Безликий (СИ) - Соболева Ульяна (читать книги без регистрации .txt) 📗
Прошептал и увидел, как она содрогнулась от моего шепота. Каждый раз, когда слышала мой голос, вздрагивала от ужаса и отвращения. Что будет, когда она увидит мое лицо?
— Думаешь, я боюсь боли? — нагло посмотрела мне в глаза, и я мысленно застонал, проклиная прозрачность этой бирюзы, в которой дрожало отражение черной маски. Захотелось заорать, чтобы она их закрыла. Ненавижу зеркала. Я уничтожил их все. Но нашел единственное в ее глазах. И когда-нибудь я вырежу из них свое отражение валасским кинжалом.
— Что ты знаешь о боли, маленькая шеана? Я познакомлю тебя с ней очень медленно. С каждой гранью этой самой боли, которая тебе и не снилась. Ты думаешь это будут физические страдания? Нееет. Слишком мало. Я заставлю тебя стоять на коленях и плакать кровавыми слезами, а на тебе в этот момент не будет ни единого шрама. Ты истечешь кровью изнутри.
Последний раз, когда я видел ее так близко она смотрела на меня совсем иначе. Но тогда на мне не было железа, и она называла меня просто «мой». Я запомнил каждое ее слово. Потом, выучив лассарский язык, я перебирал все, что она мне говорила. Но с того момента между нами разверзлась такая пропасть, которую не перепрыгнуть и не переплыть. Она переполнена кровью моих родных и моего народа. Ее отец по сей день увеличивает в ней уровень ненависти и жажды мести, превращая моих соотечественников в живое мясо, торгуя ими для тяжелого труда и удовлетворения самых низких желаний высокородных дасов лассара. Поэтому пропасть между нами не сократится никогда. Потому что я не забуду и не прощу.
И она. Как противовес каждому моему решению. Каждому проклятию, посланному династии Вийяров. Такая красивая. До боли красивая, лживая и высокомерная сука. С изумительной кожей, созданной для диких ласк, с пухлыми губами, созданными для поцелуев, с волосами цвета моей одержимости, которые хочется наматывать на руку или нежно перебирать пальцами каждый завиток. Проклятая, как и я сам.
Хочу её. Потому что слишком близко. Потому что теперь в моей власти. За это я ненавижу нас обоих с такой силой, что ломит кости и темнеет перед глазами.
— Сначала попробуй заставить меня встать на колени, валлаский раб, а потом хвались.
Меня заводил даже её гнев, в паху простреливало адским возбуждением и вместе с этим хотелось задушить её только за слово «раб» и за то, как она его произнесла. Нет, это не было обычным оскорблением. Она просто называла вещи своими именами. Для лассарской десы я всегда буду валасским рабом.
— Заставлю. И не один раз. — наклонился к ней, принюхиваясь к запаху волос, пахнет, как и тогда, морским бризом, свежестью и женщиной, — ты станешь на колени добровольно, как самая грязная лассарская шлюха. Потому что я прикажу подвесить труп твоего брата за ноги у ворот и скормлю его гнилое мясо воронам, вместо того, чтобы придать тело огню и развеять прах по воздуху, как велит седьмая строфа писания от вашего Иллина. «Да будет неспокоен прах близкого твоего, коли тело не станет пеплом. Да не вознесется душа его к небесам и не получит очищение, если не будет предана огню. Да не простятся грехи его, если не будет отпет он песнопениями священных мужей великого Храма и развеян по воздуху». Потому что пришло время перевернуть все с головы на ноги, и очень скоро лассары сами станут нашими рабами.
В её глазах блеснули слезы, и она замахнулась, чтобы вцепиться мне в лицо, но я перехватил ее тонкую руку за запястье и даже не поморщился, когда кожа задымилась и завоняло паленой плотью. Первое прикосновение за десять лет. Я бы обгорел до костей за право прикасаться к ней каждый день… но не в этой жизни и не в этом мире, который ее отец вымостил для меня на крови моих близких, на слезах моего народа.
— Если и этого недостаточно для твоего согласия — я расчленю каждого из твоих людей у тебя на глазах. Я буду отрезать от них по кусочку и кормить ими своих волков. В подвалах Валласа сотни лассаров. Женщины и дети, старики и больные. Каждый день по одному и каждый на твоей совести. Или у дочери Ода Первого она отсутствует так же, как и у ее отца?
Она смертельно побледнела, глядя расширенными от ужаса глазами на мои обуглившиеся пальцы. Да, девочка, плевать я хотел на боль. Она ничто в сравнении с тем, как болит внутри, когда я каждый день закрываю глаза и вижу изнасилованных мать и сестру. Когда думаю, сколько потных и вонючих ублюдков покрыли их, прежде чем они умерли под одним из них. Когда смотрю в зеркало и вижу собственное уродливое лицо. Когда смотрю на тебя и понимаю, что ты никогда не будешь принадлежать мне, даже если и станешь моей женой.
Кроме того, я та самая тварь, которая восстановится уже через пару часов. На мне и следа не останется. Жаль только, проклятым гайларом я стал уже после того, как твой отец исполосовал мне лицо от уха до уха. Но и в этом есть свое наслаждение. Я бы никогда не принес столько ужаса, будь я таким, как все. Ты содрогнешься, когда поймешь, какое чудовище жаждет получить тебя в жены.
— Мой брат мертв, а я не верю в Иллина. Ему уже все равно, что станет с его телом, а я буду оплакивать его душу до самой смерти. Моя совесть чиста. На моих руках нет его крови, и я любила его всем сердцем. Он знал об этом, и этого достаточно. Мои люди и так умрут от голода в твоих вонючих подвалах, так что я буду милосердной и позволю этому произойти быстрее.
Я усмехнулся, не отрывая взгляда от ее глаз. Слишком благородно для дочери паршивого предателя. Слишком честно для мерзкой твари, которая удерживала меня в своих объятиях, пока ее отец резал на куски мой народ.
— Какая красивая сделка с собственной совестью. Блестящая защита. Браво. Суд Лассара аплодировал бы тебе стоя.
— Зачем тебе все это? Я могу написать отцу, и он даст за меня сундуки золота. Он вернет тебе Валлас. Отпусти меня, и ты станешь самым богатым человеком во всем Объединенном королевстве!
— Что еще он сможет мне вернуть, Одейя? Он вернет мне мать, которую трахали ваши солдаты прямо на глазах у её мужа? Он вернет мне сестру? Ее пустили по кругу по приказу твоего отца. Он вернет мне мою жизнь до того, как мой народ открыл ворота предателям и впустил смерть в свой город? Он вернет мне все это? Я видел валласких девочек, совсем маленьких, девочек с пустыми глазами в услужении старым и обрюзгшим жирным свиньям, тыкающим в них свои вялые стручки и толстые пальцы, я видел мальчиков с разорванными и искалеченными телами. Я видел стариков, забитых насмерть за то, что не могут работать. Моих соотечественников, моих людей, которых лишили будущего только за то, что они не верят в проклятого Иллина и говорят на другом языке. Это все можно вернуть? Исправить?
Она судорожно сглотнула и медленно выдохнула, взгляд подернулся дымкой слёз. Я бы мог на это купиться несколько лет назад, но не сейчас. Я больше не верил ни слезливым речам, ни отчаянью во взглядах, а верил только в поступки.
— Мне жаль, что тебе пришлось пережить и видеть все это… но на войне…
Одейя замолчала, потому что волк во мне оскалился и грозился рвануть наружу, я знал, как сейчас сверкнули мои глаза. Она испугалась и сильно вздрогнула. Дааа, зверя чувствуют все. Его не скрыть и не спрятать. Им воняет за версту. Его чуют на уровне подсознания. И я видел, как почернел мох на стене. Аура проклятых сильна и убивает все живое одной силой мысли. Я мог бы убить и её. Одним взглядом. Просто она об этом не знает. А я пока не хочу ее смерти.
— Так вот, эта война не закончилась. Она продолжается каждую секунду, пока мои люди носят клеймо рабов… И на войне…
Девушка меня поняла и теперь молчала, продолжая смотреть мне в глаза, нахмурившись и тяжело дыша. Не может отвести взгляд, потому что я не даю. Я держу его, позволяя чудовищу управлять ею. Но ровно настолько, чтобы она не поняла, что это делаю я.
— Зачем тогда тебе жениться на мне? Просто убей меня и отправь отцу мою голову. Разве это не станет справедливой местью?
Идеально наивное благородство. Браво. Я впечатлился.
— Просто.
