Юся и Эльф - Демина Карина (книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗
Значит, усики.
Как уже упоминала, внешностью Грета пошла не в матушку, которая, конечно, была женщиной корпулентной, форм выдающихся и весьма, как по мне, на любителя, а в отца-полугнома, а еще верней – в его гномью родню. Невысокая, плотно сбитая, она была широкоплечей и какой-то угловатой, будто наспех вытесанной из куска скалы. Впрочем, сей факт Грету никогда особо не смущал, равно как и несколько резковатые черты лица или оттопыренные уши, которые особенно умиляли тетушку. Другое дело – усики.
Усики были реденькими и рыжими. Светлыми. Почти незаметными. Но само их наличие лишало Грету душевного равновесия.
– Они все портят, – заявила она мне как-то, и я согласилась.
Кажется, тогда была осень. Или весна.
Главное, что в карманах было пусто, а на душе погано, и поэтому я готова была согласиться со всем, лишь бы Грета оставила меня в покое и позволила с чистым сердцем предаться страданиям.
– От них надо избавиться.
И я вновь согласилась. А Грета взялась за щипцы, конечно, из всего обилия инструментов выбрав именно мои, посеребренные, особо острые. Правда, затея выщипать усы закончилась провалом.
Слишком больно.
Сбрить их тоже не получилось, поскольку усы отросли спустя неделю и еще более густыми. Тогда-то Грета и вспомнила, что в списке бесчисленных ее достоинств имеется и диплом алхимика. Нет, мне уже тогда следовало заподозрить неладное. Но у меня, как нарочно, работенка замаячила. Вроде и несложная – склады почистить, а денег предлагали прилично. Я Грету с ее экспериментами из виду-то и выпустила.
С работой, конечно, вышло совсем не то и не так, как оно мне представлялось… едва жива осталась, хотя потом и заплатили прилично, еще и с компенсацией, потому как выходило в итоге дело уголовное. Но не о том речь, а о Грете.
Создала она состав, уж не знаю, чего и как намешала – алхимию сестрица моя полагала процессом исключительно творческим, требующим не академических знаний, а исключительно вдохновения. С вдохновением-то у нее никогда проблем не было.
К моему возвращению Гретины усы обрели невероятную густоту и ярко-рыжий колер.
К счастью, экспериментировала сестрица исключительно на себе и после того случая притихла на целых два месяца. Я уже и понадеялась, что образумится.
Ан нет… Не образумилась.
Котика вот принесла. В клетке.
Я котику от души сочувствовала.
– Мы намажем им котика! – меж тем возвестила Грета, и котик взвыл еще громче. Понимает, что ли? И если так, то живым он Грете точно не дастся.
– Эльфы тебя засудят, – я попыталась воззвать к Гретиному светлому чувству, поелику иных способов спасти животное от незавидной участи быть намазанным той пакостью, которая по сей день настаивалась в ведре, источая немыслимые ароматы, не видела.
– А кто им скажет?
Порой моя сестрица была практична.
Жаль, что качество это проявлялось редко и весьма несвоевременно.
Я почувствовала, как голова моя наливается характерной тяжестью, которая любезно предупреждала, что минут этак через десять, а в лучшем случае – через пятнадцать, мне станут глубоко безразличны что судьба котика, что задумка Греты.
– Послушай, – сестрица вцепилась в меня. – Я все продумала!
Она всегда все продумывала, как тогда, когда решила разводить деликатесных улиток для эльфийского ресторана…
Или торговать париками из конских хвостов, а мне потом пришлось доказывать, что Грета не принимала участия в акте вандализма по отношению к наиблагороднейшим животным, в число коих вошел и жеребец градоправителя. Хвост Грета в приступе раскаяния порывалась вернуть, обещала приклеить самолично, но от штрафа раскаяние не спасло.
– Нам что нужно?
– Покой.
– Реклама, – возразила Грета, признававшая один вид покоя – посмертный. – И котик будет нашей рекламой! Ты взгляни на него, взгляни хорошенько.
Кот, сообразив, что именно сейчас мазать его не станут, примолк.
– Он, конечно, слегка истощал…
Слегка?
Да щедро побитая лишаем шкура висела на костях.
– И выглядит непрезентабельно…
Из пустой глазницы сочился гной. Полуразорванное ухо повисло. Но усы топорщились грозно, да и зубы кота были белы и длинны. Пожалуй, слишком длинны, чтобы не задуматься о родословной сего создания. Ох, чуется мне, что средь предков его были не только котики.
– Но в этом вся суть! Пойми, легко выиграть выставку с каким-нибудь эльфийским голым или орочьим мяй-куном… – Грета потянулась было погладить котика, но тот предупреждающе зашипел. И сестрица предупреждению вняла. – И совсем другое – с обыкновенным дворовым…
– Какую выставку? – В моей голове тяжесть сменялась жаром. И значит, вот-вот полыхнет.
– Обыкновенную. Кошачью выставку под патронажем Пресветлого леса. Я же тебе вчера говорила.
Неужели?
А может, и так. Вчера у меня был внеочередной приступ меланхолии. Вызван он был… да мало ли причин у некроманта-неудачника пострадать над жизнью своей.
В общем, не до рассказов Гретиных мне было. Страдала я.
– Погоди, – усилием воли я сдержалась, чтобы не заорать. – Мы будем участвовать в королевской выставке с… этим?
Я ткнула пальцем в кота, который, видать, ошеломленный открывшейся перед ним жизненной перспективой, издал тоненький жалобный звук.
– Да! В том и фокус весь! Нам необязательно побеждать! Надо лишь прорекламировать. Смотри, ты же не будешь спорить, что состав для роста волос хороший?
– Замечательный, – буркнула я.
Усы у Греты росли две недели кряду. И главное, шелковистые, ровненькие, волосок к волоску.
– Именно! Но на рынок косметики нам соваться нельзя. Я уже думала об этом, – Грета сцепила руки в замок. Она расхаживала по кухоньке и вид имела весьма решительный. Я бы сказала, пугающе решительный. – Эльфы не позволят.
– Как не позволят? – Все же приближение мигрени, приступы которой начались у меня сразу после вручения диплома – одно время я всерьез подумывала, что декан его напоследок самолично проклял, не простив мне того случая с беглым умертвием, – лишало способности думать.
– Обыкновенно! Эльфийские корпорации следят за рынком! И стоит появиться талантливому новичку… – Грета снизила голос до шепота, а еще огляделась.
Я тоже огляделась. Не то чтобы опасалась эльфийской слежки, но… на всякий случай.
Никого и ничего.
– Они пойдут на все, чтобы не допустить конкуренции! Или думаешь, этот судебный запрет просто так выписали?
– Конечно, не просто так. У человека нервы сдали.
– Он не человек!
– Тем более.
Эльфа где-то в глубине души было жаль. Но очень в глубине, поскольку пожалеть его от всего сердца мешали потерянные деньги. Денег мне было куда жальче, чем эльфа. Деньги эти, если подумать, были мне куда как родней.
– Я не сразу сообразила, что он работает на них. Но когда поняла, все сразу стало ясно. Его подсунули мне, чтобы отвлечь от исследований…
– Грета, – я одернула сестрицу, – нет нужды отвлекать того, кто и сам готов отвлечься.
Сестрица насупилась, но все же долго обижаться она не умела, тем паче когда вся суть ее требовала беседы.
– В общем, с эльфами нам не конкурировать, – завершила Грета и пальцем ткнула в котика, который благоразумно шарахнулся в сторону, небось спасал второй глаз. – Другое дело, что есть еще один рынок…
– Котиков.
– Животных. Ты не представляешь, какие деньги крутятся на выставках! Да за средство, которое позволит улучшить шерсть, будут платить золотом!
Как ни странно, но в этой ее идее, если отвлечься от эльфийской паранойи, что-то да было. Или то же приближение мигрени все же исказило мое видение мира? Правда, остался еще один вопрос.
– Сколько? – шепотом спросила я.
– Чего «сколько»? – Грета тотчас смутилась, почти искренне смутилась, неужто полагала, что я после проекта с красными жабами, слизь которых предполагалось сдавать в аптеку, и трех месяцев вынужденной перловой диеты и вправду о деньгах позабуду?
– Во сколько этот… котик стал?
