Экзамен первокурсницы (СИ) - Сокол Аня (книги без регистрации TXT) 📗
– Не стоит.
Я подняла голову. Все: князь, Дженнет, Крис и Этьен смотрели на меня. И их взгляды были разными. Герцогиня в нетерпении; южанин, как на досадную помеху, примерно, как Илберт на кухаркину дочку, что так старательно рассыпала поддон яблок на его пути; Крис пристально, словно надеясь разглядеть что-то новое, а Затворник… Он не то, чтобы злился, но чем-то я его раздражала. Его взгляд, был настолько тяжел, что хотелось присесть в реверансе и повторять: «Да, милорд», пока он не отвернется.
– Не стоит пугать родных больше, чем это необходимо, – произнес князь. – Коснетесь камня стихии, они всего лишь будут знать, что с вами беда. Всего лишь. – Он поднял затянутую в перчатку руку. – Но они не будут знать ни где вы, ни что с вами случилось. Они даже не будут знать, живы вы или мертвы. Так стоит ли пугать их сейчас, когда уже все закончилось?
Я заставила себя посмотреть ему в глаза, сжала пальцы, едва не плача от вспыхнувшей с новой силой боли. Князь прав. Он прав всегда, даже тогда, когда не прав.
Кольнули сожаление и досада, что не дала знать родным раньше. И одновременно с этим облегчение, что не придется делать этого и сейчас.
– Леди, – затворник едва заметно качнул головой, начав подниматься по лестнице, бросил через плечо: – Ради общего блага, я прошу вас не покидать Первый форт ночью, его защита… моя защита дальше этих стен не распространяется, – и с этим скрылся на площадке второго этажа.
– Разлом тебя побери, Астер, – прошипела Дженнет, бросаясь следом.
Этьен последовал за ней почти сразу. Крис еще раз провел пальцем по брусу и молча подал мне руку. А я молча вложила в его пальцы все еще подрагивающую ладонь. Мы поднялись тишине, полумраке и неровном свете масляных ламп, что горели вдоль лестницы, в коридоре второго этажа и даже где-то там за поворотом, от чего дом казался наполненным танцующими тенями. Солнце село, и улица погрузилась во тьму. Началась наша первая ночь в Запретном городе. Дайте девы, чтобы последняя.
На втором этаже нас встретил невозмутимый дворецкий, чем-то неуловимо похожий на Мура, то ли выражением лица, то ли выправкой. В дальнем конце коридора мелькнула грязная юбка Дженнет. Ни князя, ни Этьена уже не было видно.
– Прошу, леди, – он указал рукой на стоящую в глубине коридора девушку в чепце, и та присела в неловком поклоне, – Леа покажет вам комнату, а вы, сэр, следуйте за мной…
За его спиной начинался коридор с одинаковыми деревянными дверьми. Одна из них вдруг открылась, и на пол лег колеблющийся прямоугольник света.
– Дидье, мне нужна помощь! – раздался незнакомый голос, а за ним вскрик и полный боли стон.
– Мэрдок? – прошептала я и, оставив присевшую в поклоне девушку, направилась к двери. – Что с ним?
– Леди, – крикнул в спину дворецкий, или как там его? Дидье? – С ним целитель. В конце-концов, это неприлично, хоть вы объясните ей, сэр, – продолжал говорить он мне в спину.
Но Крис молчал, а я уже заходила в комнату. Целитель был здесь, вернее целительница. Молодая женщина, с забранными в пучок гладкими черными волосами, отчего ее скулы казались острыми, словно вытесанными из камня. Смуглая кожа южанки, зеленые глаза и горькая складка у рта, которая делала ее старше.
Один из лакеев, прижимал выгибающегося Хоторна к кровати, а женщина пыталась, срезать с него залитые кровью штаны, рубаха уже валялась на полу рядом с раскрытым целительским саквояжем. Кто видел один, видел их все, пузатые, потертые, в которых вечно что-то зловеще громыхало.
Женщина едва не оцарапала обнаженное бедро Хоторна, и я в замешательстве отвернулась, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Может и не зря меня не пускали в спальню к Илберту, а с другой стороны, брат никогда меня так не смущал.
Я моментально пожалела о своем порыве. Что со мной? Один день в Запретном превратил меня в любопытную горничную?
– Не стойте столбом, – выкрикнула женщина, – Держите его, иначе он сам себе навредит.
Крис обошел меня и направился к кровати. Я услышала треск ткани.
– Не сметь! Отпустите! Ивидель! – неожиданно выкрикнул сокурсник. И я снова обернулась, не могла не обернуться, стараясь не смотреть на его тело, лучше уж разглядывать рану и подвижные руки целительницы. Она как раз набрала в инъектор прозрачную жидкость.
– Почему он так кричит? – спросил Оуэн.
– Уберите руки! Немедленно! Вы все не… – Мэрдок выгнулся, если бы я его не знала, то сказала бы, что парень напуган, сказала бы, что он в панике.
Целительница ввела иглу инъектора под кожу. Хоторн дернулся и тут же обмяк, бессильно вытянувшись поверх покрывала.
– Ох, – проговорила целительница. И я впервые уловила в ее голосе акцент, слабый, почти незаметный, и все же она чуть длиннее растягивала гласные, а согласные звучали мягче, приглушеннее. – Благодарю вас. Не знаю, что его так напугало, то ли пробуждение в незнакомом месте, то ли игла. Многие люди боятся уколов.
– Вы его исцелите? Или хотя бы… – я замялась и все-таки повернулась, женщина прикладывала чистую ткань к ране на бедре. – Сделайте так, чтобы он дожил до утра, завтра мы переправим его в Академикум.
– Вам незачем просить, – не поднимая головы, сказала целительница, – Вы гости хозяина, А он отдал четкий приказ. Я сделаю все возможное.
– И невозможное? – спросил Крис.
– И невозможное. – Женщина поджала губы. – Спасибо за помощь, а сейчас если вы позволите… – Она красноречиво посмотрела на вытянувшегося у двери дворецкого.
– Сэр, леди, – склонил голову тот, – Ваши комнаты готовы.
Я бросила взгляд на целительницу, которая обрабатывала рану, чутко прислушиваясь к дыханию раненого, на хмурого Криса, и вышла из комнаты.
Да, комнаты были готовы. Уютно трещал разожженный камин, драпировки закрывали окна и одну из полных лун, что взошла на темном небосводе. Спальня очень напоминала ту, в которую поместили Мэрдока. Накрытая покрывалом кровать, стол, стул, две низких кушетки, полка с тремя сиротливо жмущимися друг к другу книгами в темных переплетах и пять подсвечников, в которых едва слышно потрескивали зажженные свечи. Но очарование этого дома рассеялось в тот миг, когда я увидала старающегося вырваться Хоторна. Оно слетело с темных бревенчатых стен, как старая портьера. И внутри снова поселилась тревога, пока еще отдаленная, пока я еще могла от нее отмахнуться. Это все, что я могла сделать.
В отличие от спальни Хоторна, в моей напротив кровати поставили ширму, за которой обнаружилась бадья с водой. Холодной.
– Сейчас принесут камней из очага, – засуетилась Леа.
Девушка быстро, но немного неловко стащила с меня платье. Я была уверена, что слышала треск ткани, но решила не обращать внимания на пустяки. Чистая вода и возможность согреться и отдохнуть волновали куда больше.
Я забралась в воду и закрыла глаза, наслаждаясь тем, как ловко горничная моет мне голову.
– Какие у вас красивые волосы, леди. Белые, таких сейчас уже не встретишь. – Я молчала, но горничная и не нуждалась в ответе. – Я точно не встречала. – В ее голосе слышалась улыбка.
А меня снова кольнуло странное чувство, то самое, что я ощутила, когда князь говорил об Оке Девы. Словно что-то забыла, что-то важное, но это воспоминание, как жужжащее насекомое, все билось и билось о стекло памяти, но все еще оставалось снаружи, оставалось в тени.
– Леди, а почему вы не подогрели воду сами? – полюбопытствовала она. – Мне сказали, вы магесса?
– Кто сказал?
– Ну, все на кухне знают, что у хозяина в гостях маги.
– Ваш хозяин просил не применять силу в его доме, – ответила я, – Не я установила правила и не мне их нарушать.
Она говорила что-то еще, что-то еще спрашивала про платья, шляпки и кухню Энресталя. Иногда смеялась над моими ответами, и зачастую в них не нуждаясь, продолжая спрашивать дальше. Она хотела знать все, от модного в этом сезоне цвета чулок до вина, что подавали на приеме у первого советника.
Жаль, что ее голос нисколько не заглушал тревогу, а казалось, усиливал ее. Словно сквозь болтовню я могла не услышать… Чего?
