Купчиха. Трилогия (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (прочитать книгу .TXT) 📗
— А если и так, Эди, — спросил Мельхиор, тоже смеясь, хотя смеяться ему совсем не хотелось, — ты что-то имеешь против?
Мальчик не стал отвечать, а только громче заливался смехом. Когда маг поставил его наконец на землю, Эдмон с трудом отдышался, но тут же запросил:
— Ещё!
— Как-нибудь в другой раз, — пообещал Мельхиор и предложил, — Пойдём пока на кухню, там Эльза должна была испечь булочки с корицей. Ты ведь любишь булочки с молоком?
Он протянул ему руку ладонью вверх и Эди доверчиво вложил в неё свою маленькую лапку, которая там утонула. Так за руку и они и пошли на кухню, оставив Виолу сидеть на крылечке. Она сначала восхитилась, как Мельхиор ловко обошёл неудобный вопрос, а затем спохватилась: ведь вести сына завтракать — её прерогатива. Да и надо знать Эди. То, что он не продолжил разговор сразу, не значит, что он не задаст свой вопрос снова в ближайшее время. Только не при Эльзе! Она вскочила и бросилась за сыном. Так что на кухне они все оказались одновременно.
Маг оказался прав: его длинный нос давно уловил аромат сдобы и корицы, так что булочки их действительно ждали. Виола с удовлетворением отметила, что Эльзе было далеко до её собственного мастерства и здешние булочки не шли в сравнение с теми, которые пеклись на завтрак на улице Колокольчиков. Но говорить об этом хозяйке дома было бы невежливо, поэтому и она, и Мельхиор, и даже непосредственный Эдмон промолчали, просто поблагодарили Эльзу. Сидевший тут же Стефан вспомнил, как весело играл Эди с собаками вчера и предложил ему снова пойти с ними погулять. Возможно, не на выгон, а немного дальше, на горный луг, где сейчас пасутся коровы. Да, маму тоже можно взять с собой. Дядю Мельхиора? А что, и дядю можно, коров он не напугает.
Мужчина заметил, что между его женой и гостьей с каждым днём растёт напряжённость, поэтому и предпочёл держать их подальше одну от другой. Решать эту проблему путём переговоров он не видел надобности, ведь гости скоро их покинут и всё разрешится само собой.
Он был привязан к Ульриху, которого ему когда-то привезли чуть живого, но считал, что каждый должен сам разбираться со своими женщинами. Чужое, даже самое доброжелательное вмешательство может всё только испортить. Эльза — баба, своих детей не имеющая, трясётся над Ули как квочка над цыплёнком. А он человек опытный, трёх сыновей от первой жены в люди вывел. По себе знает: лезть в дела молодых — только портить с ними отношения. Был бы здесь Теодор, согласился бы со Стефаном на сто процентов.
Так что хозяин дома свистнул собакам, взял за руку мальчика и повёл показывать, где коровки пасутся. За ними пошли и Вилька с Мельхиором. Место оказалось неблизким: идти пришлось чуть ли не час и всё в гору. Зато увиденное там искупало все трудности. Пастбище располагалось в большой круглой котловине, окружённой серыми скалами. На изумрудной траве в которой там и сям виднелись яркие венчики полевых цветов, бродили три рыжие коровы и два телёнка, тоже рыжие: один посветлее, другой потемнее. Вдали можно было рассмотреть прижавшееся к скалам приземистое каменное строение, крытое соломой, то ли хижину, то ли сарай.
— Там у меня сено сложено, — пояснил Стефан, — орудия разные там держу, коров доить, опять же, место надо. Отсюда не видно, но там рядом колодец и колода для водопоя. Коровкам тоже пить надобно. Пойдёмте.
И повёл всех к сараю.
Там нашёлся не только колодец с колодой, но и удобная лавочка у стены. Внутри были сложены косы, грабли, вилы и лопаты, на стенах висели вёдра и подойники, а в углу притулилась маленькая железная печка. На балках ещё виднелись остатки прошлогоднего сена и уже лежали охапки свежего, на редкость духовитого.
— На следующей декаде здесь косить начну, погода должна устояться сухая и тёплая, — пояснил Стефан, — а коровок переведу на пастбище повыше, туда, где трава должна была уже отрасти после покоса. Ну, вы тут гуляйте, только к коровам не лезьте, не так поймут, — он басовито хохотнул, — а я попозже приду, подою их, да и вернёмся домой обедать.
Он забрал лопату и ведро, после чего оставил своих гостей и отправился к коровам поближе. Навоз собирать, — догадалась Виола, не раз наблюдавшая за эдельскими крестьянами.
Эди тут же затеял шумную возню с собаками, а Мельхиор предложил Виоле присесть на лавочку. Вместо того, чтобы занять место рядом, подстелил себе плащ и уселся напротив, сложив длинные ноги каким-то экзотическим способом. Заглянул женщине в глаза.
— Зачем, Виола? — спросил он внезапно.
Та аж дёрнулась, таким неожиданным и непонятным оказался вопрос. Мельхиор пояснил:
— Зачем ты заставляешь Эди делать выбор? Ведь на самом деле выбираешь ты, это всем понятно.
Она сощурилась.
— Не понимаешь? А жаль. Поверь, я знаю, что делаю. Он не станет выбирать, доверится мне, тут ты прав. Но то, что у него есть такая возможность, очень важно для моего сына. Пойми: отец отказался от него при рождении. Как будто он недостойный, не того сорта. Да и я, его мать, тоже вроде как негодящая оказалась: меня бросили, на мне не женились. Мы с Тео и Гиной, конечно, старались не дать ему это почувствовать, но всем рты не заткнёшь. Пусть перед законом я вдова, в Касселе знают, что Эдмон — ребёнок, рождённый вне брака. Многие из-за этого нас сторонятся, а что уж говорят за моей спиной… Мальчик не дурак, слышит и понимает больше, чем можно вообразить. Несколько раз он мне задавал такие вопросы и передавал такие слова, что вспоминать не хочется.
— А ты?
— Выкручивалась как могла, — пожала она плечами, — пыталась ему внушить, что всё это не имеет значения. Но он же видел мою боль и растерянность. Поэтому сейчас, когда есть такая возможность, я хочу чтобы он увидел, что любим и нужен. Родной отец от него не отказывается, за счастье почитает назвать Эдмона сыном. Но теперь есть и другой человек, который рад признать его своим. Достойный, благородный, честный и к тому же настоящий маг, без дураков. Тот, кому он уже привык доверять.
Маг осторожно потянулся вперёд и взял её за руку.
— И если он выберет меня, ты выйдешь за меня замуж?
Она решительно тряхнула волосами.
— Я выйду за тебя безо всяких если, Мельхиор. Я же тебе уже пообещала. Или ты считаешь, что я бросаю слова на ветер?
Если она полагала, что этим сказала всё, то у мага было другое понимание ситуации. Он взволнованно произнёс:
— А Ульрих? Это я к тому, что ты должна знать гремонские законы: если отец-граф его признает, то тебя никто спрашивать не будет, заберут мальчика и всё.
Лицо женщины стало не злым, нет, непримиримым.
— Ты веришь, что я могу оставить Эди в этой зловонной дыре, называемой графством Эгон? Да я костьми лягу, но он тут жить не будет! Нечего впутывать моего мальчика в здешние дурнопахнущие интриги. Я рассказывала тебе про барона Давенеи, да ты и сам был свидетелем, на что готов был пойти этот тип. Не уверена, что с его смертью подковёрные игры прекратились. Мало ли кому прочит король этот жирный кусок, а тут поперёк стоят Ули и мой сыночек. Неужели ты думаешь, что они не перступят через жизнь ребёнка? Поверь, в графстве Эдмону грозит опасность, я его тут не оставлю ни за какие коврижки.
— Но законы, Виола…
Она не слушала.
— Если надо, выкраду, пойду на сделку с кем угодно, убью в конце концов, если другого выхода не останется, лишь бы выцарапать моего сыночка из этой клоаки. Если Ули думает, что я сдамся без боя, то он просчитался. Не на такую напал!
Она резко стукнула ладонью по скамейке и тут же отдёрнула отбитую руку, стала дуть на покрасневшие пальцы. Заметив это, к ним подбежал Эди, окружённый собаками.
— Ты на что-то сердишься, мама? — спросил он, — Не надо, не злись. Смотри: Клык на вид такой грозный, но на самом деле добрый.
Он обнял здоровенного пса, стоявшего справа, повис у него на шее, стал теребить густую шерсть. Зверюга молча терпела все издевательства и только когда Эди попытался залезть ей на спину, опрокинула мальчишку на траву и прижала лобастой головой, чтобы лежал тихо, не вставал. Эдмон барахтался в траве как перевёрнутый на спину жук и счастливо смеялся.
