Эпилог к концу света (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
– Да ладно, не трудись, я поняла, у нас тоже по-всякому бывает. Не ожидала, что мы в этом похожи, вы производите впечатление гораздо более сплочённых существ. Знакомо. Просто мамаша у него дрянь, всё же не зря я ей по морде съездила. Да оно и понятно, вряд ли нормальная женщина попытается умыкнуть доверчивого духа для освежения популяции...
– Стевай! – попытался укорить меня Микар.
– Я уже давно Стеваль, – отмахнулась я. – Не ворчи, я уже выучила, что у вас не положено ругать женщин, вон и вождь за эту дрянь вступился. Но я-то не местная, со стороны смотрю! Главное, это многое объясняет, спасибо. По себе знаю, как портит характер тяжёлое детство. Хотя и досадно, опыт Тармира мне не поможет...
– Чингар – хороший инчир и хороший вождь! – возразил старейшина.
– А когда я говорила, что он плохой инчир? – хмыкнула я. - Характер у него – ледь полная, это да, но это ещё ничего не решает. Я вот тоже не подарок, глупо отрицать очевидное, но себя плохой не считаю.
– Ты полагаешь, что вы похожи? – спросил Микар, после чего добавил осторожно: – У тебя тоже было... тяжёлое детство?
– Потому и цапаемся, что одинаково вспыльчивые и упрямые, – фыркнула я. – Что он, думаешь, первый в моей жизни такой? С кем-то я доругалась до взаимного нежелания пересекаться и возможного сокращения общения, с кем-то так и продолжала скандалить, с кем-то всё заканчивалось коротким и бурным романом. Такие искрящие отношения – прекрасная основа для последнего: семьи с обязательствами не получится, а вот секс отличный. Хотя, справедливости ради, ваш Чингар первый, кто меня настолько сильно раздражает. Если бы не это и не будь он таким большим и страшным, я бы, может,и попробовала склонить его к близкому знакомству. А что до моего детства... Да не такое уж тяжёлое, смотря с чем сравнивать. Просто мать у меня дура, а отец женился на деньгах. Зато у меня был отличный дед и наставник, чем-то на тебя похожий.
– Стевай, прости за вопрос, но... сколько тебе лет? - немного помолчав после моего объяснения, уточнил старейшина.
– Девяносто четыре, а что?
Выражение лица старейшины сделалось настолько потешно-растерянным, что я не удержалась от хихиканья.
– Сложно воспринимать тебя... взрослой, - признался он наконец. - Тем более настолько. Ты кажешься совсем девочкой, хрупкой и беззащитной, но упрямой. Это сбивает. Но неужели у тебя не было своей семьи, мужчины?!
– Мужчин у меня всегда хватало, – возразила я. – Не знаю, как у вас, но у нас свободные отношения хоть и не поощряются официально, никто за них ругать не будет, тем более – взрослого и самостоятельного иналя. А семья... Нет уж, сохрани меня Алая Дева от всего этого. Пусть детей заводят те, кто их любит.
– Ты... очень странная. И неправильная, - тяжело вздохнул Микар.
– Мне говорили, – рассмеялась я в ответ. - Ладно, хватит обо мне. Какие планы на сегодня? Уборка-готовка?
– Сегодня мы будем благодарить духов за кров и просить их терпения. Спокойного моря, спокойных гор. Принесём большие жертвы. Это делают женщины, и тебе правильно быть рядом с ними, духи благоволят тебе. Я надеюсь ...
– Буду вести себя прилично, не переживай, – весело отмахнулась я. - Женщин ваших я понимаю плохо, пока ни с кем поругаться не успела. Ну, не считая Траган. Так что буду смирно стоять с краю и никого не трогать.
– Надеюсь, - тяжело вздохнул Микар и занялся приготовлениями – ему требовалось настроиться на предстоящее действо и одеться сообразно случаю.
Надо сказать, мимика старейшины за время нашего знакомства заметно оживилась . Причём я была готова спорить, что это именно моя заслуга, а вернее – появившейся у него компании. Насколькo я успела выяснить, мой приёмный отец был весьма одиноким существом: семьи так и не завёл, близких друзей тоже не имел – или просто пережил их всех. Да и обязанность сдавать умирающих сородичей с рук на руки духам никому не добавит жизнерадостности. А я, конечно, тот еще подарок, но со мной хотя бы не соскучишься.
В подробности местного символизма в одежде я пока не лезла – с языком бы разобраться! Выяснила только, что мужчины не злоупотребляют верхней одеждой не только из-за татуировок, но и по вполне объективным причинам: они не мёрзли и не испытывали никаких неудобств без одежды. Тогда, у озера, мне не показалось, Чингар действительно, как и все инчиры, был очень горячим: два духа, уживаясь в oдном теле, давали не только физическую силу и живучесть. Старейшины же одевались отчасти потому, что с возрастом тело слабело и становилось чувствительным к температурам, отчасти – из-за традиций, которые ставили старейшин выше личных достижений, отражённых в татуировках. Примеряя эту роль,инчир словно переходил в новое качество существования, когда детали прошлой жизни уже неважны.
Впрочем, морозоустойчивость мужчин имела свои пределы. Климат в этих землях достаточно мягкий, даже суровый по местным меркам Край Мира не укрывался снегами и в самые холодные зимы,так что на равнине они не мёрзли. Но, поднимаясь в горы, инчиры защищались от снега и ветра, не полагаясь на собственную шкуру, и точно так же берегли её, работая на рудниках, раскиданных по удалённым уголкам мира.
Добывали и плавили руду они с помощью женщин и младших духов. Конечно, тяжести таскали на себе мужчины, а вот отделяли пустую породу и всё остальное проделывали те самые маленькие и очень самостоятельные заклинания. Хотелось бы мне взглянуть поближе на этот процесс...
– Микар, пока мы идём, ответь мне вот ещё на какой вопрос, – опомнилась я, кoгда мы покинули дом. - Как вы узнаёте, что Дверь открылась и можно идти? И, наоборот, как понимаете, что она закрыта? Как она ведёт себя в таком состоянии? Судя по тому, как выглядел этот проход, он должен работать постоянно...
– Двери не бывают закрыты, - спокойно отозвался старейшина.
– Погоди, как это? Что, вождь соврал, получается? – растерялась я. - Он же говорил, что она открылась и закрылась!
– Не совсем, – возразил Микар. – Чингар был неточен. Двери открыты всегда, но не всегда они ведут туда, куда надо. Те, кто проходил через Дверь в неверное время, не возвращались. Иногда гибли на месте. Духи, стерегущие проход, гневаются на тех, кто не спрашивает их дозволения,и могут разорвать несчастного на части. О том, что в Дверь можно войти, нам говорят духи.
– Опять духи?! – тоскливо вздохнула я.
Старейшина промолчал – привык уже, что не все мои вопросы требуют ответа.
Я вынуждена была признать, что сущности местных духов не понимаю, и расписаться в собственном бессилии как-то прояснить этот вопрос. Они существовали за пределами моего понимания, они просто не могли существовать в той картине мира, которую я знала,и уж тем более не могли появляться спонтанно, без воли некоего могущественного мага. Однако – существовали и, похоже, действительно самозарождались.
Но с другой стороны, я вполне могла принять их существование. Да, с некоторыми оговорками. Но, главное, духи не нарушали никаких фундаментальных законов мироустройства: они состояли из привычной мне магической энергии, поддерживали своё существование с её помощью и фактически служили проводниками между сырой силой и инчирами, неспособными напрямую воздействовать на энергию. Самым большим вопросом здесь оставалось объединение в одном теле мужчины-инчира и духа-чешуекота, уж очень странный симбиоз, но с этой странностью тоже удалось смириться.
А вот знакомства с тайюн я ждала с предвкушением. Версий у меня была масса, но ни одна из них не могла объяснить всех странностей. Оставалось лишь счесть описание, данное Микаром, неточным и недостаточным и запастись терпением.
Жертвоприношение происходило на площади у подножия холма,так чтобы все желающие могли разместиться на склоне – на улицах, крышах домов и даже на деревьях – и видеть всё от начала до конца. Впрочем, и зрителей было не так уж много: весь народ инчиров насчитывал едва ли больше десяти тысяч.
Под торжественный плач нескольких дудок и труб разного размера женщины сначала исполняли путанный ритуальный танец. Сначала совсем девочки, потом девушки постарше, и так состав танцовщиц сменился несколько раз, пока не закончился на возвращении детей к самым старшим. Простой и понятный символ – замкнувшийся круг жизни.
