За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
Великая Царица отстранилась и удивленно вскинула брови, глядя на Раду. На лице ее отражалось такое неподдельное удивление, что Рада вмиг пожалела о том, что завела этот разговор. Бросив страдальческий взгляд на искорку, она опустила голову, просто не зная, куда себя деть.
— Я, наверное, пойду, перекушу чего-нибудь, — негромко проговорила искорка, и голос ее звучал ободряюще. Рада с надеждой вскинула голову и поймала ее твердый взгляд, полный любви и поддержки. — Со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было. Разреши удалиться, первая первых.
— Иди, конечно, Светозарная, и не волнуйся за свою женщину. Совсем скоро я тебе ее верну, — отозвалась Тиена, справившись с первым удивлением, но все еще бросая косые взгляды на Раду.
Они помолчали, пока искорка отходила в сторону, а затем Великая Царица повернулась к Раде и недоверчиво вздернула бровь:
— Черный Ветер, мне казалось, я все правильно поняла, и вы со Светозарной вместе…
— Так и есть, первая первых, только вот я совсем ничего не знаю, — Рада вдруг так смешалась, так смутилась, что вновь опустила глаза и принялась позорно мямлить, остервенело ероша короткие волосы на затылке и растрепывая оставшийся тонкий хвостик, перехваченный кожаным шнуром. — Этот золотой комочек дара в груди… Он появился у нас еще на подступах к Алькаранку… А у меня никогда раньше не было женщины, и я не знала вообще, что с ними делать и как. И потом я свалилась в тот Черный Источник, а Алеор сказал, что вы размножаетесь именно с помощью Источника. И я знать не знаю, что теперь. И боюсь из-за этого, что кто-нибудь из нас случайно может забеременеть, а спросить мне не у кого вообще… — Рада поняла, что просто что-то тихо бормочет под нос, и окончательно стушевалась, боясь поднять глаза на Тиену.
Да уж, ситуация сложилась крайне странная. Она не могла спросить о таких вещах Торн, которая изо дня в день наставляла ее в обращении с оружием, в обычаях и традициях анай, и которая по своему статусу была лишь немного выше Рады. Зато она выпалила все это в лицо Великой Царице анай буквально через полторы минуты после того, как они вообще заговорили друг с другом. Боги, ну почему я такая идиотка-то? И что же мне делать с этим?!
— Ох, Реагрес! — вздохнула Тиена, выдыхая дым, и Рада шмыгнула носом, не глядя на нее и чувствуя себя полной и окончательной дурой. — Наверное, с этого-то и надо было начинать, да кто ж знал-то? Да и как вообще можно было подойти к вам в первый же день, как вы попали в становище Сол, и предложить рассказать все о том, что происходит между анай в момент близости?
Рада все-таки вскинула глаза на Тиену и удивленно заморгала. Щеки той тоже были красными, и Великая Царица точно так же, как и Рада, неуверенно ерошила свои волосы на затылке. Вид у нее был донельзя сконфуженный, но глаза при этом смеялись. Взглянув на Раду с каким-то почти подростковым весельем, Тиена вдруг подмигнула ей:
— Ну что, Черный Ветер. В конце-то концов, я все-таки Великая Царица анай, а ты — моя поданная, которая пришла ко мне за советом. Ну, или я сама пришла к тебе, чтобы научить тебя использовать крылья. В любом случае, Небесные Сестры свели нас на этом пятачке земли в это время, и раз уж я во все это ввязалась, значит, отступать мне некуда.
Рада слегка настороженно смотрела на нее, еще не понимая, к чему ведет Тиена. Та огляделась, приметила в стороне одиноко стоящую лавочку у стола с угощениями, приготовленного, судя по всему, для Младших Сестер, которые вот-вот должны были вернуться после инициации и получения крыльев, и кивнула Раде головой туда.
— Пойдем-ка, потолкуем, и я все тебе расскажу. И про золотое эхо, и про крылья, и про все, что ты захочешь у меня узнать.
— А я не отвлеку тебя от каких-то чересчур важных дел? — Рада чувствовала, что это ее последняя, самая отчаянная попытка отступить и не позориться своим полным профанством и незнанием, да еще не перед кем-нибудь, а перед самой Великой Царицей.
Значит, попереться в бордель к шлюхам и спросить у них ты могла, при том, что они не слишком уж часто оказывают услуги подобного рода, а то же самое попытаться узнать у женщины, у которой есть дочь от другой женщины, ты не можешь? Уж наверное, Тиена-то побольше знает, чем те Лонтронские потаскухи.
— Да не дрейфь ты, Рада, — будто прочитала ее мысли Тиена, ухмыляясь и похлопывая ее по плечу. — Я не Каэрос, и не вижу ничего страшного в том, чтобы ответить на твои вопросы. Тем более, что эти вопросы действительно важны для тебя сейчас. Обычно такие вещи анай узнают во время последней инициации, когда вступают в Источник Рождения, но ты-то уже побывала внутри Источника, и одной только Милосердной известно, что в итоге это может означать для тебя. Думаю, будет все-таки честнее, если ты будешь знать, как зачать дитя. Чтобы вы с Лиарой смогли подготовиться к такому событию, сама понимаешь. — Великая Царица настойчиво подтолкнула ее в сторону лавки возле стола. — Пойдем, выпьем меда, поговорим. Сегодня от меня не слишком много толку. Все необходимые церемонии поклонения я уже провела. Теперь в мои обязанности входит расхаживать с умильным видом и поздравлять всех с праздником, благословляя на удачу. Так что ты очень вовремя мне подвернулась, чтобы заняться хоть чем-то полезным и не торчать как пугало посреди лужайки на виду у всех этих исполненных благоговения бхар.
Рада героически сдалась, позволив Тиене усадить себя за стол, и сама не заметила, как принялась уплетать стоящие ближе всего к ней пирожки с мясом и картошкой, запивая их крепким хмельным медом Нуэргос из поясной фляги самой Тиены. Великая Царица, на щеках которой тоже играл алый румянец, принялась сбивчиво и довольно расплывчато объяснять Раде природу дара, золотого огонька, что горел и горел в ее груди. Странно было слышать от другой женщины о том, что она постоянно ощущала вместе с искоркой, о том, что началось у них задолго до того, как они попали в Данарские горы. О связи, что установилась между их сердцами, позволяющей им обеим чувствовать эмоциональное состояние друг друга, которую анай называли золотым эхом. Тиену, правда, очень удивило, что эта связь у Рады с Лиарой присутствует постоянно, а не только в моменты физической близости.
Поразил Раду и тот факт, что для зачатия ребенка не всегда требовалась и физическая близость. Двум анай достаточно было, в общем-то, лишь слиться этими горящими в груди угольками настолько полно, чтобы потерять себя в душе другой, чтобы их личности смешались, став чем-то единым. И тогда одна из них или даже обе зачинали дитя. Это звучало гораздо более интимно, чем любые разговоры о физической близости, и Тиена несколько раз прерывалась, рассказывая об этом: прихлебывала из фляги, откашливалась, словно ей что-то попало в горло, ожесточенно пыхтела своей трубкой. Рада смотрела на нее и не завидовала ей; сама она со стыда бы сгорела вместе с лавкой, если бы ей пришлось кому-то объяснять такие вещи.
В конце концов, когда они прояснили момент с золотой пульсацией в груди, Тиена дала Раде и несколько совсем уж скупых советов, касающихся крыльев. Эти советы слишком близко подходили и к другой ситуации, той самой, которая касалась только их с искоркой и только в очень определенные моменты, и Раде пришлось зажмуриться, выслушивая все, что говорила ей Тиена. Зажмуриться и вовсю дымить своей трубкой, потому что к тому времени она уже просто физически была не способна ни смотреть на царицу, ни отвечать что-либо ей. Единственное, что Рада могла еще делать, — это не удирать с воплями под сень Рощи Великой Мани, и гордилась собой, что ее сил хватило хотя бы на такую вещь.
Кажется, ты ханжа, матушка. Вот уж неожиданно, правда? Хвала Роксане, что ты осталась среди Каэрос, которые не слишком-то любят говорить о своих чувствах. Пожалуй, второго такого диалога ты уж совершенно точно не переживешь.
Тем не менее, каким бы личным и чересчур интимным ни был совет Тиены, а только Рада воспользовалась им и постаралась перехватить контроль над комочком в груди, что был крыльями, позволяя ему при этом растечься едва ли не маслом на сковороде, но внимательно следя за тем, что именно она контролирует процесс. Крылья за спиной моментально раскрылись. А когда она точно так же по своей воле позволила ему сжаться в ее груди, крылья закрылись.
