Присвоенная (СИ) - Бархат Нина (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
— Когда сдавала кровь, конечно же. Он сказал, что при таких темпах кровопотерь мне остается жить совсем недолго. Поэтому я хотела…
— Вранье! — внезапно возглас Кристофа прервал меня, глаза его гневно сверкали. — Для тебя разработана специальная программа, которая… — и он тут же оборвал себя на полуслове, нахмурившись.
Я не могла понять, зачем он вдруг придумал эту сказку теперь, когда мне уже давно было известно, чем все кончится. Да и самочувствие не позволяло обмануться — оставалось недолго… Но в этот момент меня больше всего волновало напряженное выражение лица Кристофа. Я ощутила, что еще миг, и последний шанс на спасение будет потерян навсегда. Этого нельзя допустить!
Замедленным, плавным движением я взяла его за руку, почти не удивляясь своему странному порыву, не взвешивая последствия, инстинктивно… Только краем сознания отстраненно отмечая, насколько она холоднее моей.
— Кристоф, — я смотрела ему прямо в глаза, — пожалуйста, позволь мне увидеть родных. Я тебя умоляю, на все согласна… только позволь повидать их, ведь это в последний раз! И я больше никогда ни о чем тебя не попрошу.
Вдруг на ослепительно краткий, в один удар сердца, миг я почувствовала свою власть над ним: я была хозяйкой его судьбы и… Но спустя этот миг Кристоф резко отнял руку! И наваждение растаяло. Я вспомнила, что на самом деле он мой хозяин, а я… никто. И тут, как в тумане, услышала его ответ.
— Хорошо, я позволю. Но ты приедешь и уедешь вместе со мной! Жди следующей субботы.
Получилось! Теперь у меня был он, шанс, ради которого я согласилась бы пойти на все! Я еле сдерживалась, чтобы не пуститься в пляс, и, прилагая огромные усилия, старалась загасить счастливый блеск своих глаз, стереть улыбку, спрятать ликование… Успешно ли?
— Спасибо! — Моя благодарность была искренней. Я почти забыла, что он мой враг… почти. — Ты даже не представляешь, насколько мне это нужно!
— Почему же, очень даже представляю, — его взгляд, не покидавший моего лица, был причудливой смесью сочувствия и насмешки. — По крайней мере, догадываюсь.
Весь остаток недели я таила свою радость от чужих глаз. Это было нелегко. Казалось, лучики надежды пробивались изнутри и окружали меня светящимся ореолом. Изо всех сил я поддерживала тусклую маску усталости на лице и равнодушие в голосе. Удивительно, но я даже почувствовала себя намного лучше! Будто включились неведомые резервы организма, ранее дремавшие в ожидании сигнала к бою.
Под впечатлением от успеха я не сразу заметила, что количество моей работы резко уменьшилось. Надо же! Неужели мне удалось пробиться сквозь толщу его холодной жестокости? Но тешить себя иллюзиями было бы глупо…
Теперь моим главным терзанием стала Мойра, вернее, вопрос, что с ней произойдет после моего побега. Было ли ее выздоровление необратимым или с моим исчезновением она снова угаснет свечой? За всю свою жизнь я ни к кому не ощущала такой привязанности, как к ней. Вопреки всему любила ее, как сестру! Поэтому я попросила Кайла брать больше крови, в запас, — специальная камера, куда они складывали остатки для заморозки, была уже почти полна. Мне очень хотелось верить, что этого ей хватит до полного излечения. Кайл хмурился, но, видя мои сияющие глаза и порозовевшие щеки, делал, как я просила.
Конечно же, происходящее не смогло укрыться от наблюдательной Мойры.
— Ты не боишься, Диана, что я догадываюсь кое о чем?
На мгновение, впервые в ее присутствии, мне стало по — настоящему страшно! Но стоило взглянуть в ее понимающие глаза, и страх отступил.
— Знаешь, Мойра, я не могу тебя бояться, потому что люблю. Только с тобой я бываю настоящей: не таюсь, не играю. И не зря, ведь никто другой и не заметил моего состояния — ты одна, — улыбнулась я, покачивая головой. Она не выдаст меня, я знала.
И тогда всесильная вечная Мойра по — детски обхватила меня и зарылась лицом в мои волосы. Счастливый вздох вырвался из ее груди. Как же я буду дальше без нее?
— Я бы хотела, чтобы мы никогда не разлучались… — прошептали мои губы беззвучно. Она тут же заглянула мне в глаза.
— Правда? — спросил срывающийся тоненький девчоночий голосок.
— Да, — ответила я ей. Как всегда, искренне.
Я ждала приезда Кристофа, и снова, как и в моей почти позабытой прошлой жизни, его приезд должен был все изменить.
Когда я покидала дом родителей, стояла осень — пора, точно соответствовавшая моему подавленному настроению. Сейчас же я мучилась, глядя, как вокруг бушует весна. Сам воздух был напоен ароматом свободы и возможностями, которых я была лишена. И я чувствовала себя птицей перед отлетом домой — неудержимой!
Наверное, меня прошлой никогда и не было, не существовало наивной юной девушки, уверенной, что не может быть ничего хуже тех идиотских ситуаций, в которые она постоянно влипала. Жизнь в роскоши виделась далеким детским сном. За это время я настолько изменилась, что теперь казалась себе совершенно другим человеком. И сама не знала, хорошо это или плохо…
Мои перелетные мысли прервал визг тормозов — Кристоф остановил машину у самых моих ног. Мне хотелось сесть сзади, но он открыл переднюю дверцу и указал глазами на место рядом с собой. Я послушно села. Недолго же ему осталось указывать мне, что делать! Губы сами растянулись в усмешке…
Он внимательно посмотрел на меня, но я уже справилась с неуместным злорадством и теперь ощупывала маленькую полупустую сумочку, будто проверяя, все ли на месте. На месте было все: деньги, новые документы и препарат Кайла во флаконе из?под духов, герметично упакованные и обработанные, чтобы Кристоф ничего не учуял, и куча ненужной позвякивающей мелочи для маскировки.
…Кристоф сбросил скорость. Я сразу узнала солидные очертания дома родителей, просторный подъездной двор и огромный сад, издалека извещавшие посетителей о статусе владельцев этого великолепия.
Наверное, я, проведшая столько лет в этом доме и саду, должна была бы расплакаться, но наполнявшая меня холодная целеустремленность не позволяла отвлекаться на сантименты. Я чувствовала: сегодня все изменится.
Машина остановилась, не заезжая во двор, и Кристоф резко повернулся ко мне. Его острый взгляд пытался пробить мою сосредоточенность.
— Я знаю, ты что?то задумала, Диана, и потому хочу еще раз предупредить, напомнить, если ты забыла: от нас не убежишь. Но главное, ты никогда не сможешь убежать от меня! Я буду все время рядом, начеку. Даю тебе ровно один час. Ни минутой больше. И если ты даже просто выйдешь за пределы своего дома, я расценю это как попытку к бегству! Обещаю, ты очень сильно пожалеешь. Поняла?
— Это не мой дом, — ответила я, уверенная, как никогда, что сегодня либо освобожусь, либо умру.
Я ждала, пока он отъедет, не отводя от меня цепких глаз, и только потом повернулась и посмотрела на дом, в котором прожила восемнадцать лет и была так несчастна.
Здравствуй, милая тюрьма! Здравствуйте, непокорность и своенравие!
Я соскучилась.
Удивленные взгляды прислуги сопровождали каждый мой шаг. Наверняка сейчас на их глазах рушилась легенда моего отъезда. Несмотря на то, что прислуга в родительском доме менялась непривычно часто, чтобы скрыть происходящее со мной, конечно же, утаить все было невозможно. Из уст в уста шепотом передавалась пугающая история о странном мужчине, посещавшем хозяйскую дочь из года в год.
— Диана, Дианочка! — срывающийся крик моей матери заполнил холл. Она бежала вниз по лестнице, ее рука судорожно цеплялась за перила, как если бы мать не была уверена в своих ногах. Мое имя звучало совершенно иначе, чем раньше. Она схватила меня и крепко сжала в объятиях, чего не делала никогда в жизни. Слезы заливали лицо 'безразличной ко мне' женщины. Неожиданно я поняла, что рада ее видеть, и улыбнулась.
— Мои молитвы услышаны — ты жива! Доченька, родная, прости нас!..
В дверях в нерешительности застыл отец. Он был бледен, и я увидела, насколько он постарел: когда?то густые темные волосы поредели наполовину, и их настоящий цвет растворился в седине, яркие глаза выцвели, а у рта залегли горькие складки. В его облике ничего не осталось от былой властности. Передо мной стоял старик, переживший самое страшное горе — смерть любимого ребенка. Мою смерть.
