Свидетель (СИ) - Манукян Галина (читать книги без .txt) 📗
Он ничего не ответил и пошел к двери, застегивая на ходу джинсы. Во мне бурлило негодование:
- Я разрываю договор! Требую вернуть мне мой телефон с записью! Я заберу только свои вещи и ухожу сейчас же! От тебя мне ничего не нужно. Разберусь как-нибудь без твоих услуг! Убьют? Плевать! Так даже лучше!
И это было правдой. Каждая часть моего тела была отравлена им, осквернена изнутри и снаружи. Хотелось не чувствовать, не думать, не жить.
- Замолчи, - перебил Валерий.
- С какой стати?! - процедила я. - Ты - торгаш! Подлый, мерзкий торгаш! Для которого ничего, кроме денег не существует! Ничего святого, тонкого, никаких чувств! Чтоб ты знал, жизнь - не только деньги! И не всем они нужны. Верни мне телефон. Я ухожу сейчас же!
- Голая? - Валерий встал у двери и сверкнул глазами: - Угомонись. Ты останешься здесь столько, сколько я скажу.
- Так это все-таки похищение? - язвительно сказала я, ища взглядом что-нибудь тяжелое. - Приводи своего адвоката, я все ему расскажу. Особенно подробности этой ночи! Прекрасное уголовное дело, не находишь?! И я, как всегда, единственный свидетель и потерпевшая. Надеюсь, прокуратура заинтересуется! Засадить бы вас с Шиманским в одну камеру, чтобы вы развлекли друг друга! Уроды!
- Слова выбирай.
- Незачем.
- Ты не выйдешь из этой комнаты, пока это не будет нужно мне. Приведи себя в порядок и оденься. Всё! - Валерий с грохотом хлопнул дверью.
Щелкнул замок. Проклятый «умный дом»!
Я бросилась следом, дернула за ручку и услышала едкий голос Сергея:
- Никаких связей, никаких игр, говоришь?
- Не зарывайся! - одернул Валерий и уже мягче: - Не в том дело. Дурдом какой-то. Пойдем ко мне в кабинет, расскажу.
Я забила кулаками по дверному полотну и закричала:
- Сергей, Сережа! Он запер меня тут! Помогите!
И в ответ - раздраженный голос Валерия:
- Погоди. Георгий Петрович не зря волновался: крыша у нее все-таки поехала. От сотрясений и потрясений. Придется искать психиатра в срочном порядке.
- Всё так плохо?
- Не верьте ему, Сергей! - кричала я через дверь. - Это ложь! Подлая ложь!
- Угу, бегает голая и кричит о прошлых жизнях. Я ее на ночь даже привязал к кровати. Могу открыть, сам увидишь, - удрученно сказал Валерий.
От возмущения я лишилась дара речи.
Глава 9. Умалишенная
Гневные мысли били рикошетом по стенкам черепа, но ярости было не в кого выплеснуться, разве что в неистовые попытки смыть его запах с собственного тела. Злясь на дрожь в перетруженных мышцах и ноющую боль в пояснице, я все-таки оделась и заплела косу. Назло. Если заявится, пусть видит, что я не раздавлена.
Послышался звук подъезжающего автомобиля, я бросилась к окну. Из белого мерседеса вышел солидный господин в шляпе. Наверное, адвокат. Теперь Валерий вряд ли подпустит его ко мне. Но ведь это шанс! Я не буду сидеть покорно, я не безвольная индианка, я - человек, привыкший к свободе, и не собираюсь от нее отказываться! Ни за что!
Я дернула створку, та не поддалась, словно рамы приклелись одна к другой. Что за черт?! Страх снова объял липким холодом. Тело задрожало крупной дрожью - я пленница! На ум пришло: в системе «Умный дом» всё контролируется одним компьютером: окна, двери... - доводилось переводить презентацию о таком недавно. Я попыталась взять в себя в руки: начала махать изо всех сил, стучать по стеклу, звать на помощь. Возможно, это принесло бы результат, если бы внезапно с внешней стороны заменяющее ставни полотно не затянуло окно, скрывая от глаз площадку со стриженными кустами, и пасмурное небо, и хвойный с вкраплениями желто-багряного лес. Абсолютная темнота поглотила комнату. По спине холодной волной пробежало отчаяние, что-то перещелкнуло в моей голове, наверное страх.
- И солнечного света лишил, подонок! - гаркнула я. - Погоди еще...
На ощупь нашла шнурок бра - лампа не прореагировала; споткнувшись о бутылку на полу, добралась до выключателя - ничего. «Умный дом» отрезал от этой комнаты электричество.
Поддавшись панике, я снова кинулась к двери, наткнулась на какой-то угол, схватилась от боли за колено. А потом все равно рванула к дверному полотну, крича, как безумная, и стуча кулаками. Хоть бы одна живая душа отозвалась... Отчаяние подкатывало к горлу, но я не позволила себе опустить руки и попыталась на ощупь найти замок, который можно было бы выковырять подручными средствами. Я была готова пробить выход чем угодно, как граф Монте-Кристо, не сомневаясь, что получится, но замка, как такового не было. Я билась об окно и дверь, как мотылек о стекло банки. Тщетно. И какое-то время спустя я обессилила.
Забравшись с ногами на кровать, о которую перед этим не раз ударилась, я обхватила себя руками. Душная темнота пахла спермой и виски. Безнадега захлестнула меня. Я заперта... Неужели придется пройти всё, через что прошла Сона? Дни, недели, месяцы... Мои пальцы задрожали настолько, что не с первой попытки удалось убрать упавшую на глаза прядь.
Я прислушивалась к звукам, но слышала только стучащую в ушах кровь и собственное дыхание. Тягучее время ползло, залипая в пустоте. Может быть, прошел час, может, семь. Желудок скручивало от голода, но никто не нес мне еду, не разговаривал, не ходил по этажу. Словно все срочно покинули дом, а обо мне забыли.
И стало страшно.
Но ничего не происходило. Мне чудились пятна света то в одном углу, то в другом, какие-то сверкающие желтые кляксы, искры, будто от светляков; они рассасывались, стоило протереть глаза, и я опять тонула во тьме. Казалось, что слепну от непроглядного мрака, и не увижу больше ничего: ни солнца, ни деревьев, ни маму... Я проглотила слезы, но они неудержимо рвались наружу. Надо было держаться...
А вдруг это всё, что мне осталось? Что, если жизнь никогда не будет прежней: размеренной и даже немного скучной? С нудноватым, но добрым шефом; с посиделками по пятницам, счетами за квартиру, проблемами с родственниками, запутанными отношениями с отцом, запутавшемся в любовницах? И я не смогу больше смеяться с Никой и рассматривать орхидеи на ее подоконнике, не буду слушать ее рассказы о новом поклоннике и предаваться глупому шоппингу. Что, если мне никогда не придется растягиваться с удовольствием в просторном зале для йоги, где инструктор Володя веселится над нашими потугами: «Вам хорошо, но должно немножко хотеться домой»?
Сейчас мне ужасно хотелось домой. Мне было очень плохо! Тянуло в животе и кровоточила душа: на каждый стук сердца по капле. Я была во власти безумца с огромным состоянием, который мог позволить себе всё. Мог даже заплатить психиатру и признать меня сумасшедшей, чтобы, наигравшись, пожизненно запереть в интернате для умалишенных. И никто, даже молчаливый водитель шефа, не пригласит меня на свидание... на нормальное свидание с цветами и мороженым; я не буду гулять с девчонками по парку после кино, не пройдусь по набережной, глядя, как над Доном летают чайки, а на каменных парапетах нахохлились мужички с удочками. Я не услышу любимой музыки, не испеку пирога с вишней, не буду экспериментировать с рецептами и не прочту ни одной книги... Больше ни одной... В груди опустело, и нутро заполнил ледяной ком.
Я сама превращусь в пустоту, и обо мне все забудут...
Сердце сжалось: вот что чувствовала Сона! Как жаль мне было ее сейчас, она казалась реальней всех, кого я знала, будто сидела рядом, робко кутаясь в платок и вздыхая о зеленых предгорьях Гималаев. Я понимала ее теперь, только теперь... Но разве она имела что-то общее с подлецом Валерием, кроме родинки на бедре и прозрачно-черных глаз? А я с ювелиром Матхуравой? Я всю жизнь боялась навредить кому-то, возможно, проявляла излишнюю щепетильность. Я ведь даже в детстве тайком спасала от деревенских мальчишек черепах и лягушек вместе с братом Женькой. Не дралась никогда - пощечина Валерию была первой, раньше не поднималась рука.
