Подозрение (ЛП) - Монир Александра (книги бесплатно .TXT) 📗
Когда Оскар привёл меня сюда, я не смогла не спросить, была ли то комната Люсии. Но он сказал, что нет. Спальня Люсии размещалась в западном крыле, а в Покои Герцогини она должна была поселиться только после принятия титула… чему не суждено было случиться.
Я со вздохом переворачиваюсь с боку на бок. Разговор по Skype с Марино выжал из меня последние силы. Разглядывая мою комнату, Зои визжала от восторга, но откровенно печальные лица Кэрол и Кита вызвали во мне глубокую тоску по дому. Неужели это разрывающее надвое чувство не пройдет никогда?
Я слышу стук в дверь и неохотно приподнимаюсь на кровати.
— Войдите.
В дверях показывается Мэйси.
— Я хотела узнать, спустится ли ваша светлость к ужину?
— Пожалуйста, зови меня просто Имоджен, — говорю ей, — вообще-то, у меня уже глаза слипаются. Так что, если можно, оставь мой ужин на завтра.
Мэйси бросает на меня растерянный взгляд. Неужто в поместье Рокфорд не оставляют еду на следующий день? Судя по выражению её лица, определённо нет.
— Или… отдай кому-нибудь, — предлагаю я, — я просто не люблю, когда еду выбрасывают.
Она кивает.
— Как пожелаете, ваша светлость. Расстелить вам постель?
— Ах, я сама, — отвечаю смущённо, — до завтра, Мэйси. Спасибо за всё.
Окинув комнату внимательным взглядом, Мэйси желает мне доброй ночи. Не удивлюсь, если сейчас она думает о том же, что и я: как жаль, что эта прекрасная комната так и не досталась Люсии.
И вдруг, неожиданно для самой себя, я её окликаю:
— Мэйси, подожди. Я… в последний раз я видела Люсию очень давно. И мене всегда было интересно, как она жила. Какой она была, до того…
— Как умерла? — заканчивает за меня Мэйси.
Я вздрагиваю.
— Да.
В интонации Мэйси я слышу невысказанный упрёк, который давно нашёптывает мне голос совести: если тебе действительно было до неё дело, почему же ты ни разу не позвонила? Но даже если Мэйси и подумала об этом, то внешне ничем себя не выдала.
— Леди Люсия была великолепна, — просто отвечает она, и, выпрямив спину, переходит на более официальный тон, — она была невероятно умной девушкой, сообразительной и острой на язык. Она была популярной, влиятельной и, безусловно, красивой, — Мэйси запинается, словно обдумывая что-то, — в Парадном Зале висит её портрет, мой самый любимый. Вы его уже видели?
Я качаю головой.
— Я там ещё не была.
— Хотите, чтобы я вам его показала?
Я киваю, затаив дыхание:
— Да, я была бы тебе благодарна.
Сонливость как рукой сняло. Вслед за Мэйси я выхожу из спальни и спускаюсь по лестнице. У входа в Парадный Зал меня захлёстывает волна адреналина. Неужели мне действительно так интересно посмотреть на портрет покойной кузины? Нет… это не обычный интерес. Просто я надеюсь, что знакомые черты затмят в сознании тот жуткий череп, который привиделся мне утром.
Мэйси открывает двери, и мы входим в самую роскошную комнату, которую мне когда-либо доводилось видеть, выполненную в насыщенной цветовой гамме и оформленную в стиле времен короля Людовика XVI: позолоченные потолки с лепниной, сверкающие хрустальные люстры Baccarat и изумительный гобелен ручной работы во всю стену, изображающий очередную победоносную битву первого герцога. На почетном месте над белым мраморным камином висит портрет настоящей красавицы в натуральную величину.
Я медленно подхожу поближе и останавливаюсь в нескольких дюймах от полотна. Даже в двенадцать Люсия была необыкновенно красивой, поэтому меня не удивляет, что ближе к двадцати она стала ещё прекраснее. Чего я не ожидала, так это увидеть на её лице это выражение, от которого по телу пробегает дрожь. Ни намёка на игривость и любознательность, которыми она мне запомнилась. Напротив, она смотрит взглядом человека, который повидал и пережил… слишком многое.
— О Люсии кто-нибудь по-настоящему заботился? После пожара, я имею в виду, — спрашиваю я, рассматривая таинственное выражение лица кузины, — я знаю, что дедушка болел, поэтому он вряд ли мог уделять ей много внимания.
— Её официальным опекуном был последний герцог, но в основном за ней присматривали моя мама с Оскаром, — отвечает Мэйси и добавляет, — это было её любимое платье. Она надевала его в свой последний день рождения.
— Красивое. Она великолепна.
И это правда, всё в ней прекрасно: копна белокурых волос и чувственные карие глаза, высокие скулы и фарфоровая кожа, изгибы стройной фигуры, подчёркнутые кремовым платьем в пол, и губы, изогнутые в загадочной полуулыбке, как у Моны Лизы ХХI века.
— Интересно, о чём она думала, когда позировала.
Я протягиваю руку и легонько касаюсь холста.
— Уверена, что о своём молодом человеке, — тихо произносит Мэйси, — она только о нём и говорила.
Затаив дыхание, я поворачиваюсь к Мэйси.
— Что за парень?
Её взгляд омрачается, как и в тот момент, когда я предположила, что мы подружимся.
— Он живет всего в пяти милях отсюда, поэтому часто приезжал навестить леди Люсию… он очень её любил.
Сердце начинает биться так громко, что я уверена, даже Мэйси слышит его удары.
— Как его зовут? — спрашиваю я, хотя и так уже знаю ответ. Только один человек подходит под описание Мэйси.
— Лорд Себастьян Стенхоуп.
Я резко киваю и поворачиваюсь обратно к портрету Люсии, пока Мэйси не заметила, как на меня подействовало упоминание его имени. Это было так давно, моя наивная детская влюблённость, хотя… возможно, она не прошла и до сих пор? Не по этой ли причине я была так нерешительна с Марком Уайаттом и остальными парнями, которые за мной ухаживали? Я так и не смогла забыть Себастьяна… хотела, но не смогла. Но сейчас всё это не имеет значения. Он принадлежит Люсии. Всегда принадлежал.
Теперь мне отчаянно хочется сбежать отсюда, подальше от этого портрета.
— Спасибо, что провела, Мэйси, — тихо говорю я, направляясь к выходу, — думаю, мне уже пора возвращаться.
Я просыпаюсь посреди ночи, озябнув от холода. После того как я уснула, температура, кажется, упала на добрых десять градусов, ведь даже под плотным одеялом я не могу согреться.
Вдруг я слышу отдалённые звуки, похожие на пение, и с колотящимся сердцем вскакиваю с кровати. Голос слабый и приглушённый, зато слова хорошо различимы.
«Я знаю, что путь мой извилист и крут.
Пусть тёмные тучи по небу плывут,
Но ждут золотые поля вдалеке,
Где ветер осушит слезу на щеке…»
У меня перехватывает дыхание. Это же песня Люсии, которую она пела в тот день в Тенистом Саду. Может, я сплю? Откуда она доносится?
«Я бедный скиталец с несчастной судьбой,
Шагаю вперёд одинокой тропой.
К заветной земле на исходе дорог,
Где нету ни боли, ни бед, ни тревог…»
Голос всё звучит, приближается, становится громче. Дрожащими руками я включаю ночник и сползаю с кровати. Затаив дыхание, распахиваю дверь и замираю на пороге.
Пение затихло. В коридоре никого. И всё же я явно слышу звуки шагов.
Возьми себя в руки, Имоджен, тебе снова померещилось.
Но я готова поклясться, что, вернувшись в кровать, улавливаю в комнате новый запах — аромат чужих духов с нотками жасмина.
Следующий день начинается с завтрака в Арочной Комнате — моей личной столовой, получившей свое название из-за арочных окон. Несмотря на беспокойную ночь, я сразу же приободрилась при виде светлых кремовых стен и штор из дамаска, открывающих вид на роскошные французские сады5. Между окнами висят расписанные золотые зеркала, гармонирующие с позолоченными консольными столиками6. По центру стоит круглый стол с белоснежной скатертью, накрытый к завтраку.
