Восход черной звезды (СИ) - Звездная Елена (библиотека книг .txt) 📗
- Недоумение? — эхом отозвалась Эллиситорес, вынырнув из мыслей, в которые, похоже, была погружена.
А быть может, просто держала паузу…
Я посмотрела на нее, хотя и так смотрела, но сейчас просто взглянула в глаза… Пресветлая посмотрела на меня учтиво, благожелательно и вежливо.
До меня медленно, но верно, начало доходить, что таки держала паузу…
И от этого по спине прошелся нехороший холодок… Просто если вот эта — в высшей степени воспитанная пресветлая держала паузу определенно с минуту, значит и остальные в Эррадарасе придерживаются примерно тех же правил в общении… Это сколько в таком случае длится одна банальная беседа, состоящая из обмена любезностями?!
- Вопрос, — севшим голосом произнесла я, — средняя продолжительность визита вежливости в Эррадарасе?
Я ожидала услышать "час" — это было бы досадно, учитывая, что империю мне следовало выстроить за год всего, но терпимо. Предполагала, что могу услышать "два часа", это было бы уже досаднее, но тоже в рамках возможного.
Однако миновала минута "драматической паузы" и Эллиситорес произнесла:
- Визит истинной вежливости не может длиться менее трех суток, Звезда моя.
Трех суток??? Убейте меня!
- Вы шутите? — слабым голосом вопросила я, по-детски и наивно надеясь, что шутит, хотя разумом уже понимала, что нет.
Пресветлая, благожелательно улыбаясь, выдерживала паузу.
Я видела, что она собирается вежливо ответить мне, но отчетливо понимала — не выдержу.
- Лучше бы меня сожрали гоблины! — громко, горько и обреченно простонала я.
После чего, не дожидаясь окончания "вежливой паузы", развернулась и проклиная все на свете, отправилась искать ванную.
И да, кстати, пока не забыла:
- Вина мне! — рявкнула рабыням.
Вызвав самое неподдельное удивление, на которое они были способны — у девушек слегка дрогнули ресницы. Только ресницы!
- А еще ванну и серое платье! — добавила я, дойдя до выхода, и обнаружив за ним просторное и наполненное светом помещение, менее всего напоминающее ванную.
К счастью далее искать не пришлось — тени, иначе и не скажешь, догнали меня и с поклонами проводили в купальню, где попытались помочь снять ночную рубашку.
- Вон! — разъяренно приказала я. — И двери закрыть! И вина мне! Много проклятого гоблинского вина! А лучше семедейку…
Последнее слово прозвучало со всхлипом, и не раздеваясь, я как была, залезла в прохладную воду, погрузившись в нее по шею.
В ванной я пробыла не долго. Нет, выходить из воды мне не хотелось, хотелось утопиться, если уж быть откровенной, но как настоящая благоразумная принцесса я сдержалась, несмотря на стойкое ощущение гоблинской подставы со стороны кесаря, и окончательное осознание степени отчаянности своего положения.
Вот только на стенания по поводу несчастной судьбы времени особо не было. Мне достаточно было вспомнить Динара, стоящего на коленях перед пятном моей крови, и ужас в глазах мамы, когда она поняла, что меня нет, чтобы желание вернуться домой восплылало с утроенной силой. Ко всему прочему сейчас я могла искренне поблагодарить кесаря — пусть и через невыносимую боль, но он облегчил мне задачу, наделив способностью понимать язык светлых. Это плюс. Минус — местный уклад жизни, но будем работать с тем, что есть, иного выхода нет.
Я поднялась, вышла из ванной, стянула с себя мокрую ночную рубашку, обернулась обнаруженным полотенцем и…
И в этот момент появился кесарь.
Он бесшумно вошел в купальню и остановился, выжидательно глядя на меня. Одет, великий император, был примечательно — белоснежные брюки, белоснежная же рубашка, серебристые туфли, кремовый широкий пояс, плотно севший на узкой талии и подчеркивающий как ни странно ширину плеч. Волосы пресветлого были распущенны и свободно ниспадали на плечи и спину. То есть выглядел кесарь вполне… свободно.
И на фоне моего отчаяния, раздражения и неимоверной головной боли, это было очередным поводом сорваться. Я не стала отказывать себе в удовольствии, заявив:
- В высшей степени лишен всяческой справедливости тот факт, что вы позволяете себе столь комфортные одеяния, в то время как пресветлые леди вынуждены таскать доспехи, ошибочно именуемые одеждой!
Ответом на мою тираду стала… ожидаемо — улыбка!
- Ожидаемо? — иронично поинтересовался император.
Тот факт, что он все так же беззастенчиво читает все мои мысли — бесил до невозможности!
Кесарь улыбнулся вновь, а затем холодно приказал:
- Подойди.
Внезапно я испытала жгучее желание послать пресветлого императора на свидание к гоблинам! Но сцепив зубы, медленно подошла, игнорируя свое не особо одетое состояние. А и какой смысл стесняться, кое-кто вообще спит голым, и ничего!
Усмехнувшись, кесарь ответил кратким:
- Повернись.
Я послушно развернулась спиной к… не будем об этом, и перейдем к наиболее важным вопросам:
- Тормознутость как я понимаю, распространенный стиль общения в Эррадарасе? — язвительно поинтересовалась я.
И вздрогнула, едва прохладные руки кесаря, властно легли на мои плечи.
- Распространенный? — холодно переспросил он, и тут же ответил. — Нет, не распространенный — единственно существующий.
Слов нет.
Впрочем их и не осталось, едва боль начала исчезать, с каждым новым прикосновением пресветлого. И это было спасением.
И все же я не могла не высказаться по поводу озвученной информации:
- Очаровательно, — ядовито проговорила я. И жестко добавила: — Это недопустимо, соответственно будет изменено.
Кесарь никак не отреагировал на мое решение. Его ладони, нежно массируя, прошлись по шее, коснулись головы, затем спустились на спину, дойдя до края полотенца, остановились, после чего уже совершенно лишенной боли мне, спокойно сообщили:
- Традиции в общении можешь менять, нежная моя, традиции в одежде — нет.
И пока я пыталась сформулировать вспыхнувшее негодование в какую-либо хотя бы мысленную форму, кесарь меня покинул.
А я просто-таки горела праведным возмущением!
Что значит традиции в одежде — нет?! Да он хотя бы раз это подобие одежды надевал вообще?!
Но отвечать мне, естественно, никто не собирался.
Не став терять время, я покинула купальню и обнаружила рабынь, которые уже ожидали меня, дабы сопроводить в гардеробную. Просторное светлое помещение изобиловало зеркалами и пугало наличием уже готовых и висящих на вешалках традиционных нарядов для пресветлых леди. Более того — один пыточный костюм уже ожидал конкретно меня, расположившись на вытянутых руках рабынь.
И мое раздражение вспыхнуло с новой силой.
Все в том же полотенце, я развернулась и стремительно покинула гардеробную, стремясь высказать кесарю все, что я думаю по поводу одежды, в которой думать особо не получается вообще!
Разъяренной фурией я ворвалась в спальню, которая как оказалось принадлежала не мне, и остановилась, обнаружив пресветлого императора за накрытым к завтраку круглым столиком у окна. Кесарь к слову был не один — напротив его восседала пресветлая Эллиситорес, рядом с императором пустовало место, видимо приготовленное для меня.
В момент моего появления пресветлая степенно намазывала крохотный квадратик белого, судя по виду рисового хлеба ярко-синим пюреобразным нечто, и едва не выронила нож, при виде крайне раздетой меня.
Кесарь же о моем появлении явно был осведомлен заранее, считав вероятно весь тот десяток эпитетов, который сейчас крутился у меня на языке.
Итого — на меня был направлен ледяной взгляд, и не менее ледяным тоном великий император произнес:
- Нежная моя, потрудись облачиться в куда более приличествующий твоему положению наряд.
И что на это сказала я?
Разъяренная я на чистейшем оитлонском взбешенно сообщила:
- Катитесь к гоблинам с вашими предпочтениями в традиционных одеяниях, мой кесарь!
Едва ли Эллиситорес могла понять, что я конкретно сказала, но видимо мой тон был достаточно красноречив, и пресветлая отреагировала испуганным вскриком. Реакции кесаря не последовало — пресветлый, словно заледенев, взирал на меня с явной угрозой во взгляде. Но я не собиралась внимать и покорно следовать идиотскому пожеланию работодателя.
