За Семью Преградами (СИ) - Волк Сафо (книги полностью .txt) 📗
Идти рядом с ними днем она так и не перестала, но теперь делала гораздо меньше замечаний, стараясь лишний раз не открывать рта. Искорка довольно резко окоротила ее, заявив, что Жестокая вполне могла гневаться на ее длинный язык и докучливость, потому и явила предупреждение в виде череды неудач. Дани сразу же вскинула голову и показательно хмыкнула, демонстрируя, что она думает по этому поводу, но замечаний стала делать все-таки меньше.
А Рада все ломала голову, что бы сделать такого, что отвадило бы девчонку от них раз и навсегда. Искорка хотела, чтобы они поговорили, но Рада никогда не была сильна в разговорах. К тому же, вся ситуация выглядела до крайности глупо: она, взрослая женщина, будет пререкаться с девчонкой едва ли не в два раза младше ее, пытаясь прогнать ее прочь от себя при том, что та уходить не желает. Да и имела ли Рада право ее прогонять? Анай были свободным народом, находились там, где хотели, делали то, что хотели. Никто не мог запретить им ничего, кроме их царицы или Жриц. А тут Рада со своей правдой. И искорка все смотрела и смотрела на нее темными глазами, в которых была обида и настойчивая просьба избавиться уже наконец от докучливой Младшей Сестры.
В конце концов, Рада настолько измучилась, что пришла-таки со своим вопросом к Зей. Выждав момент, когда наставница в одиночестве обносила кормом волов во время вечернего привала, Рада подошла к ней и негромко позвала:
— Первая Зей, разреши тебя на пару слов?
Брови седовласой кровельщицы удивленно взлетели, она с интересом взглянула на Раду и кивнула.
— Говори, чего стряслось.
Путаясь и сбиваясь, Рада пересказала ситуацию, опустив разве что месть искорки и свои собственные мысли о том, что же делать дальше с проклятой Младшей Сестрой. Лицо женщины приняло задумчивое выражение, темные брови сошлись к переносице. Похлопав по шее вола, что пытался мягкими губами дотянуться до торбы с овсом в ее руках, Зей взглянула на Раду.
— Мы уже давно с Утой гадали, когда ты к нам обратишься. Ситуация-то не из приятных, да и делать с этим надо что-то, пока вы крыльев не получили. Потом она от тебя вообще не отвяжется. — Зей задумчиво поскребла подбородок. — У тебя есть два выхода из этой ситуации. Или действительно возьми ее в ученицы и постарайся сделать из нее что-нибудь стоящее. Она — талантливая девочка, только чересчур амбициозная и заносчивая. Если с нее хорошенько сбить спесь, то может выйти славная разведчица. Правда, Уте этого сделать не удалось, но кто ж знает, может, ты справишься.
— А второй выход? — спросила Рада, чувствуя стойкое нежелание принимать предложение наставницы.
— Поговори с ней и объясни, что тебе это не нужно, — просто пожала плечами та.
— Да я говорила уже и не раз! — Рада в сердцах вздохнула и запустила пальцы в волосы, взлохматив их на затылке. — Она не слушает меня!
— Ну так это ей и скажи, — развела руками Зей. — Что толку учить человека, который не желает слышать самые первые слова своей будущей наставницы? — Вдруг она хмыкнула, и огонек загорелся на дне ее темных глаз. — В очень редких случаях, правда, из таких выходят прекрасные ученицы, как было когда-то с теми двумя рыжими бхарами, но, думаю, это не тот случай.
— Ладно, я подумаю над тем, что ты сказала, первая Зей, — кивнула Рада, чувствуя усталость. Ей уже опостылели все эти игры с проклятой Клинком Рассвета. — Спасибо тебе за совет. И прошу тебя, не говори никому о нашем разговоре, хорошо? Мне не хотелось бы прослыть доносчицей.
— Да что ты, Черный Ветер? — только усмехнулась Зей, привешивая нетерпеливому волу на морду торбу с овсом. — Никто про тебя такого не подумает. Никому и в голову не придет.
Это было слышать приятно. Одной из головных болей Рады в сложившейся ситуации было как раз опасение, что анай неправильно воспримут всю ситуацию с Дани и решат, что Рада слишком много на себя берет. Теперь хоть об этом можно было не беспокоиться.
Правда, времени на то, чтобы поговорить с Дани по душам, у нее все не находилось. На марше вокруг были Младшие Сестры, по вечерам после долгого и трудного дневного перехода через грязь все валились спать замертво, обессиленные, и сама Рада вместе с ними. В этом были и свои плюсы: теперь Младшая Сестра околачивалась возле нее не так часто, как раньше, но будто назло выбирала самое неподходящее время для разговора, когда вокруг было полно народа. Раде даже приходили в голову мысли, что таким образом ей мстила Сама Синеокая за то, что они с искоркой посмели устроить Младшей Сестре сладкую жизнь от Ее имени. Впрочем, разобраться с этим со всем по пути она так и не смогла.
Дорога неторопливо свернула на запад, прочь от травяной степи Роура, и бежала теперь меж невысоких гор, чьи лесистые склоны плавно спускались вниз. Колеса телеги грохотали по камням мощения, что проглядывали местами через непролазную грязь, то и дело над головами волов стегал хлыст, и хриплые окрики Уты поторапливали Младших Сестер, приказывая им двигаться быстрее.
Взгляд Рады любопытно скользил по сторонам. Высокие горные склоны вдали покрывали остроконечные шапки снега, утыкающиеся высоко в небо. Горы ближе к дороге были более сглаженными, мягкими, не такими колючими. Зоркие глаза Рады выхватывали на их склонах какие-то странные круговые постройки. Приглядевшись, она поняла, что это — прилепившиеся к скалам горные форты, сложенные из громадных каменных обломков полукругом, без единой двери, щели, куда можно было пролезть, даже без подъездных мостов. Они чем-то походили на гнезда ласточек или летучих мышей, прилепившихся к склону, ведь ни тем, ни другим, как и анай, незачем протаптывать к ним дорогу, им достаточно крыльев, чтобы добраться до любой, самой отвесной кручи.
Чем дальше они шли, тем более дикой и суровой становилась окружающая местность. Лесистые горы вокруг совсем уступили место огромным каменным громадам, теряющимся в синей дали над головой. Теперь под ногами уже была не грязь, а мелкое каменное крошево. Дорога вилась сквозь глубокие ущелья с отвесными стенами, куда не доставали лучи солнца, и днем было темно и холодно, будто в сумерки. Она взбиралась по горным склонам, серпантином карабкаясь над отвесными обрывами, и камни, что срывались из-под ног Младших Сестер и тележных колес, падали вниз так долго, что у Рады тошнота к горлу подкатывала от этого. Иногда они переезжали через горные пропасти по широким крепким мостам из таких толстых бревен, каких Рада и представить себе не могла. Разве вообще могло существовать на свете дерево в обхвате с телегу? И коли оно существовало и даже выросло где-то, как анай умудрились втащить его на такую верхотуру? Внизу, в пропастях, у которых и дна почти что не было, шумели быстрые горные реки, перепрыгивая через пороги и посылая эхо гулять по узким ущельям.
Ветра стали крепче, как всегда бывает в горах, злее, непослушнее. Запах травяной степи уже давным-давно выветрился из них, и теперь пахло лишь камнем и снегом, неприступной вечностью уходящих в небо горных круч. Рада таращила глаза и гадала: долго ли им еще идти? И как, должно быть, сурова эта Роща Великой Мани, упрятанная следи ледяных вершин и непроходимых перевалов.
На ночь Младшие Сестры останавливались на открытых плато, явно подготовленных для стоянки, как и на всем их предыдущем пути. В нишах среди скал высились груды заготовленных дров, но Ута запретила трогать их, используя для растопки и обогрева. Каэрос могли создать огонь и сами, а здесь, высоко в горах, где и дышать-то трудно было, дрова могли пригодиться остальным кланам, в чьей крови не было пламени. Таскать сюда дерево из нижних долин было тяжело, а потому наставница не хотела создавать обитателям Рощи лишней работы.
Постепенно форты, лепящиеся к склонам гор, исчезли, и Раде начало казаться, что горы необитаемы, а они — единственные, кто вообще осмеливался путешествовать по ним за долгие-долгие годы. Лишь эхо их шагов, натужного мычания волов да стука колес по каменной дороге сопровождало их изо дня в день. Лишь ветер холодом дышал в шею, и лишь их костры по ночам алыми точками горели на склонах гор. Никого больше не было на десятки километров вокруг, и какое-то странное чувство могучей свободы и пустоты теперь распирало грудную клетку Рады, не давая ей дышать, заставляя захлебываться горным воздухом, свежим и холодным, как в середине зимы.
