Воссозданный (ЛП) - Хоук Коллин (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
Конечно, без Лили оставалась возможность, что он и его браться погибли бы, а мир захватил бы Хаос. И все же, если бы он был хоть немного бдительнее касательно своих эмоций, она бы сейчас не страдала. Она была бы обычной человеческой девушкой, одной из миллиардов в мире. Не самой важной, и точно не той, на которую обратили бы внимание боги. Кроме него.
Амон вздохнул. Правда была в том, что пока у Лили его сердце, Амон будет бороться. Он был обязан ей, и если она хотела, чтобы он поспешил, он найдет путь.
1
Передышка
- Амон! – я резко проснулась, сердце колотилось, а кошмар медленно отступал. Мне приходилось держать возле кровати ночник с тех пор, как в мои сны проникали ужасы, что потом виделись и в темной комнате, когда я просыпалась. Какое-то ужасное существо загнало его в угол. Оно радостно визжало, его мерзкое дыхание ударяло по носу, а язык высунулся, чтобы слизнуть кровь с раны на плече Амона. Все казалось таким настоящим.
Дрожа, я обхватила себя руками и соскользнула с кровати, направившись к своему любимому месту на балконе с видом на центральный парк. Там я потерла рукой голову статуи сокола, примостившейся на поручне.
Птица напоминала мне об Амоне, становившемся золотым соколом, и когда солнце нагревало статую, жар накапливался в металлических узорах и задерживался в них, согревая в поздние часы, когда я ходила по комнате и не могла уснуть. Прикосновение к ней успокаивало меня, я могла представлять Амона, каким я его оставила, а не покрытого синяками и истерзанного болью, каким он был в моих снах.
Для меня он был потерян. Я это знала. Я понимала, что должна попытаться идти дальше, может, попробовать встречаться с кем-то еще, но память о моем ожившем египетском солнечном принце было сложно преодолеть. Амон не был идеальным, но был близок к этому. Даже сейчас я могла легко представить его рядом с собой – его золотистую кожу согревало солнце, ореховые глаза мерцали, а улыбка едва заметно появлялась на его очерченных податливых губах.
Вздохнув, я склонилась над поручнем и осмотрела парк. Я влюбилась в парня, возраст которого исчислялся тысячелетиями, который сейчас гнил в искусно украшенных саркофагах, созданных самим Анубисом. А его душа должна была пребывать в раю, пока он ждал следующего раза, когда он понадобится, и проникала в мои сны.
Или он был в ужасной беде, или что-то серьезное случилось со мной, пока я возвращалась из Египта. Существа, которых я видела во снах, были намного страшнее, чем те, которых я могла вообразить. Я не была изобретательной. Но хуже подозрений, что Амон был в опасности, было то, что я никому не могла об этом рассказать. Никто не знал, что он существовал.
Ну, это было не совсем правдой. Доктор Хассан знал, но он жил на другом конце мира. Я написала ему, когда вернулась домой, и его радостный ответ заставил меня улыбнуться, хотя я была уверена, что он все понял, когда не нашел моего тела у пирамиды, когда Амон с братьями спасли мир. Я очень гордилась, что была частью всего этого, хоть я и чуть не погибла, когда обманом заставила Амона забрать мою энергию.
Ответа от доктора Хассана пришлось ждать целый месяц, хотя я фанатично проверяла ящик на почте, который завела для нашей секретной переписки. Он сказал мне не волноваться, и что Амон под защитой богов, что он хорошо спрятал братьев, и что я должна гордиться жертвами, на которые пошла, чтобы мир был спасен.
Вот таким было содержание его писем. Они становились все короче со временем. Я бы на его месте тоже хотела бы просто забыть все случившееся и жить дальше. Но как я могла? Амон являлся в моих снах. Не сказать, чтобы я не была рада его видеть. Я была рада. Но ужасов, которые постоянно угрожали ему, хватило бы, чтобы любую девушку, даже видавшую то же, что и я, отправить в ближайшую психиатрическую больницу.
Родители беспокоились. Начала проявляться моя нехватка сна, хотя я старалась вести себя так, словно жизнь была простым делом, как раньше. Они не знали, что я чуть не умерла, влюбилась в прекрасную ожившую мумию и провела длинные весенние каникулы в Египте. И то, что я закончила учебный год после без понижения оценок, было главным достижением.
Они не знали о том, что я испытала с Амоном в Египте, как сильно это изменило меня. Я и сама этого не осознавала, пока не попала домой. Я думала, что на моем лице проявятся все эмоции, вся боль, вся… смерть, но родители заметили только мои волосы. Мои каштановые, по-деловому прямые волосы теперь были пронизаны выгоревшими на солнце прядями разных оттенков. Им это не понравилось.
И мама сразу сказала:
- Чем ты думала? – она тут же схватила телефон и отчитала нашего стилиста, который не смог ничего поделать, кроме как освободить свой график, чтобы тут же исправить «ущерб». Я тихо, но строго сказала ей, что мне мои волосы нравятся, и что я хочу их такими оставить. Сказать, что они были поражены моим маленьким мятежом, было бы преуменьшением.
И хотя они возражали против моего решения оставить волосы такими, они сразу отказались в ответ на мою просьбу называть меня Лили вместо Лиллианы. В результате я чувствовала себя чужой в своем доме. Чтобы уберечь мир, я сказала, что пойду в тот колледж, в который они так давно хотели меня отправить, если взамен они позволят мне провести лето на ферме бабушки в Спринг-Лейк, Айова. И я поняла, что после этого им стало все равно, куда я ходила, но они долго пытались усмирить страхи по поводу моего нового стиля волос.
Как только я получила письмо о принятии, они отступили и оставили меня наедине с собой, а значит, я могла скорбеть по потере Амона так, что никто этого не заметил бы. Шли месяц за месяцем, и наступил выпускной.
Взглянув в зеркало утром выпускного дня, я испугалась, увидев, что мои золотые пряди, последнее видимое доказательство, что Амон касался меня, потускнели. Так они исчезнут к Рождеству. Я долго рыдала, пока не приняла душ и не оделась для выпускной церемонии.
Если мама и заметила мои красные глаза, то списала это на эмоции по поводу окончания высшей школы. Но на самом деле мне было все равно. Я не думала о колледже или парнях. Я больше ни о чем не тревожилась.
И вскоре пришло время уезжать на лето, и я удивилась, узнав, что родители решили подвезти меня до аэропорта. Может, они замечали больше, чем я думала, может, они просто чувствовали ностальгию, ведь я выросла и покидала гнездо. Поездка, в общем, была неловкой.
Я смотрела на свое отражение в окне.
Мои глаза были большим и тусклыми; волосы были стянуты в идеальный узел у шеи, а губы напоминали тонкую неумолимую линию, такую же неподвижную, как край линейки. Вот так и выглядела, как учительница. Ухмылка приподняла уголок рта, когда я представила, как Амону не понравилась бы моя прическа. Ему нравились мои волосы распущенными и растрепанными.
Несколько тихих прощаний, неловких объятий, и родители оставили меня в хаосе аэропорта. Внутри тут же забушевал спектр эмоций. Я вспомнила, как несколько коротких месяцев назад была здесь с Амоном, как взмахом руки и очаровательной улыбкой он мог обвести любого вокруг пальца.
Я села в самолет и пристегнулась, помня, как самое примитивное действие, как пристегивание ремня безопасности, было новым и непонятным для Амона. Хотя я пыталась не думать о нем, казалось, что я только и могу думать о нем, а когда я закрыла глаза, убаюканная самолетом, я снова оказалась в мире Амона.
Он не боролся с монстром, что радовало, но у него была страшная рана на бедре, что заливала кровью его штаны. Втягивая сквозь зубы воздух, он порвал ткань вокруг раны и перевязал ее бинтами, созданными им из песка. Рядом с ним лежала какая-то брошенная броня, и Амон сбросил тунику, после чего погрузился в маленький пруд и принялся отмывать руки и шею. Я надеялась, что ценных капель, стекающих по краю камня, хватит, чтобы утолить его жажду и промыть его рану. Все вокруг было необитаемым и сухим.
