Поцелуй или жизнь (СИ) - Литвинова Ирина А. (бесплатные версии книг .TXT) 📗
На рассвете в камеру ворвался Бастард Тьмы, не нашедший друга в его покоях, и узрел Гвейна, баюкающего паренька-горца. Он был еще жив, но Гарет чувствовал, что счет до его отхода в Царство Мертвых уже идет на минуты. Всего миг глядел Его Высочество на несчастного горца, и сердце его дрогнуло. Этот мальчик мог бы прожить долгую жизнь, построить головокружительную карьеру или открыть свое дело, разбогатеть, жениться, стать отцом и дедом, и всего этого он, великий король, лишил его походя, как и сотни таких же горцев, и даже не обернулся бы на его бездыханное тело, если бы не видел, как смерть забирает его. Гарет вдруг понял, что, хотя он не раз сражал врагов в бою, вихрем проносясь мимо, никогда не видел, как у них навечно закрываются глаза, не слышал их последнего вздоха. Да и забитых или затравленных слуг уносили быстрее, чем его чуткое демническое ухо улавливало последнее трепыхание их жалких сердец. Он просто нес смерть и не оглядывался на тех, кто уже никогда не встанет. А сейчас Боги решили показать ему, как тлеет жизнь, угасая, явить ему Дар Смерти во всей его жуткой тошнотворной красе. А еще впервые почувствовать вину и скорбь.
Гарет не заметил, как рузнул на холодный каменный пол перед горцем и вгляделся в его лицо. Парнишка еле-еле разомкнул веки и, увидев, кто перед ним, выдохнул:
— Дайте слово, что не тронете её… клянитесь…
Принц хотел спросить: "Кого?", но вместо этого ответил:
— Клянусь своей честью, что не трону… последнюю, о ком ты думаешь, и кого я еще не умертвил.
Пересохшие губы юноши чуть двинулись в улыбке, и Гарет, отрываясь от его стекленеющих глаз, потянулся за кружку с водой, примостившуюся неподалеку на табурете. Но, когда он прислонил её ржавеющий край к бледным губам, паренек не сделал глоток, только его выдох поднял легкую рябь в кружке. Последний выдох.
Сказание о Тринадцатом Принце Веридорском (3)
Цокот копыт эхом раздавался по окрестностям Саратских земель, возвещая всех о приближнии Его Высочества Тринадцатого Принца Веридорского Гарета Бесноватого. Сам принц соседнего враждебного королевства летел во главе вооруженного отряда, костеря про себя все введенные Богами порядки, чтоб к ним в гости на вершины Великих гор демоны с огневодкой пожаловали! Постановили они, видите ли, что каждый король Веридора должен попробовать наладить отношения с Саратскими землями, причем каждая из стран должна нанести визит сопернице, одарив гостеприимную хозяйку щедрыми дарами. И почему, спрашивается, Дьявол всего один на всех Богов?! Понятно дело, он их всех побрать не в состоянии, вот и вещают они со своей недосягаемой человеку высоты. Куда уж нам, людям, божественные вершины покорять, нам бы бюджет страны не угробить этими "щедрыми подарками". Лучше б потратились на усиление охраны границ! Одна надежда на то, что с Саратского Вождя удастся содрать подарков побольше и подороже. Север же кишит пушниной и драгоценными камнями… Ага, щас! Да от Хомута, отсиживающего в вечно занесенной метелью цитадели, снега не выпросишь!
В общем, Его Высочество рассуждал о том, что ему, дабы не разорить казну своей любимой сестренки, которая вот уже несколько дней как надела корону правительницы Веридора, но сама ловко перекинула на него участие в этом фарсе под названием посольство (одно утешало — Гвейн составил ему компанию, так что ему веселее, а сестренке тосковать в одиночестве!), надо срочно сокращать штат любовниц и егерей, подъезжал к летней королевской резиденции Хомута, где ему предстояло гостить минимум месяц, имитируя бурную переговорническую деятельность, к которой он не то что таланта не имел, рядом не лежал!
Так и пролетела дорога, и опомнился Его Высочество уже в конюшне, подведя следующий итог: любовницы в количестве двух штук и егеря в составе пяти человек на развлечение принца стране по карману. Правда, за соотнесением доходов и расходов Гарет задержался и спешился, когда его вороного уже взяли под уздцы… Служанка взяла! Удивленный принц даже зажмурился, не веря в увиденное, но, когда он вновь распахнул глаза, рядом с ним до сих пор стояла именно девушка, о чем красноречиво заявляло платье, изящные линии рук, гладкое лицо, длинная смоляная грива и женственные формы, заметные даже под мешковатым рубищем служанки.
— Чавой енто вы на мя вылупились? — прозвучал низкий грудной голос с диким акцентом.
— Прошу прощения… — выдавил из себя Бастард Тьмы, и чуть не поперхнулся словами, вспомнив, что произносит эти слова впервые в жизни, да и извиняется перед простой девкой. — Просто у нас в королевстве на конюшне служат исключительно мужчины.
— Ммм… — промычала в ответ девушка и повела королевского скакуна в стойло.
Вообще его конь был самым строптивым жеребцом во всем Веридоре, и Гарет, более чем уверенный, что женщине с такой своенравной лошадью не сладить, хотел было совершить еще одно дело впервые в жизни и предложить ей помощь, но во время одернул себя. Что это за муть ему в голову лезет?
Взгляд невольно опять остановился на… конюхарке? конюхине? конюхальше? конюхнице? конюхалке?… А, в Хаос! На той девке. У неё было странное лицо, не сказать, что некрасивое, но не похожее ни на одно, что Бастарду Тьмы уже приходилось встречать у прекрасной половины человечества. У неё были непривычные взгляду резкие черты, складывающиеся в хищное, какое-то звериное выражение. Похожие рожи он видел разве что у полусъеденных мертвецов-горцев. Нос с горбинкой придавал девушке сходство с птицей, выдающиеся скулы и большие карие глаза отдалённо напоминали чье-то уже давно забытое лицо. Может, он её уже видел? Нет, такой экземпляр он бы точно запомнил, но смутное, непонятно откуда взявшееся беспокойство не давало просто так отвести от неё глаз.
— Чой то с вами, ваш сочство? — даже голос у неё был не высокий девичий, а какой-то грубовато-мужской. — Подите ужо отседова, не то усе лорды ваши коников своих побросають и сюдой набьються поглядать, чаво вы туточки простаиваете.
Гарет с трудом понял, что она сказала. Боги, да в Веридоре последний нищий лучше изъясняется, чем местная дворцовая челядь! Что тут говорить, их королевство и эту дыру не сравнить. Тут и девки за мужиков работают. Вот у них служанки в основном только перестилают и согревают постель, а тут навоз убирают! Хотя такую вряд ли бы взял прислуживать какой-нибудь лорд, если фигурка еще ничего, то лицо подкачало, уж больно страшновато. Правда, принцу тут же подумалось, что, в общем-то, лицо — не ходовая часть и не так уж обязательно на него смотреть…
— Гарет! — третий раз позвал его невесть когда подошедший Гвейн.
Принц, вздрогнув, наконец повернулся и вопросительно посмотрел на друга.
— Ты что, изображаешь памятник самому себе? — иронично приподнял бровь выходец южных графств.
— А?
— Пошли, говорю. Я мальца нашел, которому поручили нас всех до комнат проводить, а то в этом бессистемном нагромождении коридоров без карты себя потерять недолго.
На выходе из конюшни их действительно поджидал паж лет двенадцати с абсолютно белыми кудрями, завитыми мелким бесом, молочной кожей и невероятно светлой, издали даже сливающейся белками радужкой глаз.
— Северянин, коренной, — кратко пояснил Гвейн.
— Драсте, ваш сочство, — мальчишка отвесил неуклюжий поклон, подметя длинным пером своего берета дорожку под ногами Тринадцатого Принца Веридорского, а тот едва не поморщился.
— Тудой нам, — кивнул паж в сторону резиденции. — По парадной лестнице пойдем, шоб усе видали, шо к нам ваш сочство пожаловали! Я, коды разнюхал, кого к нам приедуть, ажно с табурета об пол шиндарахнулся, а Нуна, кухарка наша, як начнет ме у самое ухо орать, шо уволень я да растяпа, шо я чуток не оглох. Чаво, спросишь, ореть? Кажите на милость, якая польза из того, шо я оглохну? Будто лучшее слыхать яё буду. Таки не буду, енто я точнехонько знаю…
Какой кошмар! Это даже не выговор, это новый вид казни для просвященных людей — слушать это все! Хотя, раз уж мальчишка такой болтливый, можно его и разговорить.
