Серая мышка для черного волка (СИ) - Чащина Татьяна (версия книг TXT) 📗
Он не выстрелил, рука его дрожала. В итоге опустил пистолет и спрятал его.
— Раздевайся, — приказал Елеазар.
— Мы можем договориться, оборотень? — тихо спросила я, медленно расстёгивая куртку. — Скажи, что тебе нужно?
— Твоя смерть.
— Я вижу, что нет, — я почувствовала его слабость. И состояла она в том, что я ему безумно нравилась.
Я. Ему. Нравилась! Он не смог это скрыть, не смог удержать. Сопротивлялся, но я стреляный заяц, меня не проведёшь. Передо мной стоял мужчина, который воспылал ко мне страстью, несмотря на весь мой внешний вид.
— Оставь меня и ребёнка в покое.
— Слишком поздно. Я уже попал, — он горько улыбнулся. — По пояс раздевайся.
Я сняла куртку, потом свитер. Осталась на ледяном воздухе стоять в одном бюстгальтере. Мужчина резко двинулся ко мне и замер рядом. Его руки образовали кольцо вокруг меня, но Елеазар не обнимал. Хотя жарко стало рядом с ним.
— Оставлю тебя, — шептал он. — Ты слишком… слишком сильно влечёшь. Ты будешь жить, девочка, но исполнять мои приказы. За это твоя дочь останется живой и невредимой.
Он наклонился ко мне. Стал тяжело дышать, а потом и вовсе задыхался. Припал к моей груди, что торчала из чашечки бюстгальтера, и вцепился мне в плоть клыками. Я ухватила его за волосы одной рукой и, пытаясь справиться с болью, другой залезла под его пальто. Выхватила пистолет. Никогда не приходилось стрелять по живой мишени, но в этот момент я существовала на инстинкте самосохранения. Выстрелила ему в голову, но было слишком поздно. Елеазар стал трансформироваться, и пуля его только ранила.
Мужчина разорвал свою одежду, его лицо вытянулось в серую морду гигантского волка. Он вырос на два с лишним метра вверх, раздался в ширь. Тело его было до пояса человеческим, покрытым меховыми дорожками, руки сильные, а на пальцах когти. Он стоял на огромных волчьих лапах. Его пасть разинулась, а в ней по несколько рядов острых, как иглы, зубов.
Испытав адский ужас, я рванула от него, выронив пистолет. Через пару шагов я упала на свои руки и продолжила бег уже на четырёх лапах, пытаясь на ходу сбросить джинсы.
Так я стала оборотницей.
Он гонял меня по лесу, пару раз укусил. И всё время смеялся утробным басом, когда у меня получалось ускользнуть от его острых клыков. Нагнал, когда последние силы покинули меня. Уронил сверху лапу, прибив к земле, и своим длинным, широким языком начал зализывать свои безобразия.
А потом появились они. Трое мужчин. Высокие и красивые, они, не смея выражать эмоции, смотрели на то, как проявляет свои ласки Елеазар. Просто ждали приказа, молча.
Он перекинулся человеком, нагим мужчиной. Я валялась у его ног, боясь пошевельнуться.
— Возьмёшь её с собой. Это моя пара, но не закреплённая, так что не бойся потерять её.
Он опустился на корточки, рядом со мной.
— После каждого задания, я буду разрешать тебе видеться с дочерью.
Он погладил меня от ушей до хвоста и ушёл.
Эти трое самцов оказались моими соратниками. За четыре месяца, что я жила с ними, изучила всё, что касается оборотней. Что после ста лет оборотень становится Высшим, после трёхсот Вечным, а в тысячу Альфой всех волков. Елеазар, он же Злыдень был шестьсот лет от роду. За свою жизнь он убил пять своих жён, ни разу с ними не возлежав. Таким вот образом, Злыдень избегал привязанности и оставался для врагов неуязвимым. А меня убить не смог. Обернул, издевался, но не убивал.
Теперь я была снайпером стаи и отстреливала неверных и мятежных волков. Даже резать и загрызать приходилось. Злыдень сделал из меня боевую волчицу. Мои человеческие навыки, так удачно сочетались с волчьей сущностью, что вышла из меня настоящая дерзкая воительница без страха и упрёка. И Злыдень этим пользовался во всю силу, изредка разрешая видеться с дочерью.
Вернулась я в Питер поздним летом с очередного рейда. Злыдень осел после уничтожения какой-то крупной корпорации на востоке страны в северной столице. Вокруг него уже собралась стая, и жили они в особняке в истерическом центре. По слухам, этим домом владел один из родственников самого Елеазара.
Особняк с виду был мрачным и неприметным, ворота глухие закрывали арку, а внутренний дворик с парковкой и фонтаном говорили сами за себя. Там было всё шикарно. Мраморные скульптуры, изящные фонарики. В самом доме сделан ремонт. На втором этаже в зале с потолками в четыре метра была наша с Мариной комната.
Девочка моя не была обделена. В доме жило много детей, и к Маришке была приставлена нянечка. Я не была против няни, понимала, что деваться мне некуда.
Я тот раз соскучилась очень сильно, обнимала и целовала свою родную малышку, наслаждалась её беспрерывными рассказами, как она здорово жила. А ещё в честь моего возращения в доме должны были устроить настоящий бал.
Меня не интересовали все эти празднества, но Злыдня надо было слушаться. В комнату внесли два платья. Одно для Маришки белое с розовым, а другое роскошное на корсете из багрового бархата и золотой парчи для меня. Такого дорого платья я никогда в жизни не видела. Когда мы наряжались, я увидела волчью метку на теле своей дочери. Елеазар обернул её. И это имело свои последствия.
Марина перестала воспринимать меня, как родную маму. Она всецело влилась в стаю. Маленьким волчонком она заняла свою нишу в этом мрачном обществе. И самое ужасное, у неё появился истинный. Жених семи лет отроду. Мальчик ходил за нами везде. Когда мы переодевались на бал, сидел под дверью, а когда я разрешила войти, вбежал и обнял мою девочку. Они были единым целым. Только среди оборотней я видела такие пары, люди все-таки ведут себя не так жарко, только во время влюблённости, букетно-конфетного периода. А оборотни годами, десятилетиями млеют друг от друга. И вот такая радость бытия, выпала моей девочке. Дети, но не разлей вода, вместе играли, вместе учились.
Мне и радостно было на них смотреть и горько. Потому что не глядя на меня, Маришка убежала за своим другом. А я в дорогом ослепительном платье на корсете попала в руки опытного парикмахера.
Я спускалась в зал одна. Бал был в полном разгаре. Женщины одеты в шикарные платья, мужчины во фраки. Играла музыка, и пары кружились в вальсе. В сотни свечей сияла над всем этим богатством и красотой гигантская люстра. Скрипел под ногами оборотней паркет.
Злыдень вышел ко мне. Ослепительный и красивый. Он высокий и строгий мужчина из какой-то моей детской мечты. Таким я представляла своего принца на белом коне. Но Злыдень — всадник апокалипсиса. Весь его внешний лоск в моих глазах был отравлен правдой. Это животное, которое не знает жалости. Он не просто убивал врагов и тех, кто преступил закон. Он со своей любовью поступал, как последний скот. Точнее насекомое, которое сжирает свою пару.
Он танцевал со мной. Три часа без остановки, замучив и вымотав. Смотрел на меня пристально и многое рассказывал. И я чувствовала, какая борьба внутри него шла. Я бы смогла сыграть, попытаться соблазнить или лаской одолеть, но побаивалась его внутреннего зверя, который наотрез отказывался иметь свою истинную пару. В тот момент я чувствовала себя, как охотник, готовый убить волка, потому что имеет ружье, только ружье в сейфе и ключ потерян.
Когда я устала и уже стала изнывать от жажды, посмела посмотреть на него. Улыбнулась. Неестественно, натянуто. А Злыдень не любит, когда пытаются его обмануть. Эта тварь знает, что у каждого на сердце. А на моём сердце кровавой раной выбита ненависть к нему.
— Ненавидишь? — спросил он.
— Ненавижу.
А что он хотел? Если так поступать с женщиной, не стоит ожидать любви и взаимности. Это только ненормальные извращенки в стокгольмском синдроме, могут прощать и вешаться насильнику на шею.
Злыдень ударил меня. По лицу ударил, а потом стал избивать у всей стаи на глазах. Нас обступили кругом, музыка стихла. Никто мне не помог. Он порвал платье, растрепал мои волосы, зубы выбил. И я рухнула на паркет, пытаясь спастись, отползала в сторону. Увидела напуганную Маришку. Протянула к ней руку, но мой семилетний зять спрятал её за себя. Моя девочка выглянула из-за его плеча и спросила:
