Потерянный осколок (СИ) - Сиалана Анастасия (версия книг TXT) 📗
Спустя неполный лунный цикл, никто и не вспоминал о нимфе Жоржете. Все знали послушницу Всевышних, Жоржету Очистившуюся.
Около двадцати человек той ночью стали свидетелями жестокой расправы над согрешившим праведником. Двумордое исчадье спустило несчастного с лестницы. А настигнув его внизу, оно начало копытами выбивать из него дух, топчась. Когда же грешный смог подняться, вторая морда чудовища попыталась проглотить его, но воин извернулся и содрал с него кожу. О том, что это предмет женского нижнего белья так никто и не узнает.
От зрелища снимаемой кожи все дамы лишились чувств и не были более свидетелями того, как монстр все-таки схвати зубами обреченного и, изрыгая ядовитый пар, поскакал в ночь, освещенную полной луной.
В это беспокойное время полнолуния многие по всему городу видели несущееся нечто, что тащило по брусчатке тело почти мертвого грешника, бывшего праведником.
***
Посреди ночи раздался душераздирающий крик, от которого кровь стыла в жилах. От него я и проснулась. Все еще пытаясь отдышаться и прийти в себя, взглядом поискала Вана. Он сидел на расстеленном на полу одеяле и пораженно смотрел на меня своими хризолитовыми глазами. И я поняла, кричала я. Осознание накрыло удушающей волной. Кто-то умрет. Я была в этом уверена. Сегодня ночью мне снова придется петь скорбную песнь.
Блок спал раньше на три весны. Я надеялась больше никогда не чувствовать смерть и страдания. Как наивно для плакальщицы. Я обхватила колени руками и оперлась на них подбородком. Теперь сон еще долго ко мне не придет.
- Дана, что случилось? – Малыш был сильно взволнован. Хорошо, что пока не боится меня, другие в ужасе от моего крика бежали как можно дальше.
- Кто-то умрет сегодня, я уверена.
- Кто? – и искренний, ничем не затуманенный интерес.
- Не знаю, Ваня. Я никогда не знаю этого до момента смерти.
- А после?
- А после я вижу их смерть, боль и страдания, но помочь не могу, только проводить их души в другой мир песней.
- Ты поешь? – и удивленно смотрит на меня.
- Да, но ты не услышишь.
- Почему? – обиженно спросил Малыш. Я отпустила колени и спустила ноги с кровати. Ван тут же подсел ближе, скрестив свои ноги перед собой, и в ожидании уставился на меня. Прям любознательное дите.
- Потому что мои песни слышит только умирающий, и больше никто.
- Когда я умру, я тоже услышу твою песню? – меня прошиб холодный пот. Только не это. Я больше не хочу оплакивать друзей.
- Нет, Ван, ты не умрешь. По крайней мере, пока. И про песни я даже слышать не хочу!
Мы замолчали. Говорить больше не хотелось. Как же я ненавижу ожидание чьей-то смерти. Ужаснее этого, для меня нет ничего. Знать, что кто-то, неподозревающий ни о чем, сегодня лишится жизни, и ты ничем не можешь ему помочь. Ведь ты не знаешь, над кем простерла свои костлявые руки дама с косой. Это чувство сродни с отчаянием, только намного сильнее.
Ванюша почувствовал мое состояние. Он подполз поближе и положил свою голову мне на колени, при этом крепко обняв их руками. Я была ему благодарна за это. Никто раньше не рисковал подходить ко мне после крика банши. Мое мрачное и скорбное настроение распространялось на таты вокруг. Никто не решался нарушить мое молчание или коснуться меня. И только сейчас я понимаю, насколько мне не хватало дружеского плеча в такие моменты. Спасибо тебе, неизвестный воин, что подарил мне моего ненормального Малыша.
Из задумчивости меня выдернула душа, что была притянута моим жестоким даром. Началось. Нежно поглаживая своего друга по бело-пепельным волосам, слегка спутанным ото сна, и чувствуя его спокойное, равномерное дыхание, я начала свою песнь.
Услышь мою песнь, уходящий.
Покой свой душою прими.
Голос мой, для всех вещий,
Поможет тебе отойти.
Солнце жизни твоей заходит,
Но прекрасен закат твой.
Смерть твоя рядышком бродит,
И завет моя песнь за собой.
Ты услышь меня, душа.
Будь готова принять судьбу.
И лети за грань не спеша
В новую жизнь свою.
Вместе с последними словами пришло долгожданное облегчение. Душа ушла ко Всезнающим. Груз отчаяния спал. Я тяжело вздохнула, все закончилось.
- Красивая песня.
- Какая песня, Малыш? – он повернул голову так, чтоб его лицо смотрело на мое.
- Которую ты пела. Я слушал ее, и мне становилось так хорошо и легко-легко.
Не могу в это поверить. Он услышал песню банши. Невозможно. Если только…
- Ваня, как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит, тебе плохо? – я лихорадочно начала ощупывать его, заглядывать в глаза и даже рубашку стянула. Он, на удивление, не сопротивлялся. Темень знает что! Он в порядке. Да и душа умершего уже ушла, а этот вроде с душой пока. Ничего не понимаю.
- А ты точно слышал песню, может, приснилось? – подозрительно присматриваюсь к нему.
- Услышь меня, уходящий. Покой свой душою прими. Голос мой для…
- Все-все поняла. Ты слышал, но как?
- Как? Ну, я уши не закрывал, а ты достаточно громко пела.
Я в прострации. Мало того, что это недоразумение меня не испугалось, так еще и песни мои слышит. Нет, он однозначно что-то уникальное, или ненормальное. Хотя, и то и другое.
- Знаешь, а я банши.
- Правда? – и только живой интерес, никакого ужаса и паники. Горгулья разорви меня. Где ж ты жил все это время, в подвале?
А ужаса я жду от него по одной простой и довольно древней причине. Около четырехсот пятидесяти весен назад нас, банши, заклеймили нечистью и приписали нам массовые убийства. Дескать, мы ради прихоти народ сотнями положить можем. А то, что этот народ воюет и сам себя вырезает, никого не волновало. Дошло до того, что наш крик расценивался как проклятие смерти. Будто мы сами кричим, когда нам вздумается, и убиваем того, кого захотим. Никто больше не верил, что банши лишь предсказывают смерть и оплакивают умерших.
Как следствие массового безумия, нас начали целенаправленно истреблять. Тогда-то я и вкусила жизнь в бегах. К счастью, эльфы, что светлые, что темные, не страдали суеверием, а почитали великих плакальщиц. Были еще водные народы, дриады и драконы, кто не поверил в чушь, что несли люди, орки, тролли и вампиры. Хотя, кто слушал вампиров, их самих нещадно вырезали. Были и те, кто просто избегал нас, например гномы и оборотни. Многие племена воинов также сохраняли нейтралитет. А вот маги свирепствовали. Именно из-за них нас так мало осталось. Меня как раз отряд таких фанатиков преследовал, когда глава тайной разведки Хрустальных лесов в засаде сидел. Я, если честно, вообще ничего не помню, до того момента как очнулась во дворце светлых. Мне рассказали, что один сильный некромант меня темной молнией по голове приложил. А принес мое бессознательное тельце именно глава разведки, который этих самых магов и спровадил с эльфийской территории. Первое время я даже не знала, что я такое. Просто Баск блок поставил, и я жила как обычный человек с огромной продолжительностью жизни. Спустя весен эдак десять, Светлый Владыка обновить блок забыл. Ну и начались мои мрачные будни. Тогда-то я и узнала, что я такое и чем мне это грозит. А грозило, ни много, ни мало, смертью, причем моей. Вот и ошивалась я у эльфов довольно часто. Уходила, проблемы находила и назад в эльфийские кусты, под рясу Владыки. Вот и сейчас путь держу все в те же кусты.
Рассвет. Можно подниматься и приводить себя в порядок. Ах да, на коленях белокурая голова. Прислушалась, спит. Ладно, итак всю ночь со мной возился. Пусть поспит, можно еще ват побездельничать, только вот ноги бессовестно затекли.
Стук в дверь. Ну и как прикажете мне открывать, я, между прочим, в одной рубахе до колен, на которых беспробудно дрыхнет тяжеленный маг. Стук повторился. Ладно, скромностью никогда не отличалась.
- Входите, - ручка опустилась, а дверь не шелохнулась. Еще одна попытка привила к полному игнорированию того, кто снаружи наглой дверью.
