На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга (книги TXT) 📗
Да, вот это действительно неплохо. Особенно деньги. Чувствую, после визитов Хамелеонов и службы безопасности дом Бруммеля придется серьезно приводить в порядок. Впрочем, дом — дело десятое, не уверен вообще, что останусь в нем жить после всего, что произошло. Я озабоченно нахмурился:
— Интересно, а как быстро городской совет сможет найти средства для починки лаборатории?
Дорсан поскучнел и смахнул с колена невидимую соринку.
— О том пока рано говорить. Технологию Ключа мы так и не освоили, а без нее будет сложно доказать надобность лаборатории для города. Тем более, единственный человек, который чисто теоретически может сотворить нечто подобное, пропал.
— Мы найдем Аларика! — Я и не ожидал, что в моем голосе просквозит такое глубокое отчаяние.
— Никто не сомневается, — поспешно заверил меня Тенрилл, — просто всему свое время.
— Сучье вымя! У Ала его, возможно, вообще нет! — Я ударил кулаками по одеялу. Очень хорошо понимаю чувства Виттора, ведь быть беспомощным, когда от тебя так много зависит — мерзко. Отдача от удара прокатилась волной боли по плечам и спине, и я, не сдержавшись, тихо застонал и скрипнул зубами.
— А вот тут мы плавно переходим ко второй новости. — Друг клюнул меня внимательным взглядом, наклонился и снял с пояса флягу. — Но сначала выпей-ка.
— Что это? — Я недоуменно оглядел смутно знакомый предмет.
— Водичка из озера. Рей, ау, у тебя память часом не отшибло? Забрал в твоем кабинете, когда бумаги по делу искал.
Я сокрушенно покачал головой. Дорсан вроде взрослый мужик, а всё в басни верит. Мало ли, какие притчи северяне друг другу зимними вечерами рассказывают…
— Ты что-то теряешь? — Рилл насмешливо прищурился, очевидно, уловив мои сомнения.
— Да нет. — Я пожал плечами, потряс флягу и снял крышку. В лицо снова дохнуло свежестью, и я судорожно сглотнул. Интересно, а когда я вообще пил в последний раз? Прижал к губам прохладный ободок фляжки и почувствовал, как в горло хлынул… теплый ветер, запах трав, ласковый свет солнца… наверное, именно таков вкус жизни?
К сожалению, наслаждение оказалось недолгим, я почувствовал, как тяжелеют веки, как слабеет рука, держащая баклагу. Подумал, до чего же приятно, когда голова становится пустой и легкой, словно облачко в летний день. Ни забот, ни боли, ни горя… Заинтересованное лицо Тенрилла стало неумолимо расплываться.
Не знаю, сколько я проспал, но когда проснулся, день за окном сменился вечером, а Дорсан ушел. В голове прояснилось, отдохнувшее тело требовало движений, и я осторожно приподнялся на локтях. Странно, но мне стало легче. Может, доктор Орфин что-то вколол мне, пока я спал, а, может, действительно водица из Бероли оказалась чудодейственной.
Я встревожено огляделся, ну как уронил флягу, засыпая? Она нашлась на прикроватном столике. Бережно закрытая пробкой, лежала на листе бумаги с каким-то письмом. Я аккуратно отодвинул подарок Рилла, осторожно поднялся и, забрав послание, медленно двинулся к окошку. В лампе почти закончилось масло, а напрягать глаза в сумерках мне не хотелось.
«Эй, сурок, — гласило послание, — ты самым бессовестным образом задрых, так меня и не дослушав. Кстати, чтобы ты не думал, что жестокий друг провел над тобой бесчеловечный эксперимент, докладываю — Орфин тебя, спящего, осмотрел. Сказал, что все в порядке и, к слову, благосклонно отнесся к истории с водицей. Даже выклянчил пробу для анализа. Вот за это я и люблю передовых людей. Впрочем, к тебе это не относится, так что я просто доскажу новость, с которой приходил.
Короче, ты официально назначаешься старшим дознавателем в расследовании дела об исчезновении Аларика Донвиля. Приступай к делу как можно быстрее, да ты и сам понимаешь. Документы и назначение возьмешь у моего секретаря. Пока поиски не дали никакого результата, но, с другой стороны, ведь и тела мы не нашли…»
Обнадежил. Ладно, судя по всему, пора мне выбираться из лазарета.
Орфин, конечно, устроил почти скандал, когда услышал о моем намерении покинуть стены гостеприимного заведения. Но мне не впервой было спорить с доктором, и, в конце концов, проверив пульс и осмотрев повязки, он сдался. Велел приходить каждый день на осмотр и размашисто подписал бумагу, чтобы мне вернули вещи.
Угрюмо отряхнув грязное, с прорехами от ингирского хлыста пальто, мятый китель и штаны, я оделся, но перед уходом решил зайти к Виттору. Из-за занавески, закрывающей вход в нужную палату, неслись чьи-то мрачные ругательства. Войдя, я нашел там троих мужчин, в неярком свете масляной лампы режущихся в кости. Причем, рожа ветерана была донельзя довольной.
— Сучий потрох, — удивленно пробасил Виттор, подняв на меня взгляд, — ты уже ползаешь?
— Откровенно говоря, уползаю, — усмехнулся я и пожал руки стражам. — Зашел, вот, попрощаться, спросить, может, нужно чего.
— Хреново, — опечалился ветеран. — А я с час назад Руте записку с посыльным отослал, просил что-нибудь сытное притащить. Только, смотрю, тебе и больничные харчи на пользу пошли. Что, Орфин, испытывает новую микстуру?
— Почти. — Я не стал вдаваться в подробности собственного выздоровления. — А харчи, думаю, не пропадут, у тебя тут едоков и без меня хватает. Ладно, — я коснулся пальцами нагрудного кармана, где лежали часы, — время не ждет. Еще столько сделать нужно.
— Погоди, Рей.
Виттор поднялся и, кивнув в сторону коридора, увлек меня из палаты. Подвел к окну, откуда квадратом падал на пол свет фонаря, вздохнул.
— Тут такое дело. Помнишь, я говорил о парне, который скончался? Так вот, дело, сам понимаешь, тонкое, к родственникам обычно я от нашего гарнизона ходил. Соболезнования принести, о размере компенсации рассказать. Как обычно, десять золотых и надгробие за счет города, ну, ты знаешь. А теперь вот, торчу в госпитале, как привязанный. Орфин, скотина эдакая, никак не отпускает, все на годы мои намекает.
Виттор с обидой покосился в темный конец коридора. — Сатрап недоделанный… Короче, ингирвайзер, мне, конечно, стыдно заставлять тебя больного, но уж если ты все равно уходишь…
— Напомни, как звали погибшего? — прервал я поток Витторовых излияний. — И адрес. Хрен с тобой, птичка певчая, заскочу куда надо.
— Альдо Арьяз. У них дом как раз напротив Храма Всемогущего, тебе, если в управление рванешь, как раз по пути будет.
Я присвистнул. Престижный район, интересно, каким ветром занесло этого Арьяза к нам в стражи? Богатенькие родственники обычно пристраивают отпрысков на куда более престижные и непыльные должности.
— Ладно, заскочу. — Я пожал руку ветерану и натянул перчатки. — Прости, спешу.
Виттор понимающе кивнул, а я поспешил по темному коридору к выходу.
Снаружи стоял тихий ясный вечер. Меня немного повело от свежего воздуха и, прислонившись плечом к дверному косяку, я переждал приступ головокружения. Надеюсь, сил хватит, и я не грохнусь где-нибудь в самый неподходящий момент.
Я мрачно глянул на темное небо с россыпью мелких звезд. Посетовал, что день так не вовремя подошел к концу, но визит в службу безопасности решил не откладывать. Заберу у дежурного все документы и отправлюсь домой. А поутру можно будет наведаться в окрестности лаборатории, пройти путем, которым стражи гнались за похитителями Ала, может, соображу чего. Но сначала нужно отдать почести семье погибшего.
Осторожно спустился с крыльца, обеспокоенно прислушиваясь к реакциям тела, но что бы там не помогло мне встать на ноги — Риллова вода или лекарства Орфина — оно оказалось действенным. Меня все еще штормило, но спасибо, хоть ноги не заплетались. Удачно поймав вечерний экипаж, я велел трогать к Храму.
Дом Арьязов предстал каменным строением прошлого века с широкими колоннами, обрамляющими мраморное крыльцо, и украшенным лепниной фасадом. Я вздохнул — ненавижу общаться с родственниками убитых солдат. Видишь чужое горе и отчетливо понимаешь, что никакие соболезнования не способны вернуть близкого человека. И от того делается горько, а еще страшно раздражает собственное бессилие.
