Порочная луна (ЛП) - Праймер Си Джей (читаем полную версию книг бесплатно .TXT, .FB2) 📗

— Кто это сделал?

Судя по моему низкому, угрожающему тону, она, должно быть, понимает, что я не валяю дурака. Ее губы приоткрываются от удивления, вырывается небольшое облачко воздуха. Затем она быстро меняет выражение лица, с хмурым видом расчесывая пальцами свои спутанные светлые пряди.

— Один из твоих гребаных приятелей спустился сюда и угрожал мне.

Раскаленная добела ярость бурлит в моих венах от ее откровения. Одно дело, когда я прикасаюсь к ней, но мысль о том, что это делает кто-то другой, ослепляет меня от ярости. Она моя, чтобы мучить. Моя, чтобы подчиняться моей воле. МОЯ.

— Как он выглядел? — спрашиваю я, крепче сжимая ключи в кулаке, пока не чувствую, как металл впивается в кожу.

Ее светлые волосы развеваются вокруг лица, когда она качает головой.

— Я не знаю, — бормочет она. — Моего роста, коренастый. У него шрам на губе.

Кайл гребаный Гриффин.

Я резко разворачиваюсь, бросаюсь к лестнице и поднимаюсь, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Я так взвинчен, что в первый раз ввел неправильный код на панели блокировки вверху, и в ответ на мою ошибку у меня замигала красная лампочка. Сделав глубокий вдох, я снова набираю цифровую последовательность, и замок со звуковым сигналом отключается, позволяя мне распахнуть дверь и выйти в коридор, одержимый идеей найти человека, который посмел прикоснуться к тому, что принадлежит мне.

Первое место, которое я проверяю, — это гостиная, и, конечно же, этот кусок дерьма Грифф развалился на одном из кожаных диванов, болтая с Адамсом. Как только я смотрю на этого парня, зверь в моем сознании начинает сильнее дребезжать в своей клетке, вся моя тщательно сдерживаемая ярость грозит выплеснуться наружу. Я врываюсь в комнату, как грозовая туча, мою кожу покалывает, зрение сужается.

— Ты кусок дерьма, — рычу я, подбегая к Гриффу, хватая его за дерьмовую черную футболку спереди и стаскивая с дивана.

Тем же движением я выворачиваюсь в талии и швыряю его спиной на кофейный столик, стеклянная столешница разлетается вдребезги от силы его приземления.

— Какого хрена?! — Грифф пытается протестовать, когда его тело неуклюже переваливается через металлическую раму, но время для разговоров давно прошло.

Я пытался предупредить его о том, чтобы он не переступал черту сегодня утром, но этот засранец явно не принял это во внимание. Вместо этого он решил отомстить, и вот последствия.

— Я давал тебе разрешение вступать в бой с заключенной? — кричу я, обрушивая на него сверху град ударов. Он пытается ответить, но мой кулак касается его рта прежде, чем он успевает вымолвить хоть слово. — Ты думаешь, что можешь просто делать все, что, черт возьми, захочешь? Не подчиняться прямым приказам?

Все мои вопросы риторические. Он не может ответить, пока я бью его по лицу снова и снова, моя слепая ярость вытекает из моих кулаков. Кровь брызжет из его носа, когда кулак соприкасается с тошнотворным треском, его вопли боли едва различимы сквозь громкий гул моего пульса, стучащего в ушах. Однако этого недостаточно. Я хочу, чтобы ему было больно, потому что он причинил боль ей.

— Эй, что здесь происходит?! — командный голос отца прорывается сквозь белый шум в моей голове, и я замираю, резко оборачиваясь на звук.

Моя хватка на рубашке Гриффа ослабевает, ткань выскальзывает из моих пальцев, когда он падает, его тело вдавливается в раму кофейного столика. Он выкатывается из-под нее со стоном боли, сворачиваясь на полу в позу эмбриона.

Черт. Комната медленно возвращается в фокус, горстка других солдат поднимается на ноги и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Мой отец бросает на меня свирепые взгляды, его плечи ссутулились, а челюсти сжаты.

— На улицу, сейчас же! — рявкает он, повелительно вздергивая подбородок и не оставляя мне выбора, кроме как последовать за ним, направляясь к дверям во внутренний дворик.

Я наношу последний сильный удар ногой по ребрам Гриффа, прежде чем перешагнуть через него, другие солдаты в комнате освобождают мне дорогу, чтобы я мог пройти мимо, направляясь к выходу. Дверь во внутренний дворик открыта, мой отец с каменным лицом ждет меня с другой стороны, и я уже знаю, что получу нагоняй.

— Что, черт возьми, это было? — спрашивает он, как только я выхожу на улицу и закрываю за собой дверь.

Я складываю руки на груди, встречая его осуждающий взгляд.

— Он избил заключенную.

— И что? — папа бросает вызов.

— Итак, он не только поставил под угрозу прогресс, которого мы с ней достигли до сих пор, но и сделал это только для того, чтобы подорвать мой авторитет, — огрызаюсь я, пытаясь объяснить, почему я только что потерял самообладание. — Я отдал ему прямой приказ держаться подальше, и он предпочел спуститься туда. Это был не его…

— Ты пил? — вмешивается папа, и я встаю дыбом еще больше.

— Нет, я, блядь, не пил!

За исключением того, что да, я пил. Не то чтобы я признался ему в этом, но я выпил пару рюмок водки, прежде чем спуститься в подвал, чтобы снять напряжение. Однако это не имеет никакого отношения к алкоголю в моей крови; это полностью связано с тем, что Кайл Гриффин — колоссальный кусок дерьма.

Папа тяжело вздыхает, проводя рукой по лицу.

— Мы здесь не так решаем наши проблемы, сынок, — бормочет он, неодобрительно качая головой.

— Нет, мы отправляли мужчин домой и за меньшее, — замечаю я.

Он снова качает головой, ворча:

— Ты же знаешь, что мы не можем этого с ним сделать.

— Почему, черт возьми, нет? — я бросаю вызов.

Он смеривает меня суровым взглядом, как будто я, блядь, должен знать, что я и делаю. Но все же это недостаточно веская причина, чтобы держать рядом такого подонка, как он.

— Нам не нужны его гребаные деньги! — кричу я, вскидывая руки. — Ты видел счета в последнее время?!

Папа прищуривает на меня свои темные глаза, разочарование в них перекликается с моим собственным.

— Да, и откуда, ты думаешь, взялся этот последний депозит?

Я хмурюсь, пиная носком ботинка тротуар. Я должен был это предвидеть. Если бы я в последнее время следил за нашими финансовыми показателями, у меня был бы журнал учета источников каждого пожертвования, и я бы увидел, что самое последнее пожертвование было связано с ним.

— Черт, — ворчу я, запуская пальцы в свою густую копну кудрей.

Ботинки моего отца шаркают по тротуару, когда он подходит ближе ко мне, хлопает рукой по моему плечу и серьезно смотрит мне в глаза.

— Я понимаю, почему ты так отреагировал, но тебе нужно взять свой гнев под контроль, Кэмерон. Я не хочу быть свидетелем еще одной подобной сцены.

— Да, я знаю, — бормочу я, отводя взгляд.

Папа снова вздыхает, сжимая мое плечо, прежде чем отпустить.

— Будь повежливее с Гриффи, малыш. Он достаточно наказан тем, что ты разбил ему лицо. Я уверен, что он больше не переступит черту.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и неохотно киваю.

— Хорошо.

Мой отец проходит мимо меня, чтобы вернуться в дом, в то время как я задерживаюсь снаружи еще на несколько минут, размеренно дыша и тщательно запихивая свой гнев обратно в клетку, которую я построил для него в своем сознании. Когда я, наконец, чувствую себя достаточно спокойным, чтобы вернуться, я направляюсь прямиком к холодильнику и беру себе пару банок пива. Зажав их на сгибе руки, я наклоняюсь, чтобы достать пакет со льдом из морозилки, затем иду в гостиную и бросаю это Гриффину. Он вернулся на свое место на диване, выглядя чертовски жалким со своим окровавленным и в синяках лицом. Оно уже распухло, как у сукина сына.

— Пусть это будет уроком для всех об уважении к власти, — бормочу я, обводя взглядом других солдат в комнате. — Правила существуют по какой-то гребаной причине. Знайте свое место.

Раздается приглушенный хор ‘да, сэр’, и я переключаю внимание на Гриффа, указывая на него пальцем.

— Ты ходишь по тонкому льду, Гриффин. Не дай мне снова поймать тебя на этом дерьме, или ты уберешься отсюда.