Купчиха. Трилогия (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (прочитать книгу .TXT) 📗
Действительно, прошло назначенное магом время и страдания Теодора прекратились. Эльза подала ему умыться в отдельном тазу, а когда он снова посмотрел на себя в зеркало, то обомлел. Щёки были гладкими и белыми, как у младенца, ярко контрастируя с загорелыми лбом и носом.
— Что-то такое я предполагал, — хмыкнул Мельхиор, доставая из кармана флакончик и тряпочку, — Иди сюда, я тебя намажу. Это настойка ореховой кожуры, попробуем уравнять всё лицо по цвету. И не бойся: ни чесаться, ни щипать не будет, наоборот, успокоит кожу.
Как ни хотелось Тео послать будущего зятя к демонам, но он кротко претерпел все издевательства. Тем более что сверху спустились проснувшиеся Виола с сыном. Они смотрели на него как на героя: ещё бы, идёт на разведку в тыл врага. Ради их восхищённых глаз он бы и не то вытерпел.
Зато после всех мытарств из зеркала на Тео глянул весьма симпатичный человек. И не беда, что он имел мало общего с ним обычным, ведь так и было задумано. Сейчас даже Виола с трудом его узнавала, а значит, ни Хельмут, ни стражники ни о чём не догадаются.
Стефан помог ему сочинить легенду, поле чего вывел из сарая пегого и ушастого мула.
— С ним тебе не нужен провожатый, — сказал он, — Трули дорогу знает, проведёт и выведет. Сейчас я скажу ему: "Трули, на рынок!", и он повезёт тебя в город. А соберёшься в обратный путь, скажи ему: "Трули, домой!".
Только говори прямо в ухо и за это самое ухо держись, тогда он понимает, что обращаются к нему.
Заодно хозяин мула объяснил как выбор такого странного средства передвижения, так и особенности самой скотинки. Теодору предстояло изображать работника с приисков, который приехал в Эгон за покупками.
Таких людей было много и учёт им в графстве вёлся самый поверхностный. Скажет, что оттуда — никто даже проверять не станет.
На приисках лошадей не держали, они не выдерживали тамошних условий и дохли одна за другой. Зато мулы выживали и исправно трудились. Для поездки в город работнику дали бы именно такую животинку. А закупки — отличный повод потолкаться в разных местах, послушать, что люди говорят и самому поспрашивать.
Вот Теодор и трюхал теперь по одному мулу видимой тропинке в сторону города, соображая, что сам бы ни за что не нашёл дороги. Как бы ни был он настроен против Ули, но должен был признать: парень молодец, раз запомнил такой сложный путь без видимых примет и сумел привести их точно на место, не плутая в горах.
До Эгона он добрался, когда обеденное время уже шло к концу. После обеда вся торговля в графстве прекращалась, выходит, рынок уже закрылся. Надо найти трактир и заселиться в него. В общем зале к вечеру соберутся местные, от них-то он и узнает все новости. Так размышлял Теодор, пока его не остановили на воротах стражники.
— С прииска? — спросил один из них, постарше.
— Откуда же? — устало и как бы нехотя ответил Теодор, — Вот, — показал он пальцем на пустые торбы, притороченные к седлу, — ребята кое за чем послали. Еда им пресная, да и пиво не из чего больше варить.
— Проезжай, — махнул рукой стражник и добавил, — Только не бузи в городе. Старуха расходилась, просто рвёт и мечет. Её личная стража так и шныряет, всё ищет кого-то. Не находят, так на простых людях вроде тебя отыгрываются. Тащат в темницу и требуют выдать им местонахождение каких-то людей. А так как этих бедолаг никто в глаза не видел, то трясут, пока все деньги не вытрясут.
— С меня взять нечего, — добродушно рассмеялся Тео, — пока сезон не закончился, мы в долг живём, продукты забираем под запись. Осенью расчёт. Так что счастливо оставаться, ребята. Боюсь, в этот приезд мы уже не увидимся. Ваше дежурство сегодня, а я завтра назад поеду.
Стражник вздохнул и отвернулся. Теодор пришпорил Трули пятками и мул затрюхал по улице в сторону рынка.
Город и в прошлый приезд не понравился Тео, а в этот раз и вовсе показался чем-то вроде огромной тюрьмы. Мрачный, неприветливый. Даже на главной улице половина лавок заперта, а другая выглядит так, как будто последний покупатель был там ещё при драконах. Знакомый трактир высился унылой безлюдной громадой, обычно широко распахнутая в ожидании посетителей дверь затворена, через окна видно было, что там нет гостей, только за стойкой скучает хозяин. Тео въехал во двор, спешился, привязал мула к коновязи, надел ему на морду мешок с овсом, предусмотрительно выданный Стефаном, толкнул тяжёлую дверь и вошёл в зал.
Вместо радостной улыбки, которой трактирщики обычно встречают новых клиентов, на лице представителя этого могучего племени отразиалсь истинная мука.
— Не велено, — с тоской произнёс он.
— Что не велено? — искренне изумился Теодор.
— Принимать чужих не велено, — всё так же тоскливо протянул трактирщик, — Только с личного разрешения графини. Так что, мужик, иди отсюда, я тебя не видел.
— Как это так?! — возмутился Тео, — С каких это пор люди, работающие на графиню на прииске, стали чужими?! У нас договор: приезжаем в город за покупками когда хотим, без ограничений.
— Ну вот и ехал бы себе за покупками, а потом назад, не подводил бы меня под штраф, — чуть не плача заныл мужчина.
Тео сердито засопел:
— Как ты себе это представляешь? Знаешь, сколько оттуда добираться? Я и так выехал до зари, а в город попал только сейчас. У вас тут всё давно закрыто, ни одна лавка не работает, не говоря уже о рынке. Ну, мы про то заранее знали, так что я должен был переночевать, а завтра закупиться и назад. А теперь, выходит, чеши назад несолоно хлебавши? Я так не согласен. Меня же ребята побьют!
Неизвестно, сколько бы они так препирались, но в эту минуту в трактир вошли стражники во главе с самим Хельмутом. Они проезжали по улице и увидели неизвестного им мула у коновязи. Сообразив, что можно содрать с трактирщика штраф за нарушение, всей толпой ломанулись внутрь. Двое окружили Тео, двое — трактирщика, а Хельмут лично сел за ближайший к стойке стол и произнёс донельзя довольным голосом:
— И кто же это тут у нас?
Поняв, что ничего путного от перепуганного до полусмерти мужика за стойкой не дождёшься, Теодор спокойно заявил:
— Кто-кто! Сам знаешь кто! С приисков её милости я! Послан, значит, обществом, чтобы продуктов подкупить всяких разных. Нам по договору обещали всяческое содействие: и что продукты в долг будут отпускать по записи, и что ночевать в трактирах её милости тоже можно в долг. Бумага нам была дана её милостью, где она в том подписывалась и всё это обещала.
Хельмут застыл и внутри у него всё похолодело от неприятного предчувствия. Дураком этот лишённый совести и сострадания человек не был и размышлять умел. Он давно приладился воровать доходы с приисков, но как-то совсем забыл, что они берутся не из воздуха. И вот перед ним один из тамошних работников, создатель богатства, можно сказать. В том, что приезжий — именно работник с приисков, у него сомнений не возникло. Выглядел он подходяще, средство передвижения тоже специфичное, кроме как на приисках мулы нигде не использовались, да и говорил так, как говорил бы знакомый с делом человек. Всё совпадало и не давало почвы для подозрений.
Конечно, дорожить этим мелким рыжеватым мужичонкой у Хельмута причин не было. На приисках таких около полутора тысяч. С другой стороны, если он не вернётся с покупками, обязательно кто-то притащится выяснять. Не приведи боги, люди с приисков узнают, что с парнем случилось плохое по вине стражников графини… Как бы все полторы тысячи не снялись в одночасье и не притопали в город разбираться. Силами Хельмутовых ребят такую ораву не удержишь. Такое лет пятнадцать назад случилось на одном из приисков в империи, так потом император разобрался и сменил там владетеля домена. Громкая история, здесь её давно забыли, но сам Хельмут помнил отлично. Они с отцом тогда служили именно там, отец — командиром стражников, а сын — рядовым. Во время волнений командира убили одним из первых. Швырнули из толпы камень в голову, а кто именно это сделал, разбираться никто не стал. Самому Хельмуту едва удалось унести ноги и с те пор для него империя закрыта.
