Война сердец (СИ) - "Darina Naar" (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Папа!!! Папа!!! Меня убивают!!!
Из дома выскочил немолодой толстяк с крупным носом. Это и был сеньор Сильвио Бильосо, хозяин эстансии.
— Это чегой-то тута у вас происходит? Ренато, ты чего орёшь? Кто тя обидел?
— О-о-он! — всхлипнул Рене, пальцем тыкая в Данте.
— Эй ты, какого чёрта ты сделал с моим сыном? — Сильвио грозно сдвинул кустистые брови.
— Ничего я не сделал, — глухо отозвался Данте.
— Тоды чего он ревёт?
— А мышь его знает!
— Врёт он всё! — встрял Тито. — Он на нас напал вместе со своей лошадью!
— В следующий раз не будете обзываться.
— А ну-ка слезай! — Сильвио подошёл ближе.
— Хрен вам! — Данте показал язык. — Вы мне не отец и мне не в указ!
— Ах ты, змеёныш! — Сильвио резко остановил коня и, ухватив Данте за ногу, попытался стащить его вниз. — Слезай, кому говорят!
— Пустите! — мальчик уцепился двумя руками за лошадиную шею. Рене, по-прежнему сидя на земле, с нескрываемым злорадством наблюдал за происходящим. Тито стоял с открытым ртом.
Ветер встал на дыбы, пытаясь сбросить седока. Данте для своих двенадцати лет искусно управлялся с лошадью, но ни седла, ни стремян под ним не было. Держась руками за Ветра, он хотел свободной ногой лягнуть Сильвио, но кубарем свалился на землю. Пацаны заржали.
— Старый пень, — прошипел Данте, становясь похожим на маленькую разъярённую змейку.
— Чего ты сказал?
— СТАРЫЙ ПЕНЬ! — повторил Данте громко, с вызовом буравя глазами Сильвио.
Мужчина размахнулся и своей здоровенной лапищей ударил мальчика, оставив на щеке багровый след. Затем он ухватил Данте за руку и потащил в дом. Хотя лицо его горело от пощёчины, Данте не выглядел обескуражено. Глазищи его буквально искрились от ярости. В ответ на очередное хихиканье за спиной Данте обернулся, показал язык, а затем скрылся в недрах дома.
Комментарий к Глава 2. С небес на землю --------------------------------
[1] Mendiga (исп.) — бедный, нищий.
[2] Речь в данном случае идет о таком явлении, как самосуд — незаконная расправа с действительным или предполагаемым преступником, без обращения к государственным органам.
[3] Жёлтый дом — сумасшедший дом.
====== Глава 3. Особые методы воспитания ======
Сильвио втащил Данте в гостиную — квадратную комнату, плотно заставленную мебелью, — и с силой швырнул его на пол.
— Сопляк! Как ты смеешь со мной разговаривать в таком тоне? Как ты смеешь издеваться над моим сыном? Ты, выродок! Я те щас задам! — вопил Сильвио, брызгая слюной. Широкие ноздри его раздувались от негодования.
И хотя в груди у Данте тоже всё кипело, он осознал: в подобной ситуации лучше бы промолчать. Только вот беда заключалась в том, что молчать Данте не умел. Язык у него был ядовитый, как у змеи, и так и чесался покрыть Сильвио и его семейство трёхэтажными словарными конструкциями. От ненависти мальчика всего трясло. Сидя на полу, Данте вцепился ногтями в пёстрый ковёр, пытаясь унять дрожь.
— Я тя приютил из жалости, потому что мой безмозглый братец подобрал тя в какой-то канаве! И вот, чем ты мне платишь, скотина? — орал Сильвио во всё горло. Данте молчал, занавесив лицо волосами.
— В чём дело? Чего тут за крики? — из соседней комнаты появилась женщина, укутанная в шаль цвета влюблённой жабы [1]. Она была чудовищно худа и напоминала мумию. Щёки её ввалились так, что, казалось, будто кожа натянута на голые кости.
— Леонора, энтот выродок избил Ренато! — сообщил Сильвио.
— Никого я не бил! — выкрикнул Данте.
— Да? Тоды почему мой сын валялся на земле?
— Потому что он урод и достал меня! — не сдержался Данте, но мгновенно получил оплеуху такой силы, что уткнулся лицом в пол.
— Я тя проучу, скот паршивый!
— Когда ж это кончится? — воскликнула Леонора противным визгливым голоском. — Я говорила те, Сильвио, не надо брать это исчадие в дом. А ты всё: падре Эберардо требует... Сам бы пожил с этим нелюдем, а потом требовал чего-то, этот падре. Вышвырнуть эту бродяжку к чертям на улицу, да и делов то.
— Я не бродяжка!
— Скоро он меня доведёт и я так и сделаю, — рыкнул Сильвио.
— Ты и представить се не можешь, Сильвио, чего говорят о нас соседи! О, я... я каждый день это слышу в церкви у ся за спиной. Из-за него на нас косо смотрют, говорят, будто бы мы приютили в доме Сатану.
— Сатану, ага, как же! Ещё чего не хватало! Чтоб меня — самого богатого землевладельца в этом городишке — поливали грязью из-за какого-то урода? Я выбью из него энту дурь, будет знать, как нас позорить! — Сильвио грубо ухватил Данте за шкирку и, приподняв, толкнул в противоположный угол. Мальчик сильно ударился о стену, перед глазами его полетели звёздочки.
Входная дверь открылась, и в дом вошли Рене и Тито — явились посмотреть представление.
Данте ощутил новый удар. На сей раз ногой. Он попытался отползти к двери, но безуспешно: его схватили за гриву, протащили по полу. В руках у Сильвио остался клок волос. Данте издал сдавленный стон.
— Заткнись, урод! Ты ещё вякать бушь? Хватит зырить на меня своими мерзкими глазищами! Выколоть бы их те! — Сильвио размахнулся и вновь огрел Данте по лицу.
— Не надо... — тихо произнёс мальчик, — хватит...
— Чего значит «не надо»? Ты просишь пощады? Ха-ха! Ежели я не буду тя воспитывать, дак кто ж будет? На таких как ты, другие методы не действуют.
Сколько времени прошло с момента начала «воспитательных действий» до их окончания, Данте не смог бы сказать. По его ощущениям это продолжалось целую вечность. Леонора не заступалась. Она безразлично смотрела, потом ушла, уведя с собой Рене и Тито, которые с нескрываемым удовольствием на лицах глазели на происходящее.
Наконец, Сильвио выдохся.
— Пшёл вон отсюда! — обезумевший от побоев мальчик с трудом осознал, что его отпихнули к двери.
Как Данте добрался до своей комнаты, он не помнил. Вполз внутрь и без сил рухнул в кровать. Сейчас ему хотелось заснуть и больше никогда, никогда не просыпаться. И он пожалел, что сегодня его не убили. Так всем стало бы лучше.
Наутро, едва открыв глаза, Данте понял, что с трудом может шевелиться. Всё тело превратилось в один сплошной синяк. Шум за дверью заставил Данте вздрогнуть. Он укрылся с головой простынкой, делая вид, что спит. Меньше всего он сейчас хотел видеть физиономии Сильвио, Леоноры и их отпрысков.
Дверь распахнулась. На пороге появилась Леонора.
— Ты у нас принц али герцог? Завтрак на столе, а он всё спит! Тя ждать никто не обязан! Чтоб через две минуты сидел за столом! — рявкнула женщина и яростно долбанула дверью.
— Сука! — в сердцах выплюнул Данте. Он еле-еле поднялся с кровати, опустил лицо в таз с прохладной водой и на миг испытал облегчение. Мельком взглянул на себя в зеркало. Лучше бы он этого не делал. Вид был такой, будто на него вчера свалилась телега, гружёная брёвнами: под глазом красовался здоровенный синяк, на губах и лбу запеклась кровь.
Данте оделся и спустился в столовую — длинную и узкую, с плотно занавешенными окнами (дабы соседи не подглядывали за хозяевами во время трапезы). Центр комнаты занимал стол, вокруг которого разместились стулья с высокими спинками. На потолке, на цепи из чистого золота, болталась огромная безобразная люстра. Все семейство уже сидело за столом. Вокруг господ суетилась Руфина. Сильвио, ковыряя узловатым пальцем в ухе, читал «Городской салон» — местную газетёнку, что печатала исключительно сплетни. Рене, зевая, потянулся к булочкам и тотчас получил удар по рукам от матери:
— Перестань! Сладкое потом!
— Ну наконец-таки Высочество голубых кровей явилось! — ехидно сказал Сильвио, когда Данте зашёл в столовую. — Долго ж пришлось вас упрашивать, чоб вы соизволили явиться к завтраку.
Рене и сидящая рядом с ним девица, голову которой венчали мелкие кудряшки, хрюкнули.
— Тя не учили, чего надо говорить по утрам? — прошипела Леонора.
— Доброе утро, — сквозь зубы выдавил Данте.
— Чего-чего? Не слышу!
