Предназначенная (СИ) - Герр Ольга (прочитать книгу .TXT) 📗

В очередной раз погружаясь в темноту, подумала: нет, все же не сплю. Во сне не бывает так больно.

Глава 2. Двое из ларца, одинаковых с лица

Сквозь прикрытые веки пробивался свет. Я лежала на чем-то мягком. Кажется, на кровати с хорошим матрасом. Уже кое-что. Хватит с меня темных подворотен.

Предплечье невыносимо саднило. Открыв глаза, осмотрела перебинтованную руку. Укус не померещился. Куда меня забросила бабка? И с какой целью? Судя по тому волку, я в Чернобыле. Только там они могут вымахать до таких размеров.

Несмотря на боль в руке, чувствовала себя нормально. Нет, не так. Отлично я себя чувствовала. Даже лучше, чем вчера.

Я села, свесила ноги с кровати, повела плечами. Мышцы откликнулись охотно. Никакой слабости. Только голова тяжелая. Словно к затылку прикрепили гирю, и она тянет меня назад. Чтобы удерживать голову прямо, приходилось непривычно перенапрягать шею.

Комната была явно девичьей. Все такое милое, в рюшах-цветочках, на подоконнике кашпо с цветами. Пахли они одуряюще, аж в носу зудело. Трюмо в углу завалено косметикой. Хватило бы на роту девиц. Зачем одной столько?

Шкаф стоял приоткрытый, из-за дверцы выглядывал кружевной край юбки. Бедный шкаф просто распирало от количества нарядов. Того и гляди, лопнет, окатив все вокруг шелком и гипюром.

Я скривилась. Еще не зная хозяйку комнаты, уже сделала выводы: мы не сойдемся. Слишком разные вкусы. Терпеть не могу рюши и розовый цвет. Мне подавай косуху и джинсы.

Придерживаясь за тумбу, встала на ноги. Колени немного дрожали, и голова поначалу закружилась, но потом зрение прояснилось, и дальше я пошла без поддержки тумбы.

В комнате я была одна. И хорошо. Мне нужно время – прийти в себя и понять, что происходит. Я направилась к окну, но что-то заслонило обзор, упав на лицо. В раздражении откинула волосы с лица и застыла, так и не опустив руку.

Стоп! У меня вообще-то короткий ежик. Специально подстриглась, чтобы волосы не мешались под шлемом. Но и до этого носила каре. Терпеть не могу длинные волосы. Так откуда они взялись?

Я ощупала голову, завела руки за спину, спускаясь по волосам. Что за черт? Сердце бешено колотилось. Я так не пугалась, когда на меня кинулся волк. Вот что оттягивает голову назад – волосы! Они отросли, а я не заметила. Как это возможно? Объяснение только одно: я была без сознания. Сколько лет нужно пролежать в коме, чтобы волосы из ежика выросли до попы?

По-прежнему вцепившись в локоны, я обернулась к трюмо. Самый простой способ выяснить правду – подойти к зеркалу и взглянуть на себя. Но я тянула. Иногда знать правду совсем не хочется.

Медленно подкрадывалась к зеркалу, словно к дикому зверю. Страшно было увидеть в нем сорокалетнюю женщину, очнувшуюся после затяжной комы, хотя я помню себя двадцатидвухлетней. На последнем шаге зажмурилась. Затем глубоко вздохнула, как перед прыжком с обрыва, и открыла глаза.

— Черт! — ругнулась от души.

Из зеркала на меня смотрела трепетная лань: длиннющие светлые волосы. Блондинка, как и я. Только я – пепельная, а у этой тот самый оттенок, что принято называть золотым. Глаза в пол-лица с поволокой, фарфоровая кожа с нежным румянцем на щеках. А возраст даже моложе моего. Наверняка не старше восемнадцати. Это я?

Я не поверила своим глазам. Где мои мышцы, где попа-орех, где загар из солярия? Это бледная моль – я?

Та, что отражалась в зеркале, по какой-то извращенной логике была похожа на меня: черты лица, рост, фигура. Но нюансы выдавали различие. Ни одна кома не в состоянии так изменить человека. Отражение в зеркале не мое.

Я окончательно убедилась в этом, не найдя тату на своем (чужом?) плече. Конечно, рисунок можно свести, но хоть какой-то след все равно останется. А тут кожа была девственно чистой, словно татуировка никогда не существовала.

Я так увлеклась разглядыванием себя в зеркале – крутилась туда-сюда, подходила ближе, отдалялась – что пропустила открывшуюся дверь.

— Не рано ли ты встала? — мужской голос заставил меня подпрыгнуть.

Я резко повернулась к двери. Вошедший был мне незнаком, но глаз художника-любителя отметил сходство между моим новым отражением и незваным гостем. На вид парень был чуть старше двадцати. Высокий, те же светлые волосы, что у меня, и зеленые глаза. Привлекательный той красотой, что заставляет поклонниц бой-бенд визжать от обожания. Будь мне лет четырнадцать, влюбилась бы без памяти.

Но мне, слава богу, двадцать два. Голова на плечах есть, а в ней какие-никакие мозги. И они подсказывали: с парнем что-то не так. Сперва насторожила плавная точно у крадущегося хищника походка, а потом он улыбнулся, и я заметила слишком длинные и острые для человека клыки.

Как будто этого мало парень говорил на незнакомом языке. И, что удивительно, я его понимала. Любопытно, что будет, если заговорю сама? Эх, была, не была.

— Ты кто такой? — спросила все на том же незнакомом языке. Что там бабка говорила про последний подарок? Он пришелся весьма кстати.

— Ты чего? — нахмурился парень. — Я – Лэйн, твой брат.

Не знаю, как не упала. Повезло, что сзади стоял шкаф, к которому я привалилась. Что происходит? Я – не я, незнакомец какой-то братом называется. У меня, между прочим, родственников нет. Совсем. Тут одно из двух: либо я сошла с ума, либо мир вокруг. Легче поверить, что мир.

Ладно, притворюсь паинькой, посмотрим, что будет. Я послушно вернулась в кровать, стараясь не выпускать парня из виду. Сейчас он называется братом, а потом как набросится. Осторожность никогда не помешает.

— Ты что-нибудь помнишь о нападении? — спросил Лэйн. — Или ты забыла о нем, как и о том, что мы родственники?

— Все я помню.

Парень напрягся:

— Что же?

— Серого волка.

— И ты не знаешь, кто он?

— Как кто? — я едва удержалась, чтобы не покрутить пальцем у виска. — Волк.

— Действительно, — пробормотал Лэйн. Вид у него был рассеянный. На секунду он выпал из реальности, а, вернувшись, сказал: —  Лежи, я позову доктора. Он не уезжал, дожидался, когда ты придешь в себя.

— Сколько я пробыла без сознания? — спросила, пока он не ушел.

— Часов пять.

Вот так рушатся стройные теории. Пять часов – маловато для комы. И для столь буйного роста волос тоже.

Я натянула одеяло до подбородка. Мое восприятие мира дало трещину. Необходимо срочно найти всему объяснение. Посмотрим, вдруг доктор в этом поможет.

Якобы брат вернулся минут через пять в компании врача. Тот выглядел анахронизмом: костюм тройка, пенсне, саквояж. Когда он достал стетоскоп допотопного вида – длинную деревянную трубку, расширяющуюся на обоих концах, я напряглась. Надеюсь, познания в медицине у него современные.

Доктор попросил откинуть одеяло и задрать сорочку.

— Отвернись, — велела якобы брату.

Он, пожав плечами, повернулся к окну. Может, для него я – сестра, но он для меня – незнакомец. А я не люблю, когда на меня раздетую смотрят незнакомцы, хватит доктора.

Послушно выполнив указания, я вздрогнула, едва холодный стетоскоп прикоснулся к коже.

— Скажите, доктор, — прошептала после того, как он покончил с прослушиванием, — что со мной случилось? У меня серьезная травма головы, да? Сотрясение мозга?

— Могу вас заверить, леди Элисандра, с головой у вас все в порядке. На вас совершил нападение оборотень. Рука пострадала от укуса. Но других повреждений я не обнаружил.

— Кто? – спросила сипло из-за спазма горла. Меня настолько поразило упоминание оборотня, что я пропустила мимо ушей чужое имя.

— Оборотень, — спокойно повторил доктор, словно речь шла о той-терьере.

Я резко села на кровати:

— Меня укусил оборотень?! — на память пришли все когда-либо просмотренные фильмы ужасов на эту тему. Если верить кинематографу, я заражена. — Я что превращусь в волка в следующее полнолуние?

Доктор нахмурился и приложил руку к моему лбу, проверяя температуру.

— Что с ней? — забеспокоился «брат».