Сквозь пыль столетий - Иванова Ольга Владимировна (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— Сократ! — нерешительно окликнула она его и вдруг, произнеся это имя, ее осенило. Да ведь это тот самый Сократ!.. Просто до наших дней его образ дошел, запечатленный в более зрелом возрасте, когда он был на пике своей популярности как философ. Сейчас же Ксеня видела перед собой молодого Сократа, лет двадцати-двадцати пяти.
Но, надо признаться, Ксеня, скорее всего, и не узнала бы его вовсе, если бы в свое время на третьем курсе института не писала объемный реферат, посвященный именно биографии Сократа и его философским взглядам. Их преподаватель по философии был до ужаса дотошным и суровым, а сама философия — многие могут с этим согласиться — наука для восприятия непростая, и для своего глубокого понимания требует определенного склада ума. Вот поэтому практически все студенты в Ксениной группе боялись экзамена по этому предмету, как огня, и готовы были на все, лишь бы облегчить свою участь. А единственным способом для этого было написание реферата на заданную в индивидуальном порядке преподавателем тему. При этом реферат должен был быть не меньше, чем на тридцать печатных страниц, а вопрос, исследуемый в нем, — широко раскрыт; к тому же знать содержание работы требовалось наизусть, чтобы изложить его без подсказок. Над своей работой Ксеня просидела безвылазно без малого две недели, забыв обо всех других насущных делах. Зато результат превзошел все ожидания: преподаватель был от ее реферата в восторге и поставил «отлично» за экзамен автоматом. Ксеня же после этого, похоже, запомнила каждую строчку своего реферата на долгие годы.
И теперь перед ней стоял оживший герой ее «эпохальной» работы и смотрел на нее счастливыми глазами влюбленного человека. Да, именно влюбленного, поскольку причинами такому восторженному и сияющему взгляду могли служить только самые пылкие и страстные чувства.
— Вечер добрый, Аспазия, — проговорил он, протягивая ей розу с небольшим, чуть распустившимся, красным бутоном. — Прости, что потревожил. Просто я безумно хотел увидеть тебя хоть мельком…
— Спасибо за розу, — тихо сказала Ксеня, принимая цветок; она очень старалась, чтобы голос не выдал ее волнения. — Она прекрасна…
— Но ты затмишь любой цветок, Аспазия, — горячо произнес на это Сократ, желая заглянуть ей прямо в глаза.
— Присядем, — Ксеня, торопливо отводя взгляд, показала на небольшую скамью у фонтана в углу дворика.
— Как скажешь, — Сократ последовал за ней, и они почти одновременно опустились на скамью.
Вначале они оба несколько минут молчали, а потом Сократ начал говорить. Его речь была пылкой и проникновенной, что ей мог позавидовать любой современный оратор, а Ксеня, слушая его, просто потеряла способность изъясняться и лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами. Сократ же говорил о любви. О любви именно к ней, Ксении, а точнее, к Аспазии, и о любви вообще, в глобальном и философском смысле. Говорил о своих чувствах и эмоциях, и порой настолько откровенно, что вгонял своими словами Ксеню в краску. За все свои двадцать семь лет она никогда не слышала в свой адрес столько восторженных слов и комплиментов от мужчины. И, что кривить душой, ей это было безумно приятно. Правда, возникло было у нее вновь минутное сомнение насчет того, что в этом времени она выглядит все же иначе, чем в своем, но тут Сократ начал восторгаться ее глазами «цвета вечернего неба», а после упомянул о ее родинке на виске — «отметина богини Афродиты», и Ксеня не без радости поняла, что она все та же Ксеня Высоцкая, хоть и под именем древнегреческой гетеры…
…Сократ покинул дом Аспазии, когда на улице начало смеркаться. Ксеня, находясь под впечатлением их разговора, длившегося не один час, вернулась к себе в комнату, где Евклия уже предусмотрительно успела зажечь масляные лампы по всему периметру. Проходя мимо зеркала, Ксеня внезапно задержалась около него и взглянула на свое отражение. И на удивление это отражение ей показалось очень даже симпатичным, как будто она взглянула на себя совершено под другим углом… Это даже немного озадачило Ксеню, что она подошла к зеркалу поближе и стала рассматривать себя более пристально. Вроде, все то же: глаза, нос, рот, фигура, наконец, и даже темные волосы, к которым она уже успела привыкнуть… Вот только что-то появилось в ней неуловимое, идущее как бы изнутри, что странным образом преображало ее внешне…И Ксеня, никогда до этого не занимавшаяся самолюбованием у зеркала, вдруг улыбнулась своему отражению…
Глава 7
Ксеня, ожидая, пока Евклия сделает ей прическу, нетерпеливо поглядывала за окно, где солнце с каждой минутой поднималось все выше и выше. Близился полдень, а значит и время встречи с Артемом и Климовым.
Вчера Артем у нее так и не появился, хотя и обещал. Зато поздним вечером прислал записку с указанием времени и места, где они втроем должны были собраться вместе. «Если, конечно, завтра мы еще будем в Греции», — уточнил он в конце и пририсовал смайлик — улыбающуюся рожицу, популярную у всех современных пользователей компьютеров и мобильников. Это было так мило и символично, будто привет из двадцать первого века, что у Ксени сразу же потеплело на душе, и она невольно развеселилась… Артем — молодец, умеет приободрить… Славный парнишка… Хорошо, что именно он оказался с ней в этой передряге… Не то, что Климов…
Евклия покончила с прической и протянула Ксене пудреницу. В этот раз Ксюша не стала отказываться от косметики и слегка припудрила лицо, а после даже немного подрумянилась. Придирчиво рассмотрев себя в зеркале и оставшись вполне довольной увиденным отражением (что для нее само по себе было явлением из мира фантастики), она наконец в сопровождении рабыни отправилась на рыночную площадь.
Они шли той же дорогой, по которой направлялись накануне в дом Фидия, и, как раз миновав его, вскоре вышли на торговую площадь. Справа от них тянулось длинное одноэтажное здание с множеством колонн, за которыми в прохладной тени располагались лавки со всякой утварью: светильники, посуда, украшения. Чуть дальше под тканевыми навесами находились продуктовые ряды со всевозможными фруктами, овощами, сырами, мясом, рыбой, курами. Самое интересное, что мясо и рыбу продавцы раскладывали на мраморных плитах, по-видимому, для того, чтобы они были охлажденными и не портились в жару.
Огромная статуя богини Афины величественно возвышалась в самом центре площади; яркое солнце отражалось в позолоченных деталях изваяния, создавая вокруг него поистине величественный и мистический сияющий ореол, от чего казалось, что мраморная дочь Зевса вот-вот оживет и сойдет со своего пьедестала навстречу горожанам. Ксеня на мгновение замерла, запрокинув голову вверх и любуясь этим настоящим произведением искусства. Потом ее взгляд скользнул ниже, к подножью статуи, где, прислонившись к прохладному камню, стояли Артем и Игорь. Артем, улыбнувшись, помахал ей рукой, Климов же остался невозмутим, впрочем, как всегда… Ксеня улыбнулась Артему в ответ и поспешила к мужчинам…
Игорь пришел на встречу самым первым и еще минут десять бродил вокруг статуи, пока не появился Артем.
— Привет, — жизнерадостно проговорил он, обмениваясь с Климовым рукопожатием. — Как настроение?..
— Отвратительное, — невесело ответил Игорь, наморщив лоб. — Еле ноги унес от здешней моей, так сказать, супруги… У меня чуть мозг от нее не взорвался… И детки у меня здесь с повышенной активностью… К тому же вчера, похоже, с твоим скульптором перепил… Надо же! И вино, вроде, разбавленное, а похмелье, как от водки…
— Только сколько литров выпил лично ты этого «разбавленного вина»? — засмеялся Артем. — Под конец вы с Фидием почти братались, как в лучших русских традициях, и даже клялись в вечной дружбе…
— Если честно, не думал, что простой ужин может перетечь в такую попойку, — ухмыльнулся Климов, потирая затылок. — Древняя Греция, блин…
