Воссоединенные - Каунди (Конди) Элли (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

— Все на месте, — говорю я архивисту-помощнику. — Спасибо. Есть ли на сегодня еще какие-то сделки для меня?

— Нет. Но, как обычно, ты можешь постоять у музея в ожидании заказчиков.

Я киваю. Если бы утром я не потратила время на ту женщину, то моя коллекция пополнилась бы еще на один предмет.

Я отрываю длинный кусок бумаги из рулона и оборачиваю его вокруг запястья, пряча под рукав. — Это все, — оповещаю я архивиста. — Спасибо.

Глава архивистов ловит мой взгляд, когда я появляюсь из-за стеллажей. Она мотает головой. Еще нет. Мой стих и микрокарту все еще не доставили.

Иногда я представляю, что глава архивистов и есть настоящийЛоцман, ведущий нас в воды наших желаний и нужд, доставляющий нас в безопасное место в лодках, наполненных различными предметами, необходимыми нам, чтобы начать новую, настоящую жизнь.

Это не так уж невозможно.

Какое место подойдет для повстанцев лучше, чем эти подземелья?

***

Взбираясь по лестнице на поверхность земли, я чувствую усиливающийся запах травы и приближение сумерек.

Возвращаясь в город, я уже не так уверена, что смогу это сделать. Ведь я так долго хранила этот стих. Возможно, я трачу и отдаю слишком много. Но избавиться от своих самых больших сожалений мне так и не удалось. Я столь долго берегла стихи, и вот они украдены; я так и не научила писать ни Ксандера, ни Брэма. Почему я не подумала сделать это? Брэм и Ксандер умные мальчики; они могли бы сами научиться, но ведь иногда бывает так приятно, когда кто-то помогает тебе сделать первые шаги.

Я медленно пробираюсь в темноте, разматывая бумагу с запястья. Разглаживаю рулон на гладкой холодной металлической поверхности скамьи в парке, а потом начинаю писать, мягко надавливая на бумагу обугленной палочкой. Так легко творить, когда знаешь как; это все равно, что закинуть ветку в аппарат для сжигания мусора. Когда я заканчиваю, мои ладони черные и замерзшие, но сердце кажется горячим, раскаленным.

Ветви деревьев протягивают свои руки, и я растягиваю на них свою бумагу. Ветер дует мягко, и, кажется, что деревья убаюкивают слова с такой же заботой, что и мать свое дитя. С такой же заботой, как Хантер обнимал Сару, когда нес ее на кладбище в Каньоне.

В белом свете уличных фонарей кажется, что этот парк может существовать только в хорошо развитом воображении или в глубинах сна. Я представляю, что вдруг проснусь, и все это исчезнет. Эти бумажные деревья, эта белая ночь. Мои угольные слова, ожидающие своего читателя.

Знаю, что Кай поймет, почему мне пришлось написать этот стих, почему я не согласилась на меньшее.

Даже если на эти строчки наткнется сторонник Общества, он все равно увидит слова, когда будет снимать бумагу с дерева. И даже если он захочет сжечь их, они будут скользить меж его пальцев на пути к огню. Эти слова станут общими, несмотря ни на что.

В мире есть много добрых мужчин и женщин, думаю я, способных даже на мелкие поступки. Они спрашивают себя, что может произойти, как закружится водоворот вещей, если мы только осмелимся выделиться из толпы.

И я — одна из них.

Отматываю еще немного бумаги и вижу строчку

Я наматываю бумагу на ветки, делаю длинную петлю, вверх и вниз, сгибаю колени. Руки приподнимаю над головой, совсем как те девушки на картине, увиденной мною в пещере. Я чувствую ритм, время застыло.

Я представляю, что танцую.

Глава 11. Кай

— Ты прыгаешь сегодня? — спрашивает меня один из пилотов.  Наша эскадра шагает по тропинке вдоль реки, змеей извивающейся по Камасу. В одном месте — рядом с Сити-Холлом и стенами — река превращается в каскад водопадов. Неподалеку серая цапля разрезает быстрые воды речного потока.

— Нет, — говорю я, не скрывая раздражения в голосе. — Я не вижу смысла в этом.

— Это знак единства, — объясняет он. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на него поближе.

— Мы все работаем на Восстание, не так ли? — спрашиваю я. — Разве этого единства недостаточно?

Пилот, Люк, замолкает и ускоряет шаг, так что я один остаюсь в хвосте группы. Прошло уже несколько часов, и каждый хотел попасть в город. Для многих из нас все еще небезопасно свободно разгуливать по улицам города, некогда бывшего оплотом Общества, несмотря на то, что Восстание еще несколько недель назад захватило в Камасе власть. Как и ожидалось, для Восстания Камас стал первой и самой легкой для захвата провинцией — ведь здесь живут и работают так много мятежников.

Инди поравнялась со мной. — Ты должен прыгнуть, — говорит она. — Они все хотят, чтобы ты сделал это.

Другие группы уже начали прыгать в реку. Хотя официально сейчас весна, вода, стекающая с гор, еще очень холодная. Я не планировал прыгать в воду. Я не трус, но и не глупец. Это не тот безопасный, теплый, голубой бассейн в Кленовом городке. После мифа о Сизифе и того, что случилось, когда погиб Вик...

Я больше не доверяю воде.

Сегодня много народу вышло прогуляться по берегам реки. Солнце пригревает наши спины. Восстание попросило каждого остаться на той работе, на которую их распределило Общество, пока чума окончательно не отступит, так что большинство людей заняты делами. Но, как и раньше, работники службы соц. защиты приводят маленьких детей покидать камешки в реку, а рабочие наслаждаются новообретенной свободой и едят свой обед из жестяных банок там, где захотят. У всех этих людей должен быть иммунитет или лекарство, чтобы гулять так беззаботно. Они похожи на нас. Они знают, что опасность им не грозит.

Я бросаю взгляд на стену заграждения, которая так же изгибается вдоль реки.

Несмотря на то, что Восстание прочно взяло бразды правления, некоторые ограничения все еще существуют, например: куда мы можем идти. Медики и рабочие за ограждения выйти не могут. Они едят, спят и дышат чумой.

Кассия говорила мне, что Ксандер попал по распределению в Камас. Странно, что он сейчас, возможно, по ту сторону стен, работает в медицинском центре. В Камасе наши пути еще не пересекались, хотя мы оба находимся здесь уже несколько месяцев. Я надеялся, что увижу Ксандера. Я хотел бы поговорить с ним. Мне интересно узнать, что он думает о Восстании — обрел ли он в нем то, на что так страстно надеялся?

Я не удивлюсь, если он до сих пор любит Кассию. Уверен, что любит.

Я ничего не слышал о ней со времени нашествия чумы, но повстанцы привили каждого в своих рядах, у кого ранее еще не было иммунитета. Я думаю, что она в любом случае в безопасности. Но я не знаю точно.

Я отправил ей сообщение так скоро, как смог, рассказывая, как мне жаль, что не смог попрощаться с ней той ночью на озере. Я спрашивал, все ли у нее в порядке, и говорил, что люблю еу.

За эту сделку я отдал четыре порции своей еды, но оно того стоило, хотя я не должен делать это слишком часто, чтобы не попасть в неприятности.

Отсутствие новостей от Кассии сводит меня с ума. Каждый раз, когда я летаю, мне приходится удерживать себя от того, чтобы рискнуть всем, сбежать и попытаться отыскать ее. Если даже удастся украсть корабль, Восстание собьет меня. Я напоминаю себе, что мертвым не принесу ей никакой пользы.