Два одиночества (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

— Меня часто преследовал вопрос почему доминанты обычно одеты, — шепнула Виола, опершись животом о грудь Феликса. Одной рукой она продолжала играть его волосами, то сжимала их, то отпускала. А пальцы другой руки гладили его подбородок, медленно подкрадывались к губам, с которых девушка не сводила горящего желанием взора.

— Да, игра в не том, чтобы трахнуть тело, а в том, чтобы поиметь мозг. Это больше психология, чем секс.

— Только им обычно всё и заканчивается.

— Секс, боль, сон, еда — есть еще много других естественных потребностей организма. Трахни меня, — попросил Феликс, крепко сжав бёдра Виолетты, и чтобы она не успела испугаться, резко опустил её себе на колени.

— Чего? — жалобно переспросила с несчастным видом землянка, и Феликс, закатив глаза, поправился, вновь жарко прошептал:

— Трахни меня, Доминика.

— А-а-а, — понятливо протянула Виола, ровным счётом не поймавшая мысль манаукца. — Я вдруг подумала, что ты по-настоящему хочешь, чтобы мы сделали это.

— А кто тебе сказал что не хочу?

— Хочешь? — шёпотом уточнила писака женских романов, явно прикинув в уме пути к отступлению.

— Разве не чувствуешь? — Феликс указал взглядом вниз, туда, где соприкасались их бёдра, и тихо рассмеялся, когда девушка покраснела от стыда.

— Не смешно, — проворчала она, а мужчина расплылся в улыбке.

— Почему же, мне смешно. Ты так посмотрела, словно у меня в штанах монстр какой затаился, и так расстроилась, когда никого не обнаружила.

Альбинос гордился собой, контроль его не подвёл, зато предал Виолетту. Она заёрзала на коленях Энтоса, собравшись слезть, но он покачал головой, сжал сильнее её за талию.

— А теперь о главном, с чувствами разобрались, переходим к практике. Виола, милая моя, то, как скакала Доминика на Максе, могло плохо кончиться для бедного малого. У него член всё же живой орган и не из железа сделан. Нельзя так скакать на нём. — Мужчина плавно стал покачивать девушку, которая боролась с ним, желая освободиться. — Вот так, взад-вперёд, чтобы не слететь от перевозбуждения. Взад-вперёд, — покачивал Виолу манаукец и любовался на то, как она всё сильнее краснела.

— Но в фильмах…

— О, да ты еще и порнушку смотришь?

— А ты как будто нет, — проворчала девушка, попытавшись отцепить от своей талии руки Феликса.

— Мне можно, я мужчина. Ты знаешь, что порно снимают именно для нас, а не для таких невинных девиц, как ты?

— Да что вы говорите! Это почему же?

Феликс грустно вздохнул, состроив из себя вселенское разочарование чьими-то умственными способностями:

— Потому что нельзя вот так вот взять женщину. — Феликс посильнее ухватился за талию девушки и рывками стал её приподнимать над собой, чтобы резко опускать, имитируя скачки. — А уж тем более неопытную. Так и внутренности порвать можно. Сначала всегда нужно нежно, чтобы мышцы лона подстроились, чтобы смазка выработалась достаточно для гладкого скольжения, и вот только потом можно драть свою партнёршу как резиновую куклу из секс-шопа.

— Отпусти меня, — строго приказала Виола, и Феликс остановился, заметив злые слёзы на её глазах.

Манаукец понял, что увлёкся, но не сожалел ни капли. Он покачал головой землянке и, мягко улыбнувшись, предложил:

— Попробуй сама двигаться правильно, когда получится — отпущу.

— Феликс, я не хочу, — голос у девушки срывался, но альбинос лишь обнял её крепче, погладил спину, ласково убрал малиновую прядь за ушко и вновь покачал головой.

— Ты должна понять процесс. Ты же никогда не занималась ни с кем сексом. То, что ты видела в кино, это всё не то. Там нет чувств, это порнушка, Виола. Понимаешь? А Доминика любит Макса, и он её обожает. Между ними искры летят, между ними химия. Они наслаждаются обществом друг друга, упиваются телами. У них связь на подсознательном уровне, и всё, к чему они стремятся, к взаимному удовольствию. Как у нас.

— У нас? — удивилась Виола, а Феликс видел то, что она пыталась скрыть. Она хотела его трахнуть, точнее хотела, чтобы он это сделал. Но, увы, манаукец искал совсем другое в женщинах, не просто страсть, не просто телесные удовольствия.

— Я хочу, чтобы ты написала эту сцену так, что я кончил бы только от прочтения, представляя это. И я знаю, что ты способна трахнуть меня словами. Ты в этом мастер.

Виола странно дрожала, нервно кусала губу. Девушка смотрела на Феликса неотрывно, и он чувствовал, что она боролась с собой. Он сумел разбить её контроль вдребезги, поднял свою самооценку и был доволен собой.

— Поцелуй меня в губы, — шепнула Виола, — тогда я напишу так, как ты хочешь.

Феликс перестал улыбаться и настороженно замер. В девушке что-то изменилось. Он не думал, что она так легко воспримет его слова. Смущение — вот чего добивался манаукец, но, видимо, что-то в ней сломалось. Его удивила кривая ухмылка на губах Виолы, которая склонила голову набок, затем схватила мужчину за волосы, навалилась на него, нависла над его лицом и жарко прошептала:

— Ты такой ненасытный, ты знал об этом? Хочешь кончить? Тогда поцелуй.

Феликс прижал пальцы к её губам и подмигнул. Ему нравилась эта идея. И понравилось ломать комплексы землянки. Она словно скинула с себя цепи, улыбка обрела порочную привлекательность, в глазах дерзость. Сейчас он смотрел на новую Виолу и хотел познакомиться с ней такой.

— Сначала я кончаю, потом целую тебя в губы так страстно и жарко, что ты почувствуешь свои влажные трусики, договорились?

Виола легко ухватила зубами палец альбиноса, тихо зарычав, затем рассмеялась, разжав зубы.

— Договорились. Я очень хочу узнать, как ты целуешься в губы, и умру ли я от сердечного приступа, когда это случится.

Девушка слезла с колен Феликса, крутанулась на месте, вознамерившись скрыться в ванной, но обернулась. Её глаза лихорадочно блестели, а щёки вновь пылали, как лепестки дарян. И помнить бы манаукцу, что цветок этот ядовит, да только Виола отнимала возможность здраво мыслить своим забавным поведением.

— И если вдруг ты не кончишь, когда прочтёшь, значит, я передумала с тобой целоваться. Сердце у меня слабое, а ты слишком невероятное искушение для меня.

Дверь за девушкой закрылась, а альбинос дал волю смеху, который просто разрывал грудную клетку. Ох, Виолетта — маленькая соблазнительница. Да он и сам боялся целовать её по — настоящему. Слишком много вариантов продолжения этого поцелуя роились в голове, и все они заканчивались сексом.

— Писака женских романов, — тихо шепнул манаукец, когда отсмеялся и смог перевести дух. Невозможная женщина. Невероятная и такая трогательная.

Ресторан “Фантазия”, земной уровень

— Ты грустна, — тихо шепнул ши Семионт своей невесте.

Она уже несколько минут смотрела на лист салата в своей тарелке и молчала, словно её не радовала живая музыка, приятная атмосфера ресторана и событие, которое привело их сюда.

Амрит не скрывал своей радости. Он желал всем и вся кричать о том, что неприступная ледяная леди приняла его предложение выйти за него замуж, и именно его обручальное кольцо искрилось бриллиантом в золотой оправе на безымянном пальчике возлюбленной.

— Я переживаю. Если мы переедем на Новоман, то что будет с моим агентством? У меня еще столько невест не пристроенных. А сегодня ещё две подали анкеты. Я же не могу их бросить.

— Я думаю, нужно просто перенести брачное агентство на планету. Ты будешь продолжать заниматься любимым делом.

Светлана Игоревна была признательна Амриту за его поддержку, за то, что не настаивал сменить привычный образ жизни в его угоду. Нет, просто они вынуждены переселиться на планету Новоман, где возможно зарегистрировать их брак. Увы, но правительство Земной Федерации до сих пор не признавало смешанные браки с манаукцами. Оно считало их предателями. Их не волновало то, что другие члены ССР признали манаукцев отдельной расой от землян. Поэтому и приходилось всех влюблённых отправлять на Новоман, единственную планету Манаукской Федерации, не опасную для жизни землян. Она находилась в планетной системе Тарион у самой границы с Унжирской Федерацией. Это была проблема, так как добраться до этой планеты могли не все желающие обрести мужей землянки. Слишком дорого.