Новая жизнь и иллюзии (СИ) - Крапицкая Влада (книга жизни .TXT) 📗

Макс наклонился и внимательно посмотрел на меня:

— Лана, я никогда не разобью тебе сердце, — серьёзно сказал он. — И никогда тебя не брошу.

— Дело не во мне.

Макс молчал, глядя на меня:

— Нет, и в тебе тоже. Когда то в Карпатах ты сказала, что тебя все бросают. Тебя ведь тоже кто-то бросил. Я прав?

— Макс, мы говорим о тебе, а не обо мне. И вообще зря я об этом заговорила. Я уверена, что ты не делаешь зла намеренно. Давай закроем эту тему, — я уже не рада была, что затеяла этот разговор. — Как думаешь, что теперь предпримут Лигры?

— Лана, я прав? — Макс не собирался отступать. — Ты относишься ко второму типу женщин? И поэтому, заработав достаточное количество денег, ты уехала в горы? Вот почему ты жила одна в той глуши!

— Макс, ну пожалуйста, давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Нет, — спокойно сказал он. — Когда это произошло?

Я не хотела об этом говорить и поэтому, обняв Макса за шею, стала целовать. Он ответил на поцелуй, но потом отстранился.

— Лана, а сколько мужчин у тебя было до меня?

— Какая разница! — меня смутил вопрос Макса. — Я же не спрашиваю, сколько женщин у тебя было до меня.

— Много, — честно ответил Макс. — Очень много. Но мне ведь триста восемьдесят два года. Так сколько?

— Кстати, а когда у тебя день рождения?

— Я родился семнадцатого сентября. Сколько? — настойчиво спросил Макс.

— Много, — зло сказала я и отвернулась.

— Не ври, — Макс повернул меня к себе. — Спорим не больше четырёх, максимум пять.

— Думай что хочешь, — я попыталась опять отвернуться.

— Спрошу у Яромира. На этот вопрос он точно мне ответит, — произнёс Макс.

— Он не посмеет. И потом, ты что собираешься обсуждать нашу интимную жизнь с кем-либо? Это подло, — мне захотелось плакать.

— Тогда ответь сама.

— Два, — сердито ответила я. — Доволен?

— И оба тебя бросили? — недоверчиво спросил Макс.

— Нет, мне хватило одного раза. Со вторым у нас ничего не получилось. Я не смогла, и мы расстались по взаимному согласию. Всё? Я хочу спать.

— Нет не всё. А почему ты сказала, что тебя все бросают? Кто ещё тебя бросал? — продолжил допрос Макс.

— Ты, — я уже готова была использовать любые способы, чтобы прекратить этот разговор.

— И я себе это никогда не прощу. Те три месяца были самыми ужасными за мою долгую жизнь. Но это было мне наказанием, за то, что я так поступил с тобой. А тебе было в сто раз хуже, я это знаю, и всю жизнь буду просить у тебя прощение за это, — с болью сказал Макс, и мне стало стыдно, за свои слова. — Но тогда в Карпатах я тебя ещё не бросал. Кто ещё бросал?

— Макс, ну пожалуйста, я не хочу об этом говорить.

— Лана, ответь мне на этот вопрос, и я больше никогда не затрону эту тему, — пообещал Макс.

— Мама — сначала, когда родила меня. Она оставила меня бабушке, но когда мне было три с половиной года, она вернулась за мной, — я вздохнула, вспоминая тот день. Я помнила его во всех подробностях до сих пор. В тот день закончилось мой детство. — А потом она бросила меня, когда мне исполнилось шестнадцать лет. Вот и всё.

— Поэтому ты так мало общаешься со своей матерью? Ты до сих пор не можешь простить ей этого? — печально спросил Макс.

— Я не знаю, простила я её или нет. Но понять я её попыталась. Она родила меня в семнадцать лет и была не готова стать матерью. И потом у неё своеобразный характер и не совсем традиционные методы воспитания. Поэтому мы всегда были не особо близки. У неё сейчас своя жизнь и она счастлива. А это главное.

— Иди ко мне, — Макс обнял меня и стал целовать.

Жизнь вошла в прежнее русло. Вивер больше нам не угрожал. Макс убедил меня, что и Лигров тоже не стоит опасаться. Хотя в это я не очень верила, потому что из замка меня по-прежнему лишний раз не выпускали. А если и выпускали, то с таким отрядом телохранителей, что в городе мы привлекали всеобщее внимание. В конце концов, я перестала ездить в город, а всё необходимое мне покупал Макс или Анна. Двадцатого января мы с Максом тихо отметили первый месяц нашей семейной жизни. А спустя неделю он вместе с Яромиром уехал на Всемирный экономический Форум.

Я сидела в библиотеке и откровенно скучала, я даже не могла сосредоточиться на чтении книги. В конце концов я сдалась и отложив книгу, стала смотреть в окно. Я ужасно скучала по Максу, и ждала с нетерпением его возвращения. Да ещё как назло Анна с Ником улетели в Испанию по поручению Дейма, а Микаэль улетел в Болгарию. Моими собеседниками в эти дни были только Дейм, Доната и Всемила. Но к Дейму час назад приехал какой-то вампир, и они закрылись в кабинете, а Доната с Всемилой уехали в город.

Неожиданно я услышала какой-то шорох за своей спиной и обернулась…

Я была никем и нигде, и находилась в каком-то тумане и не помнила, как меня зовут, кто я и почему я здесь. Я попыталась осторожно сделать шаг, потом другой. Я побежала, пытаясь найти выход из этого тумана. Сколько я бежала я не знаю — ощущение времени напрочь отсутствовало. Может я бежала час, а может десять минут — я не могла понять. Я попробовала махать руками, чтобы разогнать туман, но он был настолько плотный, что продолжал клубиться вокруг меня плотной завесой. Я закричать, но своего крика не услышала, создавалось такое впечатление, что этот туман способен поглощать звуки. Меня стала охватывать паника, а потом дикий ужас. Самым страшным было то, что я не знала кто я. Я металась из стороны в сторону, пытаясь найти выход — но всё было бесполезно.

Вдруг на меня опустилась чернота, и я мгновенно вспомнила, что меня зовут Лана, что у меня есть муж — Макс. Я вспомнила всё, и испытала облегчение. А потом услышала голоса:

— Ей надо поесть, она уже два дня без пищи, — властно говорил женский голос.

— Белонна, ну и что? Ты же говорила, что убьёшь её, как только она попадёт в твои руки, а сейчас собираешься кормить её. Зачем? — тихо спросил мужской голос.

— А тебе не нравиться вкус её крови?

— Нравиться. Но кормить её не обязательно, будем наслаждаться её кровь, пока она не умрёт сама. Её очень опасно выпускать из иллюзии.

— Танатас, с каких это пор ты стал бояться людей? — с насмешкой спросила женщина. — Ты один смог её выкрасть из замка Брегчи, никого не испугавшись, а теперь боишься её. Она простой человек.

— Ты не хуже меня знаешь, на что она способна, — продолжал упорствовать мужчина.

— Ты достаточно взрослый вампир и она не причинит тебе вреда, и тем более мне. Всё! Разговор окончен. Даже если она будет есть — она долго не протянет.

Услышала шаги рядом с кроватью, я открыла глаза, и увидела, что нахожусь в помещении без окон. С одной стороны кровати стояла красивая женщина со светлыми волосами, лет пятидесяти. С другой стороны стоял мужчина лет сорока пяти с темными волосами и с ненавистью смотрел на меня. Сначала меня охватил страх, а потом я почувствовала, что стала закипать от злости, и руки стали гореть огнём.

— Нет! — сказал мужчина.

И я опять провалилась в туман — была никем и нигде, и опять побежала, но выхода не было, только липкий туман, который обволакивал меня со всех сторон.

— Белонна, это опасно!

— Внимательно следи за ней!

Я открыла глаза, передо мной сидела женщина и в её руках была тарелка. Услышав запах еды, я ощутила голод.

— Если ты попытаешься что-либо предпринять, будешь ещё два дня без еды и мгновенно окажешься в иллюзии. Танатос очень сильный эмпат, а с его иллюзией ты уже знакома. Ты меня поняла? — спросила женщина.

Я кивнула. Женщина зачерпнула ложкой какую-то жижу из тарелки и поднесла её к моим губам. Я открыла рот и, не разбирая вкуса, сразу проглотила еду. Когда с едой было покончено, женщина спросила меня:

— Тебе надо в туалет?

— Да, — сказала я и не узнала своего голоса.

Меня подняли с кровати, и я пошатнулась. Проведя меня в туалет, женщина и мужчина отвернулись, но остались в комнате. Было безмерно стыдно, но другого выхода не было. Вернувшись в комнату меня опять уложили в кровать, и я снова оказалось в тумане. Сколько раз это продолжалось я не могла понять — я то знала кто я, то была никем и нигде. Я потеряла счёт времени. Приходила в себя и предпринимала попытки дать им отпор, но мгновенно проваливалась в иллюзию. Каждый раз, приходя в себя, я пыталась найти выход из ситуации, но у меня ничего не получалось. В конечном итоге я отчаялась и однажды подумала, что если мне суждено здесь умереть, то я хочу умереть быстрее, и решила отказаться от еды.