничего, заживут, у меня папа не из простых и знакомый колдун. Фух, пузо немного устало, а ладони потерпят, потерпят, я же терплю, что у меня под мышкой как нарост образовался холодный термос.
Я почти выползла из пещеры, когда за спиной услышала шум. Повернула голову, а это Аодх хвостом машет по полу, когтями постукивает и носом водит из стороны в сторону.
- Здесь я, - отозвалась, и он успокоился.
Чуть проползла – снова завозился, и уже громче прежнего.
- Скоро буду, - пообещала ему и, несмотря на зарождающийся рев, выползла из пещеры.
Солнце с жадностью набросилось на мою спину и боясь, что оно выпалит мои пока еще слабые крылья, я придала ладоням и пузу ускорение. Позади слышался вой, от которого закладывало уши, но я не повернула обратно. Во-первых, потому что до ручья и пещеры теперь было примерно одинаково; во-вторых, мне очень хотелось умыться и напиться самой, а, в-третьих, я уже говорила, что тишина меня пугает больше, чем буйство.
Жила у нас одна девушка по соседству. Такая тихая, что никто ее и не замечал, а потом она соблазнила любовника герцогини, чтобы он сделал ее легал, втерлась в доверие к самой герцогине и выдала государственную тайну кому-то, кто в ней сильно нуждался. Ее забросили к демонам, но она и демона соблазнила, и посмела вернуться в Анидат с темно-фиолетовыми крыльями и тавром своего любовника. Такая вот была тихая девушка.
А вот и курнабус, а за ним, если бы не ревел так громко Аодх, был бы слышен ручей. Ползем, ползем дальше. Пузо, ты – моя суперсила!
У кустарников я перевела дыхание, с жалостью наблюдая, как в его ветках трепыхается еще живая невезучая птичка, и только начала ползти дальше, как спину ожог укус. Вскрикнув, повернула голову и опешила от увиденного – ветки курнабуса пригнулись, чтобы достать до меня, и как я уже поняла – не с целью погладить.
Да что этот кустарник, с ума сошел, что ли?!
- Я – не птица! – крикнула недоумку, и попыталась проползти дальше, но спину обожгли уже несколько укусов, и первый по сравнению с этими был так, на пробу, а эти намеревались пусть что-то, но откусить! – Курнабус, - процедила я, и не думая сворачивать, а наоборот ускоряясь и ломая загребущие ветки перед собой руками, - все, курнабус, ты меня вывел! Я сделаю так, чтобы ты стал трупарус!
