Невыносимая невеста, или Любимая студентка ректора (СИ) - Обская Ольга (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Какой ещё сын?! В Алене закипало неконтролируемое возмущение.
— Нет, дочь! Зеленоглазая хулиганка. Студентка лучшей в княжестве академии!
— Нет, сын! — убила взглядом Лайлита. — Красавец-брюнет. Причина бессонных ночей всех девиц в округе.
— Нет, дочь! — настаивал Ален. — Отважная малышка с сильным даром.
— Нет, сын! Мне лучше знать! В конце концов, я его рожала! — воинственно выставила грудь вперёд Лайлита.
Они смотрели друг на друга, хватая воздух ртом, и ничего не понимая, настырно продолжая бессмысленную перепалку: Нет, сын — Нет, дочь. Потом, как по команде затихли, чтобы потребовать друг от друга хором:
— Рассказывай!
Ален, отдышавшись, начал первым. Это была длинная бессонная ночь откровений и попыток понять, что же всё-таки произошло…
Вопреки соблазнительному желанию поспать подольше, Лера встала за час до официального подъёма. У неё была задача успеть до отъезда в академию переговорить с Муачо и убедить его оставить сноп лозы здесь. А если он уже успел сплести колыбель, то тем более, не брать с собой.
К счастью, Муачо тоже поднялся рано. Она вызвала его поговорить на один из балконов башни.
— Муачо, я расспросила Монику. Она не беременна. Не нужно дарить ей колыбель.
— Я уже сам понимать, что ненужно, — Муачо приложил руку к груди.
— Отлично! Значит, уже не видишь связь?
— Связь есть. Но колыбель ненужно. Ребёнок большой — не спать в колыбель.
Как странно. Муачо считает, что у Моники есть подросший ребёнок? Это совсем уж в голове не укладывалось. Да и насколько Лера поняла, он видит связи, только если два родственника рядом. Но разве рядом с Моникой сейчас есть какой-то малыш? Нет, развивать ещё Муачо дар и развивать.
— Я сегодня печаль, — с грустным вздохом неожиданно сознался он. — Я сегодня видеть новые связи, но не понимать.
— Ничего, Муачо, не расстраивайся. Для этого же мы и учимся в академии, чтобы досконально овладеть даром. А какие новые связи ты видишь?
— Твоя связи. Две прочный нить-канат.
— Нить-канат — это ведь когда очень близкие родственники?
— Так, — Муачо кивнул.
Ну, и кто тут в башне Лере отец родной или брат кровный? Настоятель?
— Я понимать, что так не быть. Я голова ломать. Я нет ответа, потому печаль.
— Нет-нет-нет, Муачо, никаких «печаль». Просто пока твой дар не окреп и шалит. Мой дар, знаешь, тоже какие фортеля выкидывает? Я же не грущу. Всему научимся.
Лера улыбнулась. Муачо ответил ей белозубой улыбкой, но большие карие глаза всё равно остались печальными.
Сразу после завтрака Энтони отдал команду загружаться в экстрамобиль, который уже поджидал у ворот башни. Немного грустно было покидать это замечательное место, но с другой стороны Валерия чувствовала, что уже и по академии соскучилась.
Они со Златой поднялись в комнату захватить вещи, и сразу же направились к выходу. Возле дверей их остановил настоятель.
— Можно вас на минутку? — обратился он к Лере.
Валерия подошла к нему, а Злата отправилась к воротам, где уже толпились одногруппники.
— Хотел сделать вам небольшой подарок, — Вилзорт протянул Лере толстую стопку сшитых в книгу листов. — Это мой первый роман. На последних строчках ещё чернила не просохли — дописывал сегодняшним утром.
Хоть Лера и догадывалась, что роман — про пресловутую виолончель, всё равно была очень тронута.
— Мне? — растерянно спросила она.
— Вам. Никто никогда не слушал меня так заинтересовано, как вы.
Шестое чувство подсказывало, что отказываться нельзя. Валерия приняла подарок и тепло поблагодарила настоятеля.
Как только книга перекочевала в сумку, Лера со всех ног ломанулась к экстрамобилю. Она видела, что все экскурсанты уже зашли внутрь.
Валерия резво поднялась в салон и стала искать глазами Злату, планируя подсесть к ней. Сестра помахала ей рукой с предпоследнего ряда.
— Лерочка, я здесь.
Но, как оказалось, махи руками были отнюдь не приглашением занять соседнее сиденье. Потому как оно уже было занято Марчелом.
— Лерочка, Марчел сел со мною, чтобы рассказать о местах, мимо которых будем проезжать, — объяснила Злата, как только Валерия подошла к ней. — Он сказал, мы будем пересекать долину свистящих полосатых сусликов. А он много про них знает.
Значит, суслики? Теперь это так называется? Валерия пропесочила Марчела уничижающим взглядом в духе: я же тебе говорила не применять к Злате свои ловелаские приёмчики. Он в ответ сделал самое невинное выражение лица: мол, а я что? а я и ничего, я про сусликов рассказать.
Ответный Лерин посыл был: один неверный шаг — убью!
Настращав Марчела, она начала осматриваться в поисках свободного места. Тереса почему-то сидела рядом с Лемом. Моника — рядом с Филиппом. А где пристроиться Валерии? Свободно было только рядом с Тоцким, занимавшим одно из задних сидений. Ехать с этим дьяволом полдня локоть к локтю? Его довольная физиономия говорила о том, что он совершенно не против подобного соседства. Может, тоже про сусликов собрался рассказывать?
Глава 24. На всю ночь
Говорят, в дороге хорошо думается. А что ещё делать? Ты привязан к одному месту — своему сиденью, но в то же время картинки перед глазами меняются одна за другой. Это способствует тому, чтобы и мысли бежали легко, несдерживаемые суетой обычной жизни.
Вот у Леры они и бежали — она строила планы на ближайшее будущее. Дел впереди было непочатый край, проблем — пруд пруди. Она разбила их на пункты. И самым первым безотлагательным пунктом шла Моника. По приезде в академию, нужно будет обязательно проверить её на беременность. На всякий случай. Хоть Муачо уже и забрал свои слова назад, но шума без огня не бывает.
Вторым пунктом шёл сам Муачо. Лере хотелось помочь ему с его пока непослушным и противоречивым даром. Чувствовалось, что Муачо озадачен и расстроен из-за того, что путается в нитях, которые видит.
Третьим пунктом у Леры значилась Злата. Тут просматривался целый клубок проблем. И её страх расстроить отца тем, что оказалась ему не родной, и её проснувшийся пугающий дар. А самое главное — нужно было придумать, как обеспечить её зачисление в академию, желательно в самое ближайшее время и желательно в Лерину группу.
Далее у Валерии шёл Марчел, который своим сусликовым демаршем показал, что не собирается оставлять попытки охмурить Злату.
Казалось бы, уже достаточно проблем, но нет, была ещё одна. Самая заковыристая — Тоцкий. Лера перевела на него взгляд, не разворачивая головы — косилась зайцем. Не замечая её интереса, он поглядывал в окно. Красивый задумчивый дьявол…
А почему, собственно, Тоцкий тоже был зачислен в разряд насущных проблем? Валерия внезапно поняла, что испытывает к нему сильное влечение. В общем-то, ничего нового. Он её всегда жутко раздражал и при этом всегда возмутительно нравился как мужчина. Наверное, ещё тогда, когда увидела его в первый раз в образе доктора, в ней уже проснулась физиология. Только теперь эта физиология неприлично обострились. Настолько, что даже здесь, в экстрамобиле, в полусонной обстановке всеобщего релакса, ей постоянно вспоминался их вызывающе чувственный поцелуй. А когда Тоцкий начинал ёрзать на сидении и нечаянно задевал её локтём или бедром, воспоминания преобразовывались в чувственные фантазии. Лера побаивалась своего странного состояния и страшно злилась на Тоцкого, за то, что имеет наглость это состояние провоцировать.
Чтобы избавиться от неожиданно нарисовавшейся проблемы, Лера решила насильно переключить своё внимание с Тоцкого на что-то другое. К счастью, она вспомнила, что у неё с собой роман за авторством Вилзорта. Она достала книгу из сумки и с любопытством покрутила в руках.
Терзали подозрения, что в названии обязательно будет слово «виолончель», но нет. «Хроники старой Башни» — вот, что было написано на титульном листе. Валерия перевернула первую страницу и приступила к чтению.
