Список (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
– Он не мой, – возразила я. – Я ему отказала.
Я сделала шаг назад и приняла настолько неприступный вид, насколько это было возможно в такой ситуации, весьма для меня неоднозначной.
– Но это совсем не значит, что он отказался от вас, – Дитрих отошел от меня и опять сел за стол, что меня почему-то расстроило. – Выждет и сделает ещё одңу попытку. Кстати, где вы с ним познакомились?
– В книжном магазине, – ответила я. – Эмми его как увидела, начала пихать меня локтем в бок и издавать восторженные похрюкивания.
– Эмми вас и познакомила?
– Нет, ей просто такой типаж очень нравится, – ответила я. – Штефан к нам подошел сам.
Картинка годичной давности сама собой развернулась перед глазами. Длинный стол с новиками, которые я с интересом проглядывала, пытаясь себя убедить, что вот эта и вот эта мне совсем не нужны, отсюда я и так все знаю, а эта – слишком дорогая. Про инора, на которого указала подруга, я уже благополучно забыла, как вдруг почувствовала на себе чужой взгляд. Штефан стоял прямо напротив и держал в руках увесистый томик, но все его внимание было приковано ко мне. Не сказать, чтобы я была польщена – не люблю подобного поведения, да и сам Штефан не вызвал у меня такого восторга, как у подруги, которая наконец очнулась от созерцания и прошептала мне почти в ухо:
– Линди, как он на тебя смотрит, мама дорогая. Словно влюбился с первого взгляда.
Штефан у видел, что привлек наше внимание, улыбнулся и сказал:
– Инориты собираются оставить здесь всю стипендию, не так ли?
Я не стала ему отвечать, и, скорее всего, наше общение в этот день тем бы и закончилось, но Эмми радостно заулыбалась ему в ответ и сказала:
– Линда бешеные деньги тратит на книги. Думаю, она одной стипендией не ограничивается.
– Линда такая серьезная инорита. Но ей это идет, – продолжал он изображать любезность. – Штефан Эггер, к вашим услугам. Могу я узнать ваше имя?
Эмми зарделась от удовольствия и тут же ему выдала и свое имя, и где мы учимся, и какие у нас планы на этот вечер, которые волшебным образом совпали с планами этого замечательного инора. Который не преминул этим восхититься и заявить, что это сама судьба привела его в этот магазин в этот день. Он подхватил нас под руки, словно мы уже давно знакомы и такая фамильярность была сама собой разумеющейся. Я хотела возмутиться, но перехватила умоляющий взгляд подруги и не стала. Тогда я подумала, что если это судьба, то, возможно, она привела Штефана к Эмми, а он просто не понял этих знаков. Да, Эмми он тогда очень понравился, и она долго надеялась, что наши прогулки втроем, которые были почти каждый день, перейдут в прогулки вдвоем. Они и перешли, только дама оказалась не та. Штефан действовал размеренно, без напора, пытаясь привлечь к себе интерес всеми возможными способами – от рассказа о своей высокой должности и больших возможностей, до выказывания себя просто интересным собеседником, умеющим ответить почти на все вопросы. Не знаю, как так вышло, но вскоре я стала испытывать к нему симпатию, которая вскоре выросла до таких размеров, что мы всерьез обсуждали дату посещения храма. Штефан ждать не хотел, но что-то внутри меня противилось скорому браку, поэтому сошлись на конце лета – я отойду от сумасшествия защиты диплома и смогу полностью посвятить себя подготовке к свадьбе. Эмми расстроилась, но говорила, что наверняка это не последний инор в ее жизни, будут и лучше, а главное – влюбленные в нее, а не в подругу. Я чувствовала перед ней неловкость, но Штефан никогда не давал ей понять, что она может рассчитывать с его стороны на что-то большее, чем обычная вежливость. Вот это я и рассказывала Дитриху, пока готовился пирог.
– И ни разу у вас даже мысли не возникло, что в вашем чувстве к Штефану есть что-то неестественное? – спросил он.
– Нет, – твердо ответила я. – Если бы сегодня я была к нему равнодушна, а на следующий день – влюбилась без памяти, то это было бы подозрительно. Но чувство росло постепенно, я и сейчас не уверена, что оно было мне навязано. Все же ваши слова о привороте не имеют подтверждения, а Штефан – довольно привлекательный инор. Почему бы мне в него не влюбиться исключительно из-за его внешности и характера? А вовсе не потому, что он изо дня в день влиял на меня ментально. В конце концов, это мог быть и кто-то другой, а влиял с целями, о которых мы и не догадываемся.
– А вас не смущает, Линда, что ваше чувство к нему так быстро угасло?
Меня – смущало, но признаваться в этом я не собиралась.
– Возможно, он меня разочаровал, когда не пришел на помощь в столь сложный момент моей жизни? – парировала я. – Мне не нравится, когда инор, которого я рассматривала как будущего мужа, внезапно исчезает, пусть он потом и объяснил, что занимался исключительно государственными делами.
– Не хотите признавать очевидного? – усмехнулся Дитрих. – Ваше право. Кстати, пирог…
Пирог пах на всю кухню и, пожалуй, его действительно можно было доставать из духовки, что я и сделала. К нему – салат, и кто теперь скажет, что в ресторане нас бы накормили лучше? Дитрих не сказал. Οн молча отдавал должное еде, изредка бросая на меня взгляды, то ли вопросительные, то ли восхищенные, но спрашивать ничего не торопился. Я предпочитала считать, что восхищенные, ибо отвечать на вопросы мне не хотелось. Не хотелось, но пришлось, лишь только пирог подошел к концу, а Дитрих получил чашку свежезаваренного чая.
– Как вы думаете, Линда, что такого вам могла сказать Вернер, что пришлось так срочно затирать вам память?
– Не знаю. Дитрих, вы уже спрашивали. К чему повторять?
– Возможно, у вас появились какие-то соображения по этому поводу. К примеру, вы могли при встрече сказать Эггеру, что ему передавала привет троюродная сестра, а сам момент с приветом не помнили.
– Дитрих, это несерьезно. Если вам так легко удалось выяснить, что они родственники, то какой смысл затирать мне это воспоминание?
– Я же сказал – к примеру. Любой разговор, который вы вспоминаете, и вам кажется, что в нем есть какая-то неправильность. Должно же быть что-то такое, из-за чего решились на столь жесткий метод?
– Да уж, – я зябко передернула плечами. – Хуже ничего и не придумать.
– Почему? Можно еще физически устранить носителя информации, тогда она уйдет вместе с ним. Замаскировать смерть под несчастный случай проще простого.
– Возможно, посчитали, что это будет ещё более подозрительно? – предположила я, хотя сама тема нашего разговора была мне не слишком приятна.
– То есть вы уверены, что ваша наставница не сама устроила этот громкий бабах, а ей помогли?
– Инора Вернер не занималась дома ничем таким, – ответила я, – у нее даже лаборатории там не было. Не стала бы она варить зелье на кухне?
– Почему не стала бы? – Дитрих сильно удивился моим словам. – При необходимости – вполне.
– Нет, Дитрих, – чуть снисходительно ответила я, – это невозможно. У нее иной склад характера, чем у вас. Она любит… любила порядок во всем. И самыми страшными студенческими прегрешениями для нее были безалаберность и нарушение техники безопасности. И сама она очень жестко следовала собственным правилам. Приготовление пищи и занятия алхимией в одном месте для нее было немыслимо.
– У нее в доме могло быть помещение, о котором вы не знали, – предположил Дитрих.
– У нее был очень маленький дом. Спальня, библиотека-кабинет, гостиная и кухня. Подвала не было. Нет, конечно, можно предположить, что лаборатория была настолько тайная, что она оборудовала ее на чердаке, – язвительно сказала я.
Дитрих усмехнулся. Для него в лаборатории в таком месте не было ничего странного, он даже реактивы был способен держать где попало, а на банке с печеньем написать «Мышьяк». Но инора Вернер была совсем другой. Серьезное занятие алхимией не допускает легкомысленного к себе отношения. Не допускает и не прощает.
– Библиотека… – Дитрих заинтересовался совсем не возможной лабораторией на чердаке. – И большая у нее была библиотека?
