Подарок от лепрекона (СИ) - Водянова Катя (книга регистрации TXT) 📗
— Она все понимает и сама не хотела бы играть в Золушку. Это поставит крест на ее карьере и рассорит с семьёй. Мы же Хэйсы, чужаки, пришлые. Ни один приличный ирландец не свяжется с такими.
Его слова отдавали горечью, такой неподдельной и отчаянной, что мне на миг стало жаль Кевина. Впрочем не верю, что это безвыходная ситуация, нашу мнимую свадьбу он продумал за считанные дни. Ещё и операцию на груди успел вписать. Мог бы приложить свои ум и энергию к более важному делу.
— Поищите выход, Кевин, он есть.
Сзади гавкнул Байт, не иначе в подтверждение моих слов. Кевин же покачал головой и замолчал почти до самого дома. Тот в самом деле примостился на окраине парка, невысокий и небольшой, с белоснежными стенами, темными наличниками и прочим, построен же точно не в этом веке, хотя не напоминает музей, в отличие от Грейстоуна. Забор вокруг него оказался чисто символическим, каменным, таким же старым, как и дом. Зато на заднем дворе раскинулся самый настоящий сад из вечнозелёных и листовых деревьев, сейчас напоминающих разноцветное лоскутное одеяло.
— Мы с Доном выросли здесь, — Кевин заглушил мотор и сложил руки на руле. — Киарин терпеть не могла Грейстоун, называла его склепом и бывала там только на праздниках. Родители погибли аккурат на мой третий день рождения, дальше я жил в семье дяди, иногда — с дедом. Мы с Доном были ближе, чем кузены, и постоянно пребывали в страхе, что один из нас не доживёт до двадцати пяти.
— И все равно хотите ребенку Дона такой судьбы? — я не выдержала и положила руку на его плечо, привлекая внимание. Настоящее проклятие или нет, но рисковать желания не было. Даже ради миллионов. — Он или она не будут Хэйсами, даже не надейтесь. Я сама выращу малыша, а если и выйду снова замуж, то только за надежного человека, который полюбит нас обоих.
— Ты плохо знаешь меня, Хелен. К семнадцати годам я успел порядком достать дедулю Ламонта, и он послал меня учиться в Англию. В дорогущий колледж, но без единого фунта на личные расходы. Он считал, что деньги расхолаживают, хотел воспитать во мне силу духа и находчивость. Знаешь, каково было выживать среди напыщенных снобов, которые смотрели на меня, как на блоху? И это после сытой и спокойной юности с тетушкой Киарин, которую не иначе как ангелы сотворили. Поверь, тихую домашнюю дамочку, у которой из сложностей были только репетиции плие, я растопчу даже не заметив, что под ботинком хрустнуло. Поэтому давай мирно доживём до твоих родов, после вместе решим, как достичь наибольшей выгоды для всех. В том числе, сотрудников нашей компании.
— Репетиции плие происходят каждый день, по нескольку часов. В редкие выходные я просто спала целый день, — рассказывать об этом оказалось неожиданно тяжело, но Кевин слушал молча, не перебивая. — Вся жизнь шла мимо меня: игры, развлечения, путешествия, друзья и мальчики. Были только книги перед сном, иногда по несколько страниц, иногда главами, запоем, чтобы расплачиваться за это утренней сонливостью. Тогда мама насильно стаскивала меня с постели, запихивала в рот правильную полезную кашу, такую отвратительно безвкусную, что с трудом проталкиваешь по пищеводу. Обязательная тренировка утром и занятия после школы, уроки же я учила по пути на репетиции и домой. Тогда больше всего хотелось спать, съесть свою пачку чипсов и конфеты, отдохнуть с друзьями. А в будущем — стать архитектором и строить дома. Но мама видела меня балериной, примой известного театра и слышать ничего не желала о подготовке к институту.
Люди Адама уже успели рассредоточиться по двору и проверяли практически каждый куст, чтобы миллионы Хэйсов, спрятанные в моем животе, могли спокойно дойти до дома. Кевин же почесал нос, поправил воротник рубашки, неаккуратно испачканный помадой и все же заговорил.
— Тогда тот самый перелом спас тебя, Хелен.
— О нет, мистер Хэйс. Здесь все немного сложнее, — я недолго посмотрела в окно, собираясь с духом, затем повернулась так, чтобы видеть глаза Кевина. Все же первый раз буду рассказывать об этом случае всю правду. — Я пыталась уговорить маму, убедить, вымолить разрешение бросить балет. Но она слишком срослась с мыслью, что дочь будет блистать на сцене и ничего не хотела слушать. За попытки бунта она поколачивала меня, аккуратно так, чтобы не оставалось синяков и папа не заметил. И на пороге десятого класса я поняла, что если ничего не предприму сейчас, вся жизнь так и пройдет мимо. Это как капкан, из которого не выбраться до восемнадцати лет. А, возможно, и дальше. Тогда дома шел ремонт, всюду валялись обои, упаковки строительных смесей, кисти и валики. А еще рабочие оставили тяжеленную стремянку, а сами ушли на обед. Нас как раз отпустили с одного урока, и я внезапно оказалась одна дома.
— Слушай, я не хотел лезть к тебе в душу, может быть в чем-то и муд…
Пожалуй, таким растерянным я его никогда не видела, но отступать было уже поздно.
— Это, это почти конец истории, мистер Хэйс. Я всего лишь положила ногу на стул и изо всех сил опустила на нее стремянку. Боль была адской, но кость едва хрустнула, такое вылечилось бы месяцем пребывания в лангете. И я опустила стремянку еще раз. Вышло даже чересчур хорошо, лечение и реабилитация заняли полтора года, за это время о балете можно было забыть, но я неплохо подготовилась к поступлению в институт, пока лежала в больнице. Так что вы не правы, когда думаете, что хорошо изучили меня, мистер Хэйс.
Кевин выругался и спрятал лицо в ладонях. Потом потёр глаза, энергично и со злостью и, наконец, отважился посмотреть на меня.
— Твоя мать чокнутая. Мне жаль, очень. И вся эта ситуация… Я не такой урод, правда, но чертова компания и ответственность за нее свалились и… А-а-а! Я просил деда оставить ее Дону, но тот был слишком блаженным, оторванным от мира, чтобы управлять всем. Дядюшка же со своими изъянами, он бы пустил состояние по ветру прежде, чем успел полностью завладеть им. Но до сих пор не до конца понимаю выбор Дона. Почему ты? Кстати, соберем наших адвокатов, пусть бездельники нормально объяснят тебе все условия завещания и перечислят имущество. Да и этот дом… Нужно как-то переоформить его на тебя.
К настоящему моменту я окончательно запуталась в том, какую часть состояние унаследует мой малыш и насколько на самом деле богаты Хэйсы. Встреча с адвокатами будет совсем не лишней, жаль, что все они будут представлять совсем не мои интересы.
— Радует, что мы постепенно уходим от идеи о свадьбе.
— Меня будет преследовать мысль о том, как здорово звучит: “Хелен Хэйс, вдова несчастного Кевина Хэйса”.
Он первым вышел из машины, открыл дверь и помог мне выбраться наружу. Усыпанная гравием дорожка приятно скрипела под ногами, из-за туч впервые за эти дни выглянуло солнце, ветер стих и даже шагающий рядом Кевин больше не раздражал. Удивительное место, светлое, спокойное, уютное и живописное. Никогда до этого не думала о переезде в частный дом, вполне устраивала квартира, даже в нашем с Игорем, построенный по моему проекту, совсем не хотелось проводить время. Он казался пустым и скучным. А здесь все иначе. Как маленький кусочек сказки, созданный только для нас с малышом. Ему тоже понравится бегать по лужайке, качаться на спрятанных в саду качелях, лазать по деревьям и смотреть на настоящего зайца, будто оказался в лесу.
Ушастый в самом деле сидел возле куста терновника, умильно сложив лапки на груди и дергал ушами. Но стоило нам подойти ближе, как он прыгнул на дорожку и ускакал в подстриженную самшитовую изгородь. Забавный такой, серый и не боится людей. А вот Кевин внезапно застыл на месте, потом резко дернул меня за руку, не давая идти к дому.
— Боитесь зайцев? — я осторожно высвободила плечо и отступила от младшего Хэйса. Он и раньше не был приятным типом, а приближающееся рождение моего малыша и ссора с любимой, кажется, вконец его доконали. Йога, пустырник и очень много хорошего секса — больше Кевина ничего не спасет.
— Не боюсь, а тебе следовало бы. Беременным нельзя приближаться к ушастым, это порождение дьявола, ворующее душу нерожденного ребенка.
