Ведьмочка для художника, или Возвращение в Мир Мечты (СИ) - Хайруллова Регина (книги хорошего качества TXT, FB2) 📗
— Девять поколений назад, — медленно начал Хранитель, переводя на меня взгляд и держа руку у груди. — Совет направил меня на Землю. Я должен был собрать информацию о людях. Мы хотели быть готовыми к возможному вторжению. Я согласился, ведь после возвращения меня обещали сделать хранителем.
Но работа продвигалась медленно. Я не понимал ни один земной язык, я бедствовал, я просил милостыню, чтобы поесть, потому что людям постоянно нужно есть.
Меня чурались. Информации не было. Мне не давали её, будто кто-то ограждал от неё.
Так продолжалось, пока я не встретил Мари, — сказал он дрогнувшим голосом. — Она не отшатнулась от оборванного глупца, который променял комфорт в Мире Мечты на вот это… — Тут Хранитель сделал неопределённый жест и вздохнул. — Приютила, обучила французскому. Она рассказала много важного о людях. Благодаря ей я предоставил Совету всё необходимое.
Работа закончилась. Я думал вернуться, но она сказала, что беременна. Теперь нельзя было забрать её с собой. Я не имел такого права. Понимаешь, если Мари могла сама сделать выбор, то ребёнок внутри неё ещё не мог. Я стал перед выбором.
Хранитель Города Мечты то уплывал в негу далёких воспоминаний, то выныривал оттуда с глубоким печальным вздохом, то снова подносил ладонь к сердцу и замирал так ненадолго в полном молчании, будто чутким внутренним слухом прислушивался к тому, о чём говорило его нутро, как отзывалось на каждое произнесённое слово.
Я не торопила. Пусть сперва ощутит спокойствие — тогда и история потечёт в нужном направлении, и я узнаю всё то, что хочу от него.
Пока мы так молчали, я глядела на ещё одно цветущее дерево, которое сразу и не приметила.
Мазки белой гуаши поверх редковатых пастельно-зелёных листьев. Ветви расположены как-то по-восточному, словно это не растение в Мире Мечты, а сакура в японском саду. Этакая весточка — веточка, — приветствие из другой страны и другого края. Киваю. Я поняла сообщение. Я уловила неуловимое в изящных изгибах ветвей, в недвижимости, в полном успокоении кроны, в этом состоянии духа и тела, когда всё есть благо и умиротворение — творение мира внутри себя, снаружи, взаимодействия этих и многих-многих иных миров. Пока всё есть межмирье, пограничье, на котором мы стоим и касаемся друг друга, пытаясь понять. Как лучше это сделать? Как помочь себе и любимым стать ещё счастливей и сильней?
А дереву нет до того дела. Оно движется в дуновении ветерка, и оно недвижимо в своём внутреннем успокоении. То успокоение жизненное. Живое. Когда тебе благостно и ты творишь добро.
Это и есть ответ?
Один цветок ветром принесло мне на раскрытую ладонь. Вспомнился Артур. Я ведь покинула его, даже не предупредив. Нехорошо получилось. Надо бы извиниться.
— Я остался, — продолжил Хранитель, и я переключила внимание на его рассказ. — Но она потеряла того ребёнка. Однако по-прежнему не желала покидать Землю. Мари, я думаю, не всегда верила моим историям. Я казался ей сумасбродным фантазёром, из которого, как она говорила, вышел бы писатель или философ. А всё-таки она меня любила. Через пару лет родился наш первенец. Мы стали настоящей семьёй, — сказал он, и лицо его просияло от счастья. Он словно опять очутился в том времени. Никогда бы не подумала, что этот зловредный Хранитель, который только и делал, что курил сигары и подавлял всех вокруг, что вот он глубоко в себе носит такую любовь. Но тут Хранитель вздохнул и помрачнел. — Но оказалось, что людское счастье недолговечно. Спустя годы земной жизни она ушла. Наш Флорент, наш сын, однажды тоже покинул тот мир. Тогда я решил, что пора возвращаться в Мир Мечты.
Хранитель снова перестал говорить, и я не торопила его.
— Здесь мне сказали, что она попадёт на Землю ещё много раз. Вот только память о прошлых жизнях у неё сотрётся. Пока она не поймёт то важное, для чего проживает свои земные жизни, так и будет происходить. Хранитель жизни мог помочь, но он отказался. Старик заявил, что это нарушит закон! Я отыскал Мари в Министерстве, но это была уже не она… Когда появилась ты, ко мне вернулась надежда. Я захотел выяснить, почему твои воспоминания сохраняются, а её нет. Только теперь я понял, в чём было дело. Ты просто очень сильная ведьма. Как в той легенде, но по-другому.
— В какой легенде?
— Ты разве не знаешь? — спросил он, с недоверием глядя на меня, после чего устало прислонился к сакуре. На её ветку сел, словно птица, Соломон и склонил пушистую голову. — Ну слушай, раз так.
Глава 35. Артур. Рисунок на камне
«Бесконечно ты мчишься, — думал Артур де Вильбург, вышагивая по тропинке и теребя в руках хронометр. — Бесконечно улетаешь куда-то. Опять не подумала, стоит ли так делать, опять. Что ж. Ладно. Ладно. Больше терпения, больше терпения и любви, — сказал он себе, меняя раздражение на спокойствие. — Подождём, пока вернёшься, и поговорим».
Решив так, Артур свернул с тропы и пошёл к Главному Хранителю в серебряной мантии, который и объявлял начало Совета. Сейчас тот бесцельно бродил по степи.
— А, это ты… Страж Библиотеки, верно? — сказал он, поправив клювоподобную маску, когда Артур подошёл и поздоровался.
— Да, вы правы. Я был тем самым стражем, — ответил он, и мысли о том нелёгком времени чуть было не заполнили его, но Артур силой воли переключил внимание на то — на ту, — что сейчас важнее всего: на Мирославу. — Я хотел спросить, какое решение вынес Совет насчёт этой девушки и всех нас?
Главный Хранитель вздохнул. Он, как и все здесь, казался до того уставшим, что слова о каком-то решении, которое надо принимать, о советах и прочем вызывали лишь тоску. Артур и сам чувствовал то же.
Сейчас бы сидеть где-нибудь под добрым золотистым светом звёзд, кутаясь в тёплый плед и обнимая Мирославу. И она бы то клала голову на плечо, то показывала в небо и что-нибудь мило болтала, держа в другой руке чашку какао или чая, а рядом был бы костёр. И сидеть бы вот так в бесконечном счастье…
Но пока Артур один, и Мира тоже пока одна.
— Скажу вам честно: Совет в затруднении, — начал он, и Артур прислушался. — Хранители разбрелись кто куда. Никакой дисциплины. Словом… — сказал он и вздохнул. Помолчал. — Словом, я собираюсь распустить Совет сразу же, как вернётся Хранитель Города Мечты. Я аннулирую все обвинения в адрес этой девушки и всех вас, — устало закончил он и поправил маску. Наверняка под ней скрывалось до того измученно лицо, что лучше его было не видеть.
— Благодарю вас, — сказал Артур де Вильбург и отправился бродить по владениям того, кто творил саму жизнь.
«Раз я здесь, — подумал Артур, — буду наслаждаться тем, что имею».
А вокруг простирались бесконечно однообразные, даже унылые пейзажи: всё та же степная трава цвета дождливой осени и ветер. Хотелось спокойного, да, но всё же… Чего-то ещё…
Тут Артур вдруг понял. Рисовать. Вот что ему нужно сейчас больше всего. Вот куда отдать лишнее и вот откуда взять новое. Отыскать Хранителя жизни — да вот же он! — и попросить создать холст, краски и кисти. И всего-то.
— Одиноко, однако? — спросил тот, и Артур кивнул. — Она скоро вернётся. Она пока не умеет быть более чуткой к тебе. Но научится. Ей мешает гордость, она привыкла тащить на себе ненужное, но скоро станет лучше. Потерпи, однако же.
Артур улыбнулся.
— Как хорошо вы сказали. Я хотел попросить у вас краски, кисти и холст. Я бы порисовал сейчас, раз подходящий момент.
— Краски и кисти — пожалуйста, а холст тебе не нужен. Рисуй прямо на вон том камне. — Он указал на одинокий камень посреди степи. — Так будет лучше.
— Хорошо, благодарю.
И он стал творить. Твёрдость камня придавала уверенности его движениям, и они широкими и плотными мазками красок ложились на поверхность. Кисть огибала мшистые узоры, превращая их в раскрывшиеся цветки, добавляя им тонкие листья с сеточкой изгибов поверх, вытягивая стебельки и уводя их к самому основанию камня, к самой степной земле, давая так опору и твёрдость цветам.
