Полнолуние для магистра (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
На что уж Лика была сдержана, но тут чуть не выругалась. Нелепо взмахнув руками, всё-таки потеряла равновесие и плюхнулась на пятую точку. Поспешно вскочила. Кто её знает, здешнюю флору, вдруг сейчас и руки опутает, и тело, да и… припиявится, сожрёт! Неподалёку кто-то явственно хихикнул. Первый намёк на человеческий голос со времени её пребывания в Межмирье.
— Хватит прикалываться! — сказала она сердито. — Что, уж и попить нельзя? Глотка воды жалко, да?
По кустам, по высокой траве, по шелестящим древесным кронам так и зазвенел колокольчиками смех, будто сотни феечек вздумали над ней потешаться.
— Воды, говорит, жалко… жалко, да? — захлёбываясь смехом, затараторили, перебивая друг друга, насмешливые голосочки. — Устала, бедненькая, запыхалась, совсем сил нет… Устала… Воды? Воды просишь? Кому? Кому? Себе?
— Ну д… — начала было Лика. И вдруг схватилась за щёку. Хлёсткий удар пёрышка, с виду махонького и невесомого, оказался не хуже затрещины. Второй она получила по губам. — Да в чём дело-то? Отстань! Ты что, с ума сошло!
— Хи-хи-хи-хи-хи, разговаривает! она с пером разговаривает, совсем простая! — вновь развеселились голоса. — Простая, чудная! Эй, чур, не подсказывать и подсказки не слушать! А ты, девица, не стой столбом, хочешь пить — пей на здоровьице! Хорошая водица, вкусная, как раз для тебя! Пей! Пей! Можно!
Лика неуверенно подалась к колодцу. С опаской глянула под ноги.
— Пей, пей! — подзуживали «феечки».
Трава, вроде, не хулиганила и больше не оживала. Лика осторожно шагнула раз, другой…
А ведь и впрямь, с виду будто бабушкин колодец. Только в том вода никогда не стояла так высоко, а таилась в глубине; здесь же едва не выплёскивалась через край, призывно мерцая в лунном свете, поигрывая отражённым месяцем, словно ковшиком. Лика облизала пересохшие губы. Глоточек бы…
Но что-то здесь не так.
Вредные голоса подозрительно притихли, затаились. Будто науськали, подбили на что-то запретное — и теперь караулят, когда она наворотит дел, чтобы потом над ней позлорадствовать. Взбунтовавшееся перо зависло где-то сбоку, над левым ухом, и уже никуда не ведёт, а лишь подрагивает в воздухе, словно нервничает.
И тут на Лику сошло озарение.
Так это и есть Источник? Она всё-таки его нашла? Но почему пёрышко не подпускало, трава за ноги цеплялась, будто они сговорились? А теперь вдруг замерли, словно… ждут, что она сама решит. И голоса маленьких вредин из кустов вновь заталдычили своё: «Пей! Пей!»
Кажется, у неё закружилась голова. Лика осела в траву в шаге от колодца и заткнула уши. Прочь! Как вас там… искусители, заткнитесь! Дайте подумать!
До цели-то она дошла, но радости отчего-то не испытывала. Мешало предчувствие страшной ошибки, которая вот-вот может свершиться. Будто один неправильный шаг или неверное слово — и даже пресловутый Хронодар не поможет. Лика вдруг всем нутром прочувствовала: да, здесь он не сработает. С Источником наедине человек остаётся как бы голым: без оружия, без магии. Потому что пришёл, как проситель.
Чего от неё ждут прямо сейчас?
В ближайших кустах кто-то сдавленно всхлипнул. Жалел её, что ли?
Лихорадочно она припоминала наставления мудрого филина. Что он там говорил о живой воде? Дескать, вода непростая, наделена интеллектом, да ещё своеобразным. И открывается Источник лишь тому, кто просит…
…не для себя.
С прояснившимся лицом она поднялась на ноги.
— Я поняла. Спасибо, Яша.
Уважительно поклонилась колодцу, поляне — наугад, но прекрасно чувствовала, что невидимые насмешники никуда не делись, следят. Вновь повернулась к Источнику.
— Мне очень нужна Живая вода для брата. Помогите мне… пожалуйста.
— Ты ближе, ближе подойди, — сказал кто-то за спиной насмешливо. Не из тех, кто по кустам прятался: голос другой, как у мальчишки-подростка. Но обернуться, глянуть, кто там есть, Лика не посмела. Вместо этого сделала последний шаг и положила руки на прохладное каменное кольцо, замыкающее Источник. Пожар, вызываемый нестерпимой жаждой, полыхал уже не только в горле — в груди, словно горели лёгкие.
— Что смотришь? — продолжил голос. — Просила — так бери! Есть во что наливать-то?
Спохватившись, она вытащила из-за пояса дедову фляжку.
Черпать прямо из колодца казалось кощунством. Потянувшись, она сняла с крюка на вороте бадью — неужели в детстве та казалась ей неподъёмной? — зачерпнула, отчего месяц на поверхности воды задрожал, рассыпался рябью, но тотчас слился в прежний серп, словно собравшись из капель ртути. Лика наполняла солдатскую флягу, невольно закусив губу от облегчения: настолько восхитительным казалось прикосновение влаги к пересохшей коже… Борясь с искушением отхлебнуть, накрепко прикрутила крышку. Выдохнула:
— Спасибо!
И только тогда оглянулась.
Сзади никого не было.
— Молодец… молодец… молодец… — зашелестело в кустах. — Ай, хорошая девочка! Ай, удержалась, не напилась!
— Цыц, — беззлобно сказал тот же мальчишеский голос, опять прозвучавший за спиной, будто его обладатель перемещался молниеносно. Лика крутанулась на пятках и, наконец, увидела его. На краю колодца сидел белоголовый парнишка в простой холщовой рубахе и штанах, покачивал босой ногой и глядел насмешливо. — Пить-то хочется, да? Поторгуемся? Что отдашь за три глотка?
— Ничего. Потерплю, — сухо ответила Лика, хоть в глазах и потемнело от жажды. — Мне главное брата вылечить, а напиться и дома можно. Спасибо.
Парнишка захохотал и, неожиданно соскочив с края колодца, плеснул на неё водой. И брызнул-то несильно, как, бывает, ребятишки в реке пускают фонтаны друг в друга; но Лику окатило с головы до ног. Задохнувшись от неожиданности, она инстинктивно сглотнула живительные капли, попавшие на губы и ужаснулась: «Нельзя! Воду надо просить не для себя! Теперь всё насмарку!..»
Жажда утихла. Закружилось, завертелось всё вокруг: колодец, деревья, луна, туннель в скале… «Просить — да, можно лишь для другого, не для себя, — насмешливо пробасил чей-то голос, уже не мальчишеский. — А вот от даров моих не отказываются. Получи! Ещё свидимся, Светлая…»
И утянуло, утащило её в призрачный туннель: не в тот, которым к Источнику пробиралась, а в трубу, очень уж похожую на ту, через которую отлетающие души уносятся, по рассказам тех, кто с того света умудрялся вернуться. Трах! Бах! Потирая ушибленное бедро, Лика вскочила…
Рядом, с больничной койки, уставился на неё во все глаза Валерка. Бледный до синюшности, да ещё подсветка фонарей из окон здорового цвета лица не прибавляла.
— Ликуша, это ты? Я всё-таки заснул? — шёпотом спросил он и торопливо прикрылся каким-то лоскутом. Стараясь не смотреть на его наготу — реанимация всё же, тут так положено! — Лика протянула ему фляжку, да чуть не уронила от неожиданности. Фляга-то была нормальная, плотная и тяжелая, ещё мокрая от купания в бадье; а вот с Ликиной рукой всё было не так: прозрачная, окутанная лунной дымкой…
— Да нет, это я заснула, — так же шёпотом пояснила она. — И нашла во сне Живую воду… Я потом тебе всё объясню, когда днём приду, ты сейчас не поверишь; просто выпей всё, так нужно. Ну, пожалуйста!
— Хорошо-хорошо, только ты не плачь. Я выпью, сестрёнка… С тобой всё в порядке? — Он вдруг вскинулся, попытался встать: — Ты жива? Почему ты такая?
— Я же сказала: я сплю. Это мой сон, — сквозь слёзы пояснила она. — Выпей, пожалуйста, иначе я точно умру от горя, или кто-нибудь тебе помешает и отберёт, а я столько ради этой воды натерпелась! Ну же!
— Во что ты вляпалась, дружок? — растерянно спросил брат. Но… флягу взял. Не сводя глаз с сестры, сделал осторожный глоток.
И выдохнул. Изо рта вылетело темное туманное облачко, закрутилось крошеным ядерным грибом и… исчезло. Только, кажется, Лерка его не видел: припал к фляге жадно, страстно…
И вдруг остановился.
Протянул флягу.
— Тебе.
Потому что с детских лет вся добыча — пополам. Не возьмёшь — обидишь.
Не споря, она сделала три глотка. Вспомнила лукавого отрока: «Поторгуемся?» И поспешно подумала: «Бери всё, что хочешь… Дар мой бери, только силу у воды не отнимай, прошу!» И услышала смешок: «Принято…»
