За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
Я не умру! Я понятия не имею, что здесь происходит, но я не умру! Я буду биться до конца! Роксана, помоги мне! Рада сконцентрировалась в один единственный комок, в одну точку, собрав в нее все свои силы. Сейчас уже дело было не в том, чтобы дождаться чьей-то помощи, чтобы заставить дышать собственные легкие, которые как будто разучились это делать, чтобы удержать от разрыва бешено колотящееся сердце. Сейчас речь шла о том, чтобы вообще не раствориться во тьме, будто впитывающаяся в воду соль. А именно такое ощущение у нее и было в последние мгновения. Сама она, сама ее суть, почти распадалась на тонкие нити. Еще чуть-чуть, и эти нити совсем исчезнут, растают, расплавятся…
Нет! Роксана!
Ощущение присутствия. Оно было очень странным, совсем не таким, как раньше. Стало светлее, и Рада ощутила, как этот свет обволакивает ее со всех сторон. Но этого было мало, слишком мало и недостаточно. Она вновь собралась в точку, словно все то, что было ей раньше, стало одним единственным остро-отточенным лезвием клинка. У нее еще был шанс, и она не собиралась сдаваться. Я пойду до конца. Что бы ни случилось, я пойду до самого конца вместе с Тобой, Огненная.
— … становится лучше, но я… — голос Держащей Щит утонул в высоком, буквально разрывающем уши звуке. Раде было не до того.
Впереди и вокруг нее, повсюду, было что-то, чему она не могла дать названия. Сгущенная тьма, похожая то ли на мелкую рыболовную сеть, то ли на ткань, которую близко-близко поднес к глазам, чтобы рассмотреть узоры. Она-то и стягивала, давила, она-то не давала дышать. Будто кто-то спеленал в нее душу Рады и теперь давил, как продавливают тесто сквозь решето, чтобы сделать из него тонкие нити лапши. Только теперь этой проклятой лапшой была душа Рады, и если она сейчас позволит сделать это с собой, то больше ее не будет.
Не было ни мгновения на страх или боль. Никогда еще Рада не сражалась так отчаянно, так всей собой, и в этом бою больше не было никого, кто мог бы помочь ей. Она осталась один на один с чем-то, что противостояло ее существованию, со странным, глухим, равнодушным «нет», которому не было ровным счетом никакого дела до того, чего она хочет или не хочет, никакого дела до нее. Оно просто хотело отнять жизнь Рады, и Рада отбивалась из последних сил.
В какой-то момент настал пик кризиса, и время прекратило играть значение. Времени больше не было, как не было больше ничего. Рада балансировала на тонкой грани между двумя пропастями, в каждой из которых ее не станет, и сеть давила так сильно, что не осталось ничего. Что-то внутри нее самой на миг попыталось подумать о том, что она не выдержит, но до того, как эта мысль смогла сформироваться и обрести силу, Рада отшвырнула ее прочь, словно ядовитую змею. И потом стало легче.
Медленно светлело. Куда делась сеть, сквозь которую ее пытались продавить мгновения назад, Рада не знала, но страшное ощущение кризиса ушло. Она вновь была собой, она вновь могла дышать. Не ее тело, но душа и то, чем Рада являлась на самом деле, золотое зернышко ее сути, не имевшее ничего общего с телом, которое она привыкла называть собой, с мыслями или чувствами, которые привыкла испытывать. Все теперь было иначе. Казалось, теперь она узнала себя.
Рада очень медленно возвращалась назад, ощущая, как с каждым мигом обретает силу. Или наоборот, теряет ее? Казалось, это обнаженное золотое зернышко, этот язычок огня медленно и спокойно заворачивали слой за слоем, пеленали и укутывали. Первый слой — ощущение себя самой, второй слой — мысли, начавшие крутиться в голове, третий — чувства в ее груди, четвертый — осязание и чувствительность тела. Теперь все эти вещи почему-то казались лишними, но Рада не понимала, почему. Что-то словно шло не так, хоть она и чувствовала себя в безопасности. Что-то изменилось, хоть она не могла даже дать этому изменению описания, лишь смутно ощущала, что все теперь иначе.
Грудь медленно вздымалась, и Рада наконец-то сама могла раздуть ее и глотнуть больше воздуха. Сердце все еще колотилось как бешеное, но его стук смирялся с каждой секундой. Вернулась чувствительность рук и ног, осязание пространства. Что-то твердое под спиной, тепло ладони искорки на ее руке.
— Вот так, — удовлетворенно произнес голос Держащей Щит. — Вот так. Возвращайся к нам.
— Хвала Небесной Мани! Хвала!.. — шептала искорка, сжимая ее руку и поглаживая так, словно Рада мгновение назад была на краю смерти. Впрочем, так-то оно и было.
С трудом Рада вернула себе контроль над телом и раскрыла глаза, вспомнив, как это делать. Яркий свет больно резанул зрачки, но почти сразу же она приспособилась к нему и поняла, что он вовсе не настолько ярок, как казалось в первую минуту. Свет падал через занавешенное окно, заливая небольшое помещение, стены которого изнутри были обшиты светлой доской. На потолке над головой Рады виднелись тщательно оструганные сосновые бревна.
Она открыла рот, вдыхая всей грудью, и приглушенно выдохнула:
— Твою ж бхару! Как близко-то было!
— Как ты, Рада? Что с тобой? — искорка нагнулась над ней, и глаза ее были встревоженными, перепуганными и такими огромными, что Рада едва не утонула в них с головой.
А еще сейчас она казалась такой красивой, еще красивее, чем всегда. На миг Раде подумалось, что она никогда не встречала ни единого живого существа, которое во всем мире было бы для нее прекраснее и дороже этой женщины. Я не позволю себе уйти и оставить тебя здесь, забыть тебя навсегда. Я никогда больше тебя не потеряю, никогда. Слишком тяжело и долго я искала тебя, слишком ждала, чтобы навсегда забыть.
— Я здесь, и со мной все в порядке, — хрипло проговорила она, с трудом улыбаясь искорке. Силы возвращались с каждой секундой, будто кто-то струйкой вливал их в каждую клетку Рады. — Правда, я понятия не имею, что вообще со мной произошло, и почему все это случилось.
— Слава Великой Мани, слава Ей! — искорка склонилась над ее ладонью, покрывая невесомыми поцелуями пальцы Рады, и несколько раскалено горячих слезинок обожгли кожу.
— Ты сказала, что было близко. Что ты имела в виду?
Рада повернула голову и встретилась глазами с Держащей Щит анай. Именно ее голос, мягкий, уверенный, собранный, она слышала какие-то мгновения назад, пока они с искоркой пытались вытащить ее… откуда бы они ни пытались ее вытащить. Эрис была одета в белую военную форму, которая резко контрастировала с мягкими прядями темных волос, спадающих на плечи поверх короткого ворота стоечкой. Черты анай причудливо смешались в ее лице с эльфийской кровью, и теперь Рада видела, что она немного похожа на Лэйк, но совсем немного. Прямые брови, широкие скулы, упрямый длинный подбородок. Но при этом — удивительная мягкость, почти текучесть черт, взгляд темных глаз цвета полированного дерева, таких глубоких, что казалось, будто из них на Раду смотрит само время. Или существо гораздо более сильное, мудрое и вечное, чем все живущие в этом мире. Во лбу Эрис пульсировало, будто бьющееся сердце, золотое око, и его свет лился на кожу Рады, с каждым толчком вливая в нее силу и жизнь.
— Не знаю, — честно призналась Рада, отвечая на ее вопрос. От одного воспоминания о том, что только что случилось, ее дрожь пробирала, но сил становилось все больше. Она поняла, что может сесть, и подтянулась на руках, заметив, что лежит на застеленной кровати поверх простого шерстяного одеяла. Со вздохом она продолжила: — Я балансировала на самом краю. Казалось, еще чуть-чуть, и меня не станет.
— Возможно, так оно и было бы, — кивнула Эрис с какой-то задумчивой отрешенностью, и искорка тихонько охнула рядом. Взгляд ее серых глаз обратился к Раде и был таким пронзительным, что хотелось прижать ее к себе со всей силой и целовать, в исступлении целовать все ее лицо, каждую черточку.
— Не бойся, птичка, все уже хорошо, — тихонько улыбнулась ей Рада, стараясь поддержать. Губы искорки в ответ только задрожали, но она справилась с собой и кивнула.
Рада мельком огляделась, силясь понять, где находится. Небольшая светлая комната в деревянном доме. На полу сладко пахнущая циновка, какие так любили анай, простой деревянный стол и два стула возле него. Чаша с огнем Роксаны в восточном углу комнаты, горящая даже сейчас, в западном углу — чаша с ароматическим маслом, от которого по воздуху плыл едва заметный свежий аромат. Белые занавески на окнах, крынка на столе, накрытая простой белой салфеткой. Чья-то форменная белая куртка накинута на спинку стула, у кровати — сундук, на крышке которого лежит книга в кожаном переплете. И сама кровать: неширокая, с простым соломенным тюфяком, твердым и жестким. Обстановка выглядела так, будто это простой жилой дом, но никого, кроме искорки и Держащей Щит, Рада здесь не видела.
