Первый встречный феникс (СИ) - Завойчинская Милена (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
С трудом приподнялась на локте, приложила руку к голове… Кажется, у меня сотрясение мозга. Потому что картинка плывет, сфокусироваться не выходит. А лежу я в центре рисунка, вычерченного чем-то фосфоресцирующим и ярким прямо на мраморных, тщательно подогнанных плитах пола. А по краям еще и закорючки какие-то написаны. И линии этого рисунка неумолимо наливались светом.
Я медленно покрутила головой, сдерживая накатившую тошноту и слабость. Еще и язык прикусила, во рту был мерзкий соленый вкус крови.
— Пентаграмма? Кого они тут вызывают? — пробормотала я.
Потрогала пальцем кончик языка, посмотрела на кровь. Фу, теперь долго заживать будет. Снова оперлась обеими руками о пол. В дверях мелькнул чей-то силуэт. Охрана спохватилась, что я из поля зрения пропала? А линии рисунка вдруг вспыхнули, словно стеной огородив меня от окружающего пространства.
Причем все происходило так быстро, что и полминуты не прошло.
Быстро подтянув колени, я оперлась о них руками, соображая, что делать. Рисунок горел, но жара не было. Словно такая стена из лазера, бьющего из пола. Но я кино смотрела. Совать туда руки и ноги не собиралась, еще отрежет. А значит, нужно посидеть и подождать, пока за мной не вернется лакей или не вытащит телохранитель. Там вон, дальше по коридору, вообще кого-то убивали, кажется.
Я моргнула и… уплыла в обморок, снова приложившись головой о пол.
— Девушка, — звал меня кто-то. — Девушка, очнитесь. Слушай, может, ей скорую вызвать? Она не реагирует, и губы синюшные…
Чья-то ладонь похлопала меня по щеке.
— Девушка, ну же… Вы меня слышите? Откройте глаза.
Голоса приближались и удалялись. Потом мне оттянули веко, посветили чем-то ярким.
— Слушай, у нее сотрясение мозга. Точно надо скорую.
Я очнулась еще до приезда врачей. Оказалось, что лежу на асфальте посреди тротуара. Попыталась сесть, мне даже помогли прохожие. Рядом со мной на корточках находилась девушка. Джинсы, футболка, рюкзак.
— Где я? — слабо спросила я.
— Улица Кари́мская. Как вы себя чувствуете? — спросила она. — Мы вам скорую вызвали. У вас сотрясение.
— А, да… Наверное… — Я вспомнила, как долбанулась затылком об пол. — А как я тут очутилась?
— Не знаю. Вы с костюмированной вечеринки возвращались? Или на съемки едете?
— Что? — не поняла я. Голова не соображала, мутило, болел язык.
— Ну, вы так одеты… Под старину. И бижутерия такая… большая.
— А… — дошло до меня. Ну да, обычному человеку в голову не придет, что все те баснословно дорогие, почти королевские драгоценности на мне — настоящие. Никто же не наденет такое на улицу. — Да, маскарадные съемки. Только я не помню, почему я тут. Каримская улица?
Пришлось уточнить, мой ли это город. А то мало ли. Оказалось, мой, но на другом конце от моей квартиры.
А там и скорая приехала.
Пришлось поехать в больницу. Уже оттуда позвонить по городскому Наташе, так как я вернулась на Землю без мобильника, документов и ключей от квартиры.
В больнице меня осмотрели, обследовали и подтвердили сотрясение мозга. Больше никаких травм, если не считать прикушенного языка. Платить не пришлось, так как пароли от всех государственных сайтов помнила, смогла войти с чужого телефона в свой аккаунт и продиктовать и номер паспорта, и медицинского полиса. Не забыть бы на всякий случай пароли поменять, как до дома доберусь.
Вот уж не думала, что это пригодится таким образом. В больнице даже распечатали скан разворотов паспорта с данными и пропиской. Все же есть польза от такой перестраховки.
— Ну ты, мать, даешь! — заявила Наташа, которой пришлось отпроситься с работы, чтобы приехать за мной в больницу. — Пока поедем ко мне, отлежишься, потом отвезу домой.
У подруги хранилась запасная связка ключей от моей квартиры, а у меня — ключи от ее. У Вари и Иры не было в этом необходимости. Варвара с мамой жила, а к Иришке родители постоянно наезжали, чтобы внучку забрать или привезти. Мы же с Наталкой друг друга подстраховывали на случай полить цветы или проверить электричество и воду.
Вот и пригодилось.
— Есть хочешь? — спросила подруга. — И вообще! Ты где пропадала три недели? Умотала молчком куда-то, не предупредила, ничего не сказала… Я приезжала к тебе проверить, не лежит ли там труп. Трупа не нашла, но твои цветы пришлось поливать.
— Ой… — сказала я. Зажмурилась и нахохлилась.
— Вот тебе и «ой». Кто он?
— Кто? — приоткрыла я один глаз.
— Хахаль твой. С кем ты так внезапно рванула куда-то? Мужик не бедный, как я погляжу. Ишь ты, драгоценностей надарил.
— Может, это бижутерия?
— Ага… А ты внезапно вдруг на старости лет избавилась от аллергии на простые металлы и возлюбила бижутерию. Ну-ну, — ворчала Наташа. — А как же: «Лучшие друзья девушек — это бриллианты, сапфиры, рубины, изумруды, танзаниты»? Ни в жизнь не поверю, что ты изменила принципам.
— А вдруг? — слабо улыбнулась я.
— Тогда я скажу, что тебя подменили, — сделала она страшные глаза. И отбросив шутки, спросила: — Это он тебя так? По голове? Может, надо в полицию?
— Нет. Он замечательный, — вздохнула я. — И я, кажется, влюбилась по уши. И он феникс.
— В смысле из криминальных авторитетов, что ли? Кликуха? Да ну не-е-е, не верю, Ленок. Ты с таким бы ни-ни.
— Угу, ни-ни. Наташ, я тебе потом все расскажу. А пока… Он феникс, в том смысле, как из сказок. Раса такая. Мужик, который может превращаться в огненную птицу. И сгорать в своем пламени, возрождаясь из пепла.
— Эк тебя приложило-то… — пробормотала Наталка и покосилась с подозрением.
— Ну да, голова болит. Знаешь, это невероятно и дико. Но он реально не человек, обладает магией, живет в другом мире. Мы с ним фиктивно обручились. И я почти месяц жила у него там, в другом мире.
— Ага. А я эльфийка, одним движения уха останавливаю мимо проходящих мужиков и планирую жить пару тысяч лет, — кивнула она.
— Его зовут Филипп. Он рыжий. В постели — богичен. Я втюрилась. И после обряда помолвки у меня появилась на руке татушка. А после того как мы переспали, она разрослась на всю руку.
Наташа бросила на меня косой взгляд, поджала губы, но промолчала. Край татуировки она видела из-под манжеты.
— Очухаешься — расскажешь. Звучит как полный бред, но, зная тебя, Ленок, я постараюсь поверить, что ты не сошла с ума.
— Я никогда так не шучу, Наташ, — уныло улыбнулась я.
— Я в курсе. Чтобы ты призналась, что влюбилась? Вы хоть предохранялись?
— Конечно. Филипп сам что-то предпринял.
— А ты? А резинки?
— Наташ, это другой мир. Там магия. У меня горничная была эльфийка, прикинь? Летти. Красивая — удавиться от зависти. Я чуть комплекс неполноценности не схлопотала.
— Вот прямо эльфийка? И это ты-то комплекс? В зеркало давно смотрелась? Выглядишь умопомрачительно и помолодела лет на десять. Тебе сейчас больше двадцати не дашь. Аж завидно и противно, до чего красивая. Тоже хочу так. Тебя там кормили пыльцой фей и умывали слезами единорога? Да куда ты прешь, идиот на колесах?! — рявкнула она вслед подрезавшему нас джипу.
— Да-а… — сцедила я зевок. — У них там такие штуки уходовые интересные…
— Не спи, а то я тебя не дотащу. Почти доехали, уже к моему дому сворачиваем. Погостишь у меня несколько дней, мой любимый диван в твоем полном распоряжении. И давай рецепт, который в больнице выписали, пройдем через аптеку, купим тебе таблетки. Нет у меня сил мотаться к тебе каждое утро и вечер и проверять, не загнулась ли ты там в одиночестве. Я ж тебя знаю, родителям не захочешь признаваться, пока не очухаешься.
Голова болела, было жарко, уши устали от тяжелых сережек. А родителям — да, лучше не говорить. А то они выклюют остатки мозга и замучают сверхмощной заботой. Да и бабушку волновать не хочется, она сердечница, любую проблему воспринимает как конец света и страшно волнуется. Оклемаюсь, там и в гости их позвать можно.
