Требуется рабовладелец (СИ) - Меркулова Ирина (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Тишина.
Снова удар, сильнее, громче.
Квентин поднял глаза на Хавсана.
Удар.
Взгляд в оскалившуюся бездну грозовых глаз.
Удар - медленный, предсмертный.
Время ускорилось, понеслось вскачь. Квентина оглушили звуки - грохот открывающихся дверей, крики, звон оружия и стон-рык Хавсана, пришедшего в себя. Последним, что увидел Квентин, перед тем как провалиться в темноту, было искаженное болью лицо Хавсана, и он готов был поклясться, что магистр испугался вовсе не дворцовую стражу.
Очнулся Квентин через два дня с нулевым магическим резервом и почти полностью выжженной аурой. Посол Фалихата вызвал к нему лучших лекарей и сделал все возможное для его скорейшего выздоровления. Разве что пылинки с Квентина не сдувал. Оно и не удивительно: не прими на себя Торнштольдт первый удар разъяренного магистра, пришлось бы Фалихату заново подписывать пакт о прекращении войны, только уже на совсем других для темного королевства условиях. А когда Квентин поправился, посол предложил ему остаться в Тер-о-Дене в качестве мага-консультанта. Торнштольдт и сам не знал, почему тогда согласился. Провидение, наверное.
Хавсан исчез. Никто не знал, где он находится и чем занимается, да по большому счету это никого и не интересовало. Темное посольство магистра бы и вовек не видело, а Квентин первое время был слишком зол на бывшего учителя, чтобы разыскивать его. Позже, конечно, он успокоился и даже предпринял несколько попыток разузнать о Хавсане, но не слишком усердствовал в своих поисках. Магистр не маленький мальчик, справится.
В Тер-о-Дене Квентин занимал не слишком утомительную должность консультанта по темной магии. До серьезных дел его не допускали: проверить договоры, выступить на процессе против набедокуривших в кабаке темных, вытащить кого-то из кутузки, с умным видом поприсутствовать на переговорах. Тоска. Несколько раз он порывался вернуться в Фалихат, возродить школу, начать преподавать. Да и родовое поместье не мешало навестить, поди уже совсем в упадок пришло без хозяйского надзора. Но светлая столица держала, не хотела отпускать, словно специально подсовывая то один, то другой повод задержаться на месяц-другой. Квентин оглянуться не успел, как пролетело два года.
День с утра не задался. Первые ночные заморозки в середине осени давали о себе знать. Еще с утра Квентин оделся не по погоде и продрог до костей. Потом пришлось тащиться в квартальный муниципалитет и доказывать местному дижону, что лавка, которую собирается открыть ихкар на Лавандовой улице совершенно безопасна в магическом плане. Мерзкий светлый выскочка и так это знал, но не упустил случая вдоволь поизмываться над потомственным аристократом. А когда Квентин, злой как голодный урраг, вырвал, наконец, заветную бумажку и вышел из здания муниципалитета, то вмиг оказался в эпицентре праздничного шествия. Вайгр побери эти празднества! Светлых хлебом не корми, только дай почествовать очередного святого. И кто у нас сегодня? Двуликий?! О, нет, только не это! Путь к посольству как назло лежал через площадь Двуликого Эурина, куда и направлялась вся эта орущая, поющая и танцующая разношерстная толпа.
Квентин смачно выругался себе под нос и довольно нелюбезно принялся расталкивать локтями людей. Его толкали в ответ, в спину летели нелестные эпитеты, но Торнштольдт сосредоточенно шел к своей цели. Если повезет обогнать шествие и по-быстрому проскочить через площадь...
Не повезло. Двуликий принадлежал к касте пресветлых архисвятых, так называемых святых меченосцев, а это значит, что чествовали его с особым размахом. Площадь уже была забита до отказа. Еще час назад все заведения в городе закрылись, трудовой день закончился, и люди стекались к храму. По периметру расположились торговые шатры, в центре устроили представление скоморохи, праздный люд непрерывно курсировал туда-сюда, между ними толкались лотошники и карманные воры. Шум стоял такой, что уши закладывало. Со всех сторон доносились разные мелодии уличных музыкантов, вопила шарманка, дудели циркачи, галдели зазывалы, взрывались шутихи. На мгновение у Квентина закружилась голова. Трижды проклятые вайгры, надо поскорее уносить ноги из этого сумасшедшего дома! Но как?
Квентин огляделся. Обходить площадь дворами бессмысленно - все прилегающие улочки так же забиты народом, придется продираться напрямую. С упорством тарана Торнштольдт прокладывал себе путь, машинально выставив щиты и сканируя ауры. В такой толпе не мудрено дождаться и ножа в спину, с этих светлых станется. И вдруг: вспышка. Что-то на уровне подсознания забило тревогу, резануло по нервам. Квентин замер, не понимая, что случилось. Опасности нет, это он ясно чувствовал. Тогда что? Не задумываясь, усилил щиты, выставил дополнительный блок.
Квентин остановился, прикрыл глаза и начал не спеша сканировать площадь. Шум отвлекал, мешал сосредоточится, постоянные толчки сбивали с ритма. Вайгррррр! Квентин начинал потихоньку закипать. Наверное, еще чуть-чуть и он сорвется, разнесет к болотным тунвам всю площадь.
К счастью, он нашел, что искал. Аура - явно искаженная, но как-то неумело, коряво, очень непонятная, но до боли знакомая. Хавсан в Тер-о-Дене? Это не было бы странным, если бы не нелепая попытка неуклюже, на уровне мага-первогодки замаскировать свою ауру. Квентин локализовал место и двинулся туда. Удивление его росло по мере приближения к храму. Что Хавсан задумал? Аура его не смещалась, стояла на одном месте. Значит, магистр не просто так мимо проходил, что-то ему здесь понадобилось. Уже не стесняясь, Торнштольдт расталкивал людей, боясь упустить Хавсана. И едва не упал, вылетев из толпы к деревянному помосту у ступеней храма.
Юные сиротки, воспитанницы монастыря Пресветлой мученицы Велтарии, разыгрывали канонический сюжет спасения Двуликим заблудшего в пустыне каравана. Квентин отчаянно завертел головой, выискивая Хавсана. Никого похожего. Опять проверил ауру. Да вот же она! На помосте, третья справа во втором ряду. На помосте?!!!!
Третьей справа во втором ряду танцевала девочка лет пяти с аурой, поразительно похожей на ауру Хавсана, и внешностью Лионны. Ее нельзя было назвать красивой. Обычный хорошенький ребенок, они все такие в этом возрасте. Бледная, худющая, как и все остальные сиротки. Зато если знать, что искать и с кем сравнивать, то сходство сразу бросалось в глаза. Разрез больших серых глаз, слегка испуганных и одновременно отрешенных, каштановые локоны, непослушно выбивающиеся из скучной прически, приличествующей благонравным монашкам, изящные, словно фарфоровые, запястья хрупких рук, следующих за примитивной мелодией - все в девчонке выдавало присутствие благородной крови Д'Комель.
Квентин проверял: герцог не солгал, когда говорил о смерти дочери. Не известно, каким образом ему удалось вновь снискать расположение короля, но вскоре после достопамятной встречи Д'Комель вернулся в столицу Ниар-Тоэма и энергично принялся восстанавливать утраченное политическое влияние. Вместе с ним возвратилось и несколько доверенных слуг. Разговорить их было не просто, но все же Квентин с великим трудом вытащил несколько неосторожных фраз о покойной дочери господина. Официально она погибла в результате восстания нечисти в начале гражданской войны. Но прислуга тайком поговаривала о мертворожденном ребенке. Мальчике, похороненном на городском кладбище в общей безымянной могиле для нищего сброда. Значит, и ребенок и мать мертвы.
Тогда что здесь делает это создание в отвратительном сером платье и дешевых деревянных башмаках? Нет ни малейших сомнений в происхождении девчонки. В доброту герцога поверит только полный глупец. Следовательно, Д'Комеля обвели вокруг пальца. Подсунули другого ребенка, которого он и убил себе на радость. А настоящую внучку спрятали в монастыре.
Как? Кто помог Лионне? Почему она все же умерла? Что, вайгр подери, тогда произошло? Вопросы лавиной обрушились на ошарашенного Квентина, и он очнулся лишь когда девочки, завершив танец хороводом, раскланялись и сошли с помоста в толпу собирать пожертвования для монастыря. Выяснить все можно и потом, а пока - поставить блок на ее дар, сделать ауру тусклее и навесить следящие маячки. Плюс парочка защитных заклинаний, и все это нужно проделать так, чтобы изменения не бросались в глаза. Квентин грустно усмехнулся. У него был хороший учитель, знал бы он для чего до седьмого пота муштрует своего адепта - не поверил.
