Хранящая сердце - Линдсей Джоанна (серия книг txt) 📗
В замешательстве Шанель смотрела на мать. Между тем от ярости Тедра сначала побледнела, потом покраснела, не в силах выговорить ни слова. Затем она вновь обрела дар речи.
— Этот человек умрет! — твердо сказала Тедра.
Шанель не ожидала такой реакции матери и уже пожалела, что показала ей свои синяки. Теперь она старалась убедить мать, что не очень сильно пострадала и вообще все было не так страшно.
Тедра все же продолжала настаивать на своем.
— Я разорву его на мелкие кусочки, но сначала дам ему возможность уничтожить Марту. Она должна была транспортировать тебя от него, как только тебе стало больно!
— Было не только больно, — прошептала Шанель.
— А что же еще?
— Я сказала, что было не только больно. Марту нельзя обвинять за то, что она не разобралась в моих ощущениях, так как по меньшей мере наполовину было и хорошо.
Шанель несколько раз подчеркнула, что ничего непоправимого не случилось и все можно мгновенно устранить в медитексе, куда она и направилась.
Когда Шанель ушла, Тедра еще не была склонна рассматривать Фалона как будущего члена семьи, но уже и не слишком горела желанием разорвать его на куски.
Шанель искренне надеялась, что ее мать никогда не встретится с Фалоном. Не хотелось и думать, что будет, если две такие вспыльчивые натуры столкнутся. Кроме того, эта встреча ничего не могла изменить. У Шанель уже сложилось мнение о Фалоне. Она не любила признаваться в том, что по натуре была скорее трусливой, особенно если речь шла о физической боли. Тем не менее это было так. И хотя Фалон перед ее уходом держал свои эмоции в кулаке, она не собиралась проверять, что будет, если он с ними не справится.
Часом позже, избавившись от всех синяков и внутренних повреждений (что там было, она не хотела знать и поэтому даже не стала спрашивать об этом медитекс), Шанель почувствовала, как в ней разгорается гнев на человека, который жестоко разрушил ее надежды. Обладая такой силой, нельзя быть столь беззаботным! Кто-то должен был сказать ему об этом, впрочем, он и сам, наверное, понимал.
Шанель не могла представить себе женщин, к которым он привык и которых не пугало такое грубое обращение с ними. Звезды, они должны быть такими же большими и сильными, как и он! И откуда он появился, если так похож на воина, за исключением того, что заставил ее бояться его силы. Ведь она прямо спрашивала его, откуда он! Почему он ничего не ответил, только дал понять, что это не имеет значения?
Впрочем, теперь и вправду это не имеет значения, разве что для удовлетворения любопытства. Странно, что, несмотря на решение больше его не видеть, интерес к нему не проходит… Она не должна даже думать больше о нем, однако выбросить его из головы никак не удается.
Надев традиционное чаури, которое носят все женщины Кап-ис-Тра, Шанель наконец почувствовала себя дома. У нее было много разновидностей этих полупрозрачных, похожих на шарфы одеяний разных цветов. Но сегодня Шанель выбрала белый — в знак уважения к отцу и для того, чтобы сгладить неприятное воспоминание от своего появления в одежде посетителей.
В зависимости от драпировки чаури эта одежда могла быть крикливо-вызывающей или скромно-женственной. Шанель никогда не одевалась вызывающе и вряд ли стала бы когда-нибудь это делать. Ее чаури было подпоясано таким образом, что верхние его шарфы скрывали все, что положено. А шарфы юбок скреплялись так, что их свободно расходящиеся секции никогда не открывали тело выше середины бедер.
Чтобы придать одежде яркость, Шанель украсила белый пояс и сандалии тобразами — голубыми самоцветами, добываемыми в северных странах. Из этих же камней были ожерелье на шее, серьги в ушах и браслеты на запястьях. Волосы свободно спадали на спину. Так нравилось ее отцу, хотя в распоряжении Шанель был парикмахер, способный за считанные минуты соорудить ей любую, самую замысловатую прическу.
Она уже была готова к семейному ужину, но продолжала стоять перед зеркальной стеной в гардеробной, рассматривая свое отражение. Как ни старалась, она не могла найти в своем облике никаких изменений. Разве что щеки из-за возбужденного состояния стали чуть ярче. Собственно, а что она ожидала увидеть? То волнующе прекрасное, отчего глаза светились бы счастьем, не состоялось. А медитекс убрал все следы физического воздействия. Только внутри она чувствовала себя по-другому….
Шанель с отвращением вздохнула и вышла из гардеробной, еще более раздраженная, чем прежде. Ей нужно успокоиться до того, как она предстанет перед родителями. Будет последнее дело, если ее настроение снова передастся матери, причем на этот раз в присутствии отца, который потребует объяснений.
Несколько минут Шанель медленно расхаживала по комнате, стараясь дышать глубже. Она надеялась, что привычная обстановка успокоит ее. Вот ее коллекция лунных камней, единственная во дворце, стул, который Далден ломал всякий раз, когда на него садился, что всегда ее смешило. Она еще не видела брата, и ее ручной фембай пока не выходил навстречу, но она обязательно увидит их до конца дня.
Здесь она была в безопасности. Фалон может сколько угодно пытаться ее найти, но из этого у него ничего не выйдет. Ей только нужно держаться подальше от состязаний. Корт утром проводит ее друзей в парк, если они этого захотят, но сама она найдет предлог отказаться.
Теперь Шанель немного успокоилась. Она не хотела признаваться себе в этом, но ее очень беспокоила возможность столкнуться с Фалоном. Шанель тяжело вздохнула и вышла из комнаты. Она улыбнулась проходившей мимо ее двери служанке и замерла, увидев четверых мужчин, шедших за ней. Одним из них был Фалон Ван Иер. Он тоже остановился, удивленный не меньше, чем она. Его трое друзей обернулись, желая узнать, что задержало Фалона.
Шанель воспользовалась моментом и проскользнула обратно в свою комнату и прижалась к двери. Ее сердце бешено колотилось. Она не могла представить, что Фалон делает во дворце. Задержись она на несколько минут, и они бы разминулись. О Звезды, на двери нет замка! Во дворце вообще нет замков ни на одной двери, потому что никто не смеет заходить куда не положено.
Эта мысль на какой-то момент принесла ей облегчение, но тут дверь стала открываться, толкнув ее в спину. Задыхаясь, Шанель навалилась на дверь всем своим весом, но это усилие оказалось совершенно бесполезным. Дверь с легкостью открылась, заставив Шанель отскочить в сторону, чтобы не быть сбитой.
Шанель повернулась лицом к незваному гостю, нисколько не сомневаясь в том, что это Фалон. Она не произнесла ни слова, вновь сраженная его красотой.
Фалон стоял в дверях, усмехаясь и всем своим видом выражая удовлетворение. Кроме кожаных браков, на нем была рубашка, если только это можно было назвать рубашкой. Сделанная тоже из мягкого заалс-кина, она была белого цвета, без рукавов и прилегала к его груди (точнее, к части его груди), подобно второй коже. Она кончалась у талии, но, вместо того чтобы заворачиваться, как принято у воинов, была пристегнута золотой цепочкой около пупка. Такая «рубашка», по форме напоминавшая заостренную букву V, фактически ничего не закрывала и не скрывала силу мощных рук. Белый цвет хорошо оттенял бронзу тела, еще больше отличая Фалона от воинов Кап-ис-Тра с их золотистой кожей.
На его левом бедре висел длинный меч, к правому сапогу был прикреплен золотой кинжал, новая перевязь украшена золотисто-белым орнаментом. Но более всего впечатлял его громадный рост. Фалон заполнял собой весь дверной проем. К Шанель вернулся тот страх, который она испытала в палатке, но наряду с ним она чувствовала то изумительное головокружение, какое ощутила при первой встрече.
— Не думал найти тебя здесь, женщина.
— Я… я тем более. — Начав разговор, было уже легче его продолжать. — Это моя комната, и я тебя не приглашала, Фалон, так что ты можешь только…
— Я сам себя пригласил.
Переходя от слов к делу, он прошел вперед и закрыл за собой дверь. Шанель попыталась отступить, но под взглядом этих голубых глаз не смогла сделать ни шагу.
